Богдан Сушинский - Фельдмаршал должен умереть

— Кстати, если мне и в самом деле придется прятать вас, то вон в тех зарослях, господин диверсант, будет ждать небольшая моторка, — вновь вернулась к описанию условий их сотрудничества Мария-Виктория.

— Вы и в самом деле инструктируете меня, как будущего монаха-отшельника.

— Ничего не поделаешь. Приютив, я обязана буду проникнуться ответственностью за вашу судьбу и, прежде всего, за условия содержания.

— Почему «обязана буду»? По-моему, вы уже прониклись ею.

— Ещё не совсем, — озарила его своей белозубой улыбкой Мария-Виктория. Чего-то не хватает, какой-то чувственной изюминки.

— Но тогда это уже будет не чувство ответственности, а нечто иное.

— Хотите сказать: чувство любви? — игриво подразнила его кончиком языка княгиня.

— Не решился произнести эти слова вслух.

— Опасная тема, не правда ли?

Скорцени ответил не сразу, поэтому на какое-то время наступило неловкое молчание.

— Всё это очень романтично, — заговорил он после подбадривающего вздоха княгини, — почти как в пиратском романе. Но вы не ответили на простой, как весло в моей руке, вопрос: когда и каким образом вам стало известно об африканских сокровищах Роммеля?

— О сокровищах мне стало известно не так уж давно. С тех пор, когда моим разведпокровителям стало известно о вашем предстоящем визите на «Орнезию». Как вы понимаете, они решили максимально использовать наше знакомство и наши контакты. Я тоже убеждена, что в одиночку сокровища Роммеля вам после войны не добыть. И мы — самые порядочные союзники, с которыми вам стоит иметь дело и которые намерены твёрдо следовать нашим с вами договорённостям. Но о конкретных этапах операции «Корсиканский корсар» с вами будут говорить позже.

— То есть вести переговоры будете не вы?

— Скорее всего, нет. Меня, очевидно, будут использовать как гаранта-заложника. Причём заложника обоюдного: и вашего, и Ватикана.

— Откровенно скажу: вам не позавидуешь.

— Тем, кто посмеет нарушить эти договорённости, тоже завидовать не придётся, — вдруг сурово предупредила княгиня. — Месть гарантирована. А теперь вновь возьмитесь за вёсла, штурмбаннфюрер. Нам не стоит задерживаться здесь. Всё равно вряд ли нас заподозрят в том, что мы целовались.

— В чём же тогда нас могут заподозрить?

— Только не в том, чего вы на самом деле пытались добиться от меня в этой островной бухточке, — насмешливо заверила его Мария-Виктория. А заметив, как Скорцени, досадуя на эту подковырку, дернул головой, добавила: — Дело в том, что никто из обитателей «Орнезии» о существовании пещеры не знает. Тайну её открыл мне один местный рыбак, который в двадцатые годы, ещё в дни своей юности, занимался здесь контрабандой. Он лично углублял эту пещеру, расширял её, прощупывал подходы сверху и снизу, а главное, обустроил в ней небольшой, довольно уютный, обшитый досками и всячески утеплённый бункер.

— Хотите сказать, что, кроме вас, об этой пещере знает теперь только этот рыбак-контрабандист?

— Было ещё трое посвящённых, которые помогали ему в обустройстве пещеры и в контрабандистских операциях. Но одного из них пришлось казнить из-за буйства и непостоянства его характера, двое других сами благополучно отошли к праотцам, погибнув в море во время шторма. Правда, утверждают, что шторм тоже был вызван разведкой Ватикана, — лукаво ухмыльнулась Мария-Виктория, — однако лично я в святопрестольные сверхсилы не верю. А вы, штурмбаннфюрер?

— Позвольте полюбопытствовать, почему не убрали этого рыбака?

— Это физически очень сильный и решительный человек, настоящий пират, умеющий орудовать ножом и пистолетом.

— Понятно, именно его вы используете в роли цербера, который занимается охраной этой пещеры.

— Благодаря нам он отсиделся го на вилле, то в самой пещере в течение всей войны, избежав мобилизации и ни в чём не нуждаясь. В знак признательности рыбак готов убрать каждого, кто попытается проникнуть в пещеру без моего согласия. Убирать такого человека — слишком расточительно.

Выход из островного каньона оказался более удачным, поэтому обошлось без ещё одной отметины на борту. Штурмбаннфюрер придирчиво осмотрел склон скалы. Княгиня была права: никаких признаков того, что на одном из крутых склонов её находится пещера, заметить было невозможно.

— Вы становитесь искусным гребцом, — похвалила его Сардони. — Теперь двигаемся вдоль побережья острова, чтобы следящие за нами с виллы решили, что мы попросту совершаем «кругосветное» путешествие.

— Если уж мы столь откровенны друг с другом… Кто именно склонен следить за вами?

— Особенно часто и тщательно этим забавляется Морской Пехотинец.

— Тогда почему не напустите на него своего Цербера?

— Потому что мне показалось, что удастся создать некое идеальное сообщество разведчиков, девиз которого, как у коммунистов: «Шпионы всех стран…», нет, лучше: «Пролетарии разведки всех стран, соединяйтесь!».

— Что-то вы недоговариваете, любезная.

— Если Цербер уберёт Морского Пехотинца, мне подсунут другого англичанина или американца, которого еще только нужно будет рассекретить и перевербовать. А к этому я уже привыкла.

— Убедительно.

— И потом, не забывайте о моей цели.

— О ней я постараюсь не забыть, — серьезно пообещал Скорцени.

То, что княгиня пыталась превратить свою виллу в международный шпионский центр, собрав под её крышей разведчиков чуть ли не со всей Европы, представлялось обер-диверсанту рейха необычным и очень своевременным. Необычным уже хотя бы по своему замыслу, очень созвучному его собственным послевоенным шпионским фантазиям. Он уже подумывал о том, что именно «Орнезия» может стать одним из пунктов переправки высших чиновников рейха и элиты СС в Испанию, Аргентину, Парагвай и в другие надёжные страны.

— Что касается Морского Пехотинца, то у нас существует джентльменская договорённость: на виллу «Орнезия» склоки наших правительств, а также различия политических курсов и идеологий не распространяются. Поэтому вопрос: не хотите ли вы, господин Скорцени, направить сюда своего представителя? Под видом дезертира или ещё каким-либо.

— Вы в этом заинтересованы?

— Я заинтересована в том, чтобы в этом разведывательно-диверсионном монастыре Германия была представлена не менее достойно, нежели все остальные воюющие и невоюющие ныне страны. Кстати, замечу, что часть сокровищ Роммеля пойдет на содержание этого «разведмонастыря». Соответствующая договорённость с прелатом Бенини, руководителем ватиканской разведки и большим почитателем Муссолини, уже существует.

На сей раз Скорцени взглянул на княгиню с искренним уважением: идею создания международного «разведмонастыря» она и в самом деле решительно претворяла в жизнь. В отличие от него, закоренелого фантазёра-мечтателя.