Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 2

А вот это было совсем уж интересным обстоятельством…

— Точно завтра? — наивным тоном полюбопытствовал я.

— Вроде бы да… — Выводной с подозрением посмотрел на меня. — По списку — завтра.

— Ну, ладно! Сейчас посмотрим… — загадочно произнёс я и показал рукой на место за углом вагончика. — Встань вот сюда, чтоб тебя не было видно! И жди моей команды!..

Савушкин мигом выполнил моё приказание и во дворике остались лишь я с дневальным. Пора было действовать дальше…

— Антонов! Уже прошло семь минут! Вы опоздали…

Мне опять никто не отвечал и через минуту я вновь напомнил о скоротечности бытия, которое влечёт за собой разные последствия… Ситуация оставалась прежней… Лишь к исходу девятой минуты брезентовые пологи входа зашевелились и выпустили наружу «лицо гражданской наружности»… И оно сразу же направилось к проходу меж палаток…

— Антонов! Ко мне! Вы опоздали и не выполнили моё приказание…

Но уволенный в запас солдат как шёл неторопливой походочкой вразвалочку, так и продефилировал мимо меня… Успев при этом презрительно фыркнуть в мою сторону… Очевидно на прощанье…

Но меня этим уже невозможно было обескуражить и я громко скомандовал:

— Выводной! Ко мне!

Как чёрт из табакерки, так и рядовой Савушкин выскочил из-за угла, вытянувшись передо мной по строевой стойке.

— Арестовать вот это гражданское тело! — приказал я, показывая рукой на медленно удаляющегося Антонова. — И сопроводить на гауптвахту! Записку об аресте я принесу попозже! Вперёд!

— Есть! — рявкнул Савушкин и бросился в погоню.

Он буквально в четыре прыжка настиг свою жертву на середине прохода, одним рывком развернул в противоположную сторону и без особых церемоний потащил упирающегося Антонова за собой. «Гражданский человек» видимо не ожидал такого внезапного изменения ситуации… Он старался уцепиться рукой за что-нибудь лишь бы остановить весь процесс… Но всё было бесполезно…

— Сава!.. Сав-ва-а!.. Что ты делаешь?.. Это же я! Антоха! Я уже уволен! Куда ты меня тащишь? Савва! Савва-а-а!

Однако истошные крики Антонова ему нисколечко не помогали… Выводной Савушкин мощно держал «арестанта» за верхнюю часть бушлата и без особых усилий волочил его за собой… Фактически же караульный приподнял бедолагу за одно плечо и все попытки «Антохи» освободиться оказались тщетными… Единственное, что ему удавалось, так это неуклюже подпрыгивать на правой ноге, чтобы хоть как-то удержать равновесие…

Я не торжествовал при виде данной картины и даже не улыбался от вида смешного балансирования Антонова… Откровенно говоря, мне было немного жаль его, но увы… Я просто должен был приструнить любым доступным способом этого зарвавшегося и обнаглевшего дембеля, который вознамерился публично «забить болт» на мой статус командира. Да при этом ещё и избежать заслуженного наказания… Такое открытое глумление над командирским авторитетом не прощается никому… И я поступил так, как и обязан был поступить…

Тем временем Савушкин и всё ещё брыкающийся Антонов прошествовали мимо меня и «задами да огородами» отправились в караульное помещение… Вернее, в яму рядом с ним… Какое-то время я смотрел вслед удаляющейся парочке и это было правильно… Несколько раз выводной оглядывался назад, но замечал мой бдительный контроль за ситуацией… Тогда его усилия ничуть не ослабевали и процесс двигался в нужном направлении…

— Сав-ва! Да ты что!?.. — доносился издалека чуть ли не плачущий вопль «Антохи». — Да он же специально!.. Я уже уволен! Вот документы! Это незаконно… Это же я… Антошка…

— Пойдём-пойдём! Антошка… — примирительным тоном отвечал ему Савушкин. — Сам же виноват!.. А что мне делать?!.. Ты хочешь, чтобы и меня на губу посадили?!.. За невыполнение приказа?!.. Так что ли?!.. Мне это не надо!.. Так что… Пошли… Антошка!.. Пошли…

Вот они скрылись за вагончиком прапоров третьей роты и жалобные стенания арестованного «гражданского человека» постепенно затихли… И я пошёл в канцелярию…

Через десять минут в подразделении появился командир роты, которому я доложил обо всём произошедшем… Слово в слово… И шаг за шагом…

— Может записку об аресте не будем писать? — спросил я в конце своего рассказа. — Посидит до вечера и вместе с нашим караулом освободится!?

Но командир подразделения уже рассвирепел не на шутку.

— Вот хрен ему! — решительно ответил Пуданов. — Как он к нам, так и мы к нему будем относиться! Пусть посидит в яме до завтрашнего вечера. И ему полезно, и другим наука!.. Я им покажу…

В нашей ротной канцелярии сейчас бушевал ураган, который по американской классификации назвали бы «Пуданом»…

— Может не надо? — осторожно предложил я. — Жалко… Да и уволен уже…

Но мои попытки усмирить начальство оказались бесплодными.

— Не-не-не!.. — Бурно запротестовал Иваныч. — Я с такими случаями уже сталкивался! Сегодня один обнаглеет и открыто забьёт х. й, а завтра уже десять «гражданских» придут тебе морду бить! А то и захотят гранатку в окошко закинуть!.. Антонов же трезвый был, а если остальные нажрутся водочки под вечер?.. Они же всё старое захотят припомнить!.. Наши «крестики-нолики»! Так что наказать его надо по полной программе… Сейчас я записку оформлю, а в обед занесём начкару… Ну, «Антоха»!.. Я ему покажу «гражданского человека»!

Командир роты тут же уселся за стол и достал бумаги…

Честно говоря, я даже и не думал о том, что дело может принять столь серьёзный оборот. И у меня даже появилось какое-то чувство вины перед Антоновым… Которого я так жестоко «подвёл под монастырь» со столь тяжелыми последствиями… В связи с этими угрызениями совести я даже вздохнул во всю грудь…

И на это быстро отреагировал мой начальник:

— Ты так сильно не вздыхай! — выговаривал мне товарищ майор. — Жалеешь значит землячка?!.. А я тебя тогда предупреждал… Помнишь, когда список составляли? «Нет, он хороший!» В первую отправку его уволили, как ты захотел! А он и нагадил нам самым первым… Вот тебе и благодарность!

Как правильно гласит армейская мудрость: командир всегда прав. И это уж точно!

— А я ему ещё пообещал выдать характеристику хорошую! — мне вспомнилась антоновская просьба недельной давности.

— А это куда ещё? — удивлённый Пуданов даже оглянулся на меня.

— Да он же хотел на контракт остаться. — с досадой пояснял я. — В Бердском батальоне спецназа или же у десантников новороссийских.

— А чего же он к нам не обращался? — ротный продолжал смотреть на меня изумлёнными глазами. — Ко мне он не подходил даже…

— Он не захотел. — Ответил я. — Вот и пошёл проситься в другие части. Даже отказался проситься в остальные роты нашего батальона. Но я его всё равно отпускал после обеда, чтобы он обошёл все части. Он даже к ВеВешникам ходил…