Николай Струтинский - Победившие смерть

— Да. Мы вместе готовились привести в исполнение приговор над Эрихом Кохом. Но нам страшно не повезло: в Луцк он не приехал.

— Не огорчайся. Кох свое получит с лихвой, никуда он не денется. А не знаешь, Измайлов и теперь руководит подпольной группой?

— Да.

— Ну, а на случай, если...

— У него есть достойный помощник — волевая, смелая комсомолка Паша Савельева. Настоящий вожак!

— Очень хорошо!

Николай Иванович, он же немецкий офицер Пауль Зиберт, отправился в офицерское казино. Там он встретился с гестаповцем Шихтером.

Ловелас и циник, Шихтер развязно болтал о своих похождениях. Потом разговор коснулся полицейских. Шихтер утверждал, что они плохо несут службу в пользу рейха и доверять им не следует.

— Есть же среди них и преданные нам люди, — наигранно возразил обер-лейтенант Пауль Зиберт.

— Милый мой, не будьте наивны! Слышали, говорят: «Собака верна человеку всю жизнь, а жена до... первого случая». Ха-ха-ха... Вот так и с украинскими полицейскими. Сегодня они служат нам потому, что им это выгодно, а завтра подвернется что-то более выгодное, они от нас отвернутся да еще натворят пакостей. Правда... — Шихтер запнулся. — Мой друг Горбах не теряется в любом положении. Он берет деньги и не хочет знать, кто ему их дает...

Господин Горбах ваш коллега?

— Да, но он служит в жандармерии, там ему просто везет! Я, конечно, ему не завидую, но с каждым днем мой друг богатеет.

— Значит, он практичнее вас.

— Для меня прежде всего — великая Германия, а потом все остальное.

Достойный ответ, господин Шихтер...

...В жандармском управлении Нину Карст переспросили:

— Вам нужен Горбах лично?

— Да, если можно, пригласите его лично.

Дежурный что-то прокричал в телефонную трубку.

Вскоре появился Горбах.

— Чем могу быть полезен? — щелкнул каблуками с гладко выбритым лицом жандарм.

— Мы к вам...

— Выйдемте, прогуляемся...

Прохаживаясь по улице, Нина Карст и Мария Степановна вначале завели отвлеченный разговор. Потом Мария Степановна осторожно намекнула на желание повидать мужа, очень преданного Германии человека, но по чьей-то хитросплетенной клевете временно заточенного в ровенскую тюрьму.

— Чем занимался? — деловитым тоном осведомился Г орбах.

— Полицейский. А его брат, Василий, — агент немецкой жандармерии.

— Гм... Давно арестованы?

— Нет, неделю назад. Их, конечно, скоро выпустят, ведь они не раз на деле доказали свою преданность новым властям, получали поощрения от гестапо... Но...

Нина не закончила фразу. По противоположной стороне плелся Олег Чеповский. Почему он здесь? Позавчера он был еще в Луцке. Или там что-нибудь случилось и его послалил сюда?

— Но... — рассеянно продолжала Нина, — сам господин офицер скоро убедится, что полицейский Обновленный действительно преданный Германии человек. — Она замолчала. Неосторожность Олега Чеповского волновала ее. Как быть? По всему видно, Олег хочет с ней поговорить. Надо придумать какую-нибудь причину и оставить жандарма, пока тот не заметил назойливою Чеповского.

— Вы меня извините, — обратилась Нина к Горбаху, — я обещала быть не позднее трех в больнице. Сейчас три. Мария Степановна продолжит с вами беседу. Я надеюсь, вы найдете общий язык. — Она кокетливо улыбнулась.

— Пожалуйста, немцы любят точность, — любезно отпустил ее Горбах.

Карст повернула на улицу Словацкого и оказалась в парке. Села на крайнюю скамейку, тут же подошел Олег.

— Твоя слежка могла кончиться печально, — отчитывала Нина Олега. — Если бы офицер обратил внимание на твои гримасы, знаешь что было бы?..

— Извини, Нина, но я очень боялся, что тебя этот офицер уже не отпустит.

— Это почему?

— Дело в том, что об Обновленном даже спрашивать нельзя.

— Что с ним?!

— Заключенные подняли в тюрьме бунт. И их... Неизвестно, что с ними...

— Обновленный? Бунт в. тюрьме?..

Да, он оказался в числе зачинщиков.

Нина опустила голову:

— А мы боялись, что Григорий смалодушничает.

И уже в глубине парка спросила Олега, почему он в Ровно.

— В последние два дня в Луцке участились облавы. Окружают целые районы и проверяют всех жителей. Того, кто окажется без документов, забирают вместе с хозяином. Со мной приключилась история, после которой ничего не оставалось делать, как уйти из города. Вспомнил, что в Ровно есть друзья, и вот...

История, приключившаяся с Олегом, взволновала Нину. А началась она вот с чего...

Каждое воскресенье Олег Чеповский, он же военнопленный Харченко, приходил на пункт регистрироваться. Однажды, возвращаясь с пункта, Олег встретился с двумя вульгарными, до безобразия напомаженными девицами. Одна из них в упор посмотрела на Чеповского и тут же с возмущением прокричала:

— Смотри, Мара, по городу еще ходят иуды!

Как назло, поблизости оказался полицейский.

— Задержите! — надрывно закричала Мара, показывая рукой на Олега.

Блюститель «нового порядка» был рад случаю отличиться.

— Кто такой? — грозно уставился на парня.

— Харченко, инвалид, — ответил Олег.

— Знаем мы вас! Пойдем, там разберемся!

Вокруг собралась толпа. Полицейский злобно толкнул Чеповского.

Никто не заметил, как к толпе приблизился гестаповец. Он сердитым тоном спросил:

— Что тут происходит?

— Господин офицер, женщины утверждают, что это — иуда! — доложил раскрасневшийся полицейский.

— Болван! — резко обругал полицейского офицер. — Военнопленного знают наши работники. Марш!

Пальцы полицейского разжались. Обидно, а думал, попалась такая добыча... Но приказал немец.

Чеповский, не мешкая, удалился от этого злополучного места. Взволнованный, пришел к Наташе Косяченко. Подробно рассказав об уличном происшествии, подчеркнул:

— Во всяком случае, так мог поступить только хороший человек.

— Говоришь, высокий? Светловолосый?

— Да.

Офицер был один?

— Я тогда растерялся и не помню, как он оказался подле меня. Кажется, подошел один. Но я отчетливо расслышал, как женщина, донесшая на меня, сказала подруге: тестаповец.

Наташа вспомнила Пашин рассказ о гестаповском переводчике. Неужели он? Так смело... На виду у всех!..

Чеповский остался ночевать у Косяченко. А утром он обратил внимание, что за ним следят.

Как же быть, Наташа? За мной следят.

— Да, все получается некстати, — с беспокойством ответила Наташа. — Где же тебя упрятать?

Наташа пришла к Галушко и объяснила ситуацию.

— Девушка, которая у меня живет, уехала к родным в село. Пусть приходит, перебудет здесь, — предложила Мария Григорьевна.

Но через два дня квартирантка возвратилась. Тогда Галушко проводила Олега к Паше Савельевой. У нее он тоже не смог долго задерживаться — накануне прибыли сюда связные партизанского отряда. Пришлось тайком перейти снова к Наташе. Но в ту же ночь к ней нагрянули жандармы. Чеповский, босиком и полураздетый,