Лариса Захарова - Операция «Святой»

— А главное, Григорий Иванович, скажите Бенешу по-вашему, по-артиллерийски, прямой наводкой: хватит с нас тайн Мадридского двора, тем более Градчаны не Эскуриал. Нам Бенеш шепчет одно, французам — другое, англичанам — третье, за спиной всех троих и с Гитлером не прочь побеседовать. Посол Потемкин рассказывал вот недавно, как крутился Бенеш, объясняя, почему он умудрился признать Виктора-Эммануила королем и императором Италии и Эфиопии… Оказывается, он не перед Муссолини выслуживался, а перед Чемберленом — ярым монархистом, чтобы уж тот потрафил Чехословакии в генлейновских делах… Так вот, чтобы, Григорий Иванович, ваши переговоры шли без крутежей… По делу будем говорить, по совести и чести. Советский народ никогда не откажет в помощи братскому чехословацкому народу… Что касается «коридора», которым пройдут наши войска, так какой-нибудь коридор да найдется. И не надо нас пугать ответным шагом Гитлера, мы не из пугливых. Придем и поможем.

— Меня удивляет постановка вашего вопроса, — сказал Кулик, обуздывая гнев, и хмуро посмотрел на президента и Крофту. — Я уже говорил, сколько можно, СССР, если его об этом попросят, готов вместе с Францией и Чехословакией обеспечить безопасность вашей страны, для чего он располагает всеми необходимыми средствами. Состояние армии и авиации позволяет это сделать. Это официальное заявление, на которое я уполномочен товарищем Сталиным. Наше желание оказать действенную помощь вашей стране будет всегда, пока Чехословакия не откажется от проведения демократической политики.

— А… простите… — медленно начал Крофта, — но если нашей стране придется столкнуться с внутренними проблемами, например, с путчем, имеющим целью свержение существующего демократического правительства, разве мы не в праве полагаться на вашу поддержку?

— Так же, как на нее рассчитывает законное правительство Испанской республики, до тех пор, пока оно существует.

— Но простите, господин маршал, следует ли понимать ваши слова так, что без Франции вы не сможете оказать нам помощь? А если Франция окажется изолирована, к примеру?.. Достаточно взгляда на карту: наш западный союзник находится в окружении тоталитарных режимов.

— И более того, — вставил президент Бенеш, — к сожалению, слишком экономически зависим от Лондона на сегодняшний день. Чемберлен же декларировал, что интересы Великобритании не идут дальше Рейна — это он заявил сразу после аншлюса Австрии.

— Мы уже указывали, — ответил Кулик, — что готовы оказать вам помощь и без Франции, и даже тогда, если Румыния или Польша откажутся пропустить советские войска. В этом случае ваша сторона должна обратиться в Совет Лиги наций за помощью против агрессора. — Кулик перевел дух, вытащил огромный клетчатый платок и вытер испарину с шишкастой бритой головы. — Вот так… Тогда в соответствии со статьей пятнадцать, параграфом семь Устава Лиги наций мы окажем вам помощь независимо от действий Франции. Это вам понятно, господин Крофта?

Кулик методично сложил платок, сунул его обратно в карман галифе и добавил:

— Я призываю всех присутствующих к откровенности. Потому как трудно в противном случае стремиться к взаимопониманию. Проблемы у нас общие, дело делать будем вместе — не первый год союзничаем. Басня есть у нас, как дети говорят, дедушки Крылова «Лебедь, рак и щука». Может, вам она известна из Лафонтена или Эзопа… Впряглись в воз щука, рак и лебедь — один в воду телегу тянет, другой в песок зарывается, третий под небеса воспарил. И мораль: воз и ныне там…

По залу пробежал сдержанный смех. Кулик улыбнулся, блеснув ровными крепкими зубами:

— Так вот, наш с вами воз должен двигаться общим курсом. Обстановка тяжелая.

— Каковы ваши условия помощи? — спросил Крейчи.

Кулик усмехнулся:

— Мы говорили и об этом. Условие в любой обстановке одно: если сама Чехословакия будет защищаться и попросит о советской помощи. Поэтому предлагаю перейти к обсуждению конкретных мероприятий. Как мы считаем, в первую очередь необходимо начать переговоры между представителями советского, французского и чехословацкого генеральных штабов армий и принять меры дипломатического воздействия на Польшу и Румынию с целью изменения их позиции в вопросе о пропуске частей Красной Армии. Таким образом, будут сразу выяснены их позиции и позиция Франции — выступит она на защиту Чехословакии или СССР сделает это без нее.

— А не опасается ли господин Сталин, что ваше выступление без французской стороны может быть расценено Гитлером как агрессивный шаг по отношению к Германии? — вдруг спросил президент Бенеш.

— Германия может расценить как агрессию против нее что угодно, в том числе и наше совместное с Францией выступление, — пожал плечами Кулик.

— Что же делать в этом случае? — настороженно спросил Крейчи.

— Вы военный человек, господин генерал, неужели не знаете? — с усмешкой спросил Кулик. — Но мы не думаем, что Гитлер решится открыть боевые действия, если мы будем готовы к отпору. Война — мера крайняя и нежелательная.

— Стало быть, вы не хотите воевать? — с деланым возмущением спросил Крофта.

«А это уже провокационный вопрос», — отметил советский маршал, но сдержался.

— Советский Союз — миролюбивое государство, — с достоинством ответил Кулик Крофте. — Первый декрет Советского правительства, ленинского правительства был декрет о мире! Советский Союз, Россия никогда не начинала войны первой. Но когда нас вынуждали, вы знаете, чьей победой это кончалось… И если нас вынудят и на этот раз… Что ж… Мы будем воевать.

Генерал Крейчи принялся приглашать советскую делегацию ознакомиться со всеми имеющимися на вооружении чехословацкой армии новшествами.

Майор Кошуба, поняв, что сегодняшний тур переговоров, очевидно, завершен, записал в протокол: «Беседа носила дружеский характер».

Недалеко от собора святого Стефана обер-лейтенанта Хайнихеля остановил патруль, затребовал документы. Впереди виднелось оцепление. Перекресток перекрыт грузовиками, полными штурмовиков. Подошел штурмфюрер, проверил документы, козырнул:

— Будьте осторожны, господин обер-лейтенант. Пока все в рамках, но ждем антигосударственного выступления. Началось все вполне невинно: кардинал Инницер, — он кивнул на собор, — произнес проповедь, посвященную очередной годовщине некой исторической битвы австрийцев с турками. В собор набилась эта самая «католическая молодежь», темная для нас пока организация, и выбросила лозунг «Мы благодарим нашего епископа». А потом начались отдельные выкрики, что епископ этой проповедью искупил свою вину за приветствие фюреру.

Штурмфюрер подозвал эсэсмана, приказал ему: