Павел Цупко - Над просторами северных морей

Командир полка разгадал хитрую тактику немцев: под прикрытием появляющихся с юга больших групп пикировщиков с противоположной стороны в атаку бросались низколетящие «фоккеры». Одновременно отражать их массированные атаки с разных направлений не хватало сил, да и серьезной помехой оказалась большая растянутость конвоя. Пока положение спасало то, что атаки врага были несогласованными по времени. Это позволяло руководителю боя направлять истребители поочередно то против «юнкерсов», то против торпедоносцев. Богомолов быстро оглядел южную сторону: пикирующих бомбардировщиков в ней пока не было. Надолго ли? А если опять появятся?

— Внимание, соколы! — прозвучал в эфире властный голос командира полка. Услышав его, все притихли. — Прекратить преследование. Соколу семь с ведомым остаться в воздухе. Семерка! Следи за «юнкерсами»! Остальные, за мной! — Богомолов рискнул разделить силы.

«Фоккеры» приближались к конвою двумя эшелонами. Они летели бреющим полетом, низко распластавшись над водой, фронтом, эшелон за эшелоном с очень малым интервалом. Сверху их черные силуэты с широко раскинутыми крыльями и выступающими палочками моторов различались плохо, но Богомолец увидел, прикинул удаление: что-то около пяти километр ров, менее минуты лета! Но для этого следовало лететь через конвой. Облетать корабли, как положено, кругом заняло бы не менее трех минут, а сбить немцев с боевого курса нужно было не позднее чем через полминуты. Что делать? Выбора не оказалось, и командир 13-го направился прямо! За ним понеслись остальные пары.

Но как только ведущий Пе-3 приблизился к первой линии кораблей охранения, все они заискрились огоньками выстрелов, и спустя несколько секунд под крыльями «Петляковых» стали рваться зенитные снаряды — закон охраны конвоя действовал жестко: любой самолет, появляющийся в зоне зенитного огня, считается вражеским.

Василий Павлович переворотом через крыло вырвался из огня. Его маневр тотчас повторили ведомые. К счастью, корабли стреляли не прицельно, а предупредительно, и для истребителей все обошлось благополучно. Но теперь они вынуждены были облетать корабли стороной. Торпедоносцы выходили на боевой курс. Все корабли и транспорты озарились частыми вспышками — по врагам открыла стрельбу вся артиллерия конвоя, Воздух на пути «фоккеров» заклубился черными шарами разрывов крупнокалиберных снарядов; количество этих шаров росло с такой быстротой, что буквально на глазах из них вырастало огромное облако, искрящееся багрово-желтыми сполохами. Облако густело, уплотнялось. Вот оно накрыло первую волну немецких машин, и одна из них вдруг осела, словно бы замерла на месте, а потом ударилась о серую воду, подняв к небу фонтан брызг. Остальные «фоккеры» продолжали продираться сквозь огненное облако, и расстояние между ними и транспортами угрожающе сокращалось. И тогда на пути врага из моря частоколом встали многометровые столбы воды, вздыбленные страшной силой взрывов тяжелых снарядов, — стреляли орудия главного калибра советских эскадренных миноносцев из эскорта. Напряженность боя нарастала с каждой минутой. Богомолов с тревогой следил за исходом немецкой атаки, одновременно старался угадать путь торпедоносцев при выходе из атаки, чтобы успеть перехватить.

Внизу интенсивность зенитного и артиллерийского огня достигла наивысшего накала. Борта кораблей и транспортов беспрерывно искрились выстрелами. В воздухе рвались снаряды, стлались светящиеся цепочки пулеметных и пушечных трасс — во всем обозримом пространстве клокотал огонь, вспухали дымы, пульсировали пулеметные очереди. Торпедоносцы замелькали уже перед концевыми кораблями охранения, когда один из них вдруг зацепился крылом за водяной столб, круто развернулся и с креном ударился о воду. Остальные гитлеровцы начали сбрасывать торпеды.

С нарастающим в душе ужасом Константин из своей зоны рассмотрел в воде тонкие пенные струйки — следы торпеды — прямые, как натянутые струны, они неотвратимо сближались с громадами транспортов — вот-вот раздадутся взрывы. Но пароходы, к облегчению летчика, задвигались, начали делать отвороты от курса вправо и влево, и струйки проносились мимо их бортов.

А «фоккеры» уже летели в расположении колонн конвоя. Их стрелки из пулеметов вели обстрел расчетов зенитчиков на судах. Но те огонь не прекращали, и между колоннами один за другим возникли два больших всплеска — в воду свалились очередные немецкие машины. Уцелевшие разворачивались вправо, мористее. Этого и ожидал майор Богомолов. Едва первые торпедоносцы оказались под ним, как он приказал:

— Соколы! Круши гадов! За мной!

Пара за парой краснозвездные двухмоторные истребители, мелькнув раздвоенными хвостами, сверху набросились на торпедоносцев, и еще один из них зарылся в свинцовые волны студеного моря, задымили двое других, потянули за собой к горизонту длинные черные хвосты.

Константин Усенко, зажав руками штурвал, припал глазом к прицелу, удерживал в его кольцах толстый фюзеляж «фокке-вульфа», ждал, когда его проекция впишется в нужную риску перекрестия, чтобы открыть огонь. Одновременно он соображал, куда направить пушечную очередь, чтобы наверняка завалить фашиста, в фюзеляж или в моторы? Такой огромный самолет он видел впервые и потому не ожидал, что можно прицеливаться в разные его места. Вдруг перед носом «Петлякова» пронеслись веера трассирующих пуль — оказалось, стрелял из «фоккера» кормовой стрелок. Усенко чуть приподнял нос машины и дал короткую очередь: стрелок умолк; летчик тотчас ударил по фюзеляжу и ясно увидел, как от него в сторону полетели клочья обшивки. Но немец продолжал лететь. Тогда Константин чуть отодвинул Пе-3 — в прицел попал крайний правый мотор торпедоносца — и опять нажал кнопку пушечного огня. Из мотора врага вырвалось пламя. «Петляков» был слишком близко к гитлеровцам, нужно было повторять атаку. Усенко рванул штурвал на себя, оглянулся. Другие истребители также стремительно разворачивались, заходили в новые атаки. Но в эфире загремел командирский бас:

— Соколы! Не увлекаться! Вернуться в зону! Всем в зону… Седьмой! Кому говорю, мать твою… В зону!

Усенко ругнулся про себя и прервал атаку.

— Ничего, командир! — поспешил успокоить его Кронид. — Фриц далеко не уйдет. Протянет и булькнет!

— Предпочитаю видеть это своими глазами, а не гадать! — процедил сквозь зубы летчик. — Где командир? В печенку…

Очередная комбинированная атака гитлеровцев была отражена. Довольный Василий Павлович озабоченно считал пристраивавшихся к нему «Петляковых». Все пары были на месте! Только почему-то ведомый у Устименко держался вдали?