Михаил Домогацких - Южнее реки Бенхай

Она снова полистала книжечку.

— Вот выписала, чтобы рассказывать при встречах с бойцами. Пишет майор Джеймс Каслер, который в Корее стал героем: «Мы боимся быть посланными на Северный Вьетнам. Я считаю, что при двадцати самолетовылетах в месяц смерть может быть отложена е одной недели на другую». А вот увидите, как они заговорят, когда потери станут еще большими…

Девушка в военной форме внесла лаковый поднос с чашечками и чайником.

— Вот и хорошо, — сказала замглавкома, выпьем чаю и обсудим наши дела. У вас есть какие-нибудь вопросы ко мне?

— Только один, товарищ замглавкома: могу ли я возвращаться к выполнению своего задания?

— Боитесь, американцы без вашей рыбы голодать будут? — весело сказала она. — Не волнуйтесь за них, товарищ Фам Лань. Они как-нибудь без вас поживут временно. А для вас есть одно очень важное поручение. Да вы пейте, пейте.

Фам Лань сделал несколько глотков. Он с трудом сдерживал волнение, думая, какое задание выпадет теперь ему.

— Мы думаем, товарищ Фам Лань, — прервала его мысли замглавкома, — послать вас в национальные районы, идите, посмотрите на местность.

Подошли к карте. Замглавкома провела указкой по ней, сразу очертив район, в который, видимо, ему предстоит идти.

— Смотрите, здесь у американцев везде сильные укрепления, но самое мощное вот здесь, — указка остановилась на маленькой точке Центрального плато. — Оно создано с дальним прицелом. Во-первых, чтобы держать под контролем местные племена в этом горном районе, не дать им выступить против сайгонского режима на стороне партизан, а во-вторых, собирать сведения о силах освобождения. На базе более двух тысяч человек несут охранную службу. Мы поручаем вам пробраться поближе к этой базе. Вы видите, мы вас уже сделали специалистом по американским базам, — улыбнулась Нгуен Тхи Динь. — Подобраться как можно ближе, установить контакт с местным населением. Там в горных селах есть люди, с которыми наша партия поддерживает хорошие связи. Вот через них надо попробовать повлиять на солдат-горцев и нанести удар теперь по этой базе противника. Вам подскажут, куда надо держать путь, с кем связаться, на кого положиться и кому довериться. Ну, как?

— Я никогда не работал в национальных районах, боюсь, как бы не наломать дров.

— А я когда-нибудь думала быть в своем нынешнем положении? Когда обстоятельства заставили меня стать во главе восстания в моей родной провинции, я не могла сказать крестьянам и рабочим, что я никогда не руководила такой массой восставшего народа, что я боюсь наломать дров. Революция, товарищ Фам Лань, — это такая школа, в которой всему научат. А вы у нас с академическим образованием и, можно сказать, с таким же опытом. Генерал Райтсайд, наверное, дорого дал бы за вашу голову. За мою голову Нго Динь Зьем обещал пятьдесят тысяч пиастров, а за вашу генерал Райтсайд дал бы столько же тысяч долларов. Не меньше. Он и не подозревает, что бедный торговец рыбой и есть тот человек, который портит ему жизнь. Понятно объяснила вашу задачу? — улыбнулась она своей открытой улыбкой.

— Понятно, товарищ замглавкома.

— Тогда очень хорошо. У меня есть товарищ, который немного поработает с вами, объяснит, как добраться до одного из самых замечательных наших людей в племени седанг — Ин Бая. Если вы дойдете до него, считайте, что наполовину ваше задание выполнено. Останется всего только половина, — сказала она, — а с половиной, я уверена, вы справитесь хорошо.

И вот он в пути уже не первые сутки. За это время миновал много опасных зон, чуть не попал в лагерь сайгонского полка особого назначения. Много чего было на трудной дороге, прежде чем подошел он вплотную к цели своего похода. И тут, как его предупреждали, надо смотреть в оба. А это что такое? Фам Лань так и замер, боясь сделать шаг вперед. Он отступил на шаг. Присел на корточки и стал внимательно осматривать тропу. И только глаз разведчика, да еще заранее предупрежденного о разных хитростях, помог ему увидеть, как под видом лианы тянулась, уходила в сторону смертельная удавка.

Фам Лань вытер густо выступивший пот со лба, расслабленно опустился на землю. «А ведь так можно и не дойти до цели, — подумал он в который раз. — Эта ловушка, возможно, сделана новичком, раз я ее заметил. Другие могут не остановить моего внимания». Он почувствовал, что не может встать с земли, что ему страшно. Страшнее, чем в бою. А идти надо. Он поднялся, осмотрелся кругом и будто через самую ядовитую змею осторожно перешагнул через «лиану». Едва ли он сделал полсотни шагов, как кто-то невидимый приказал ему остановиться на месте, не делать ни одного шага вперед. «Опять ловушка», — подумал он и увидел, как двое парней или мужчин в темном одеянии, один с винтовкой, а другой с древним арбалетом, вышли из-под полога леса. Оружие они направили на него. Дрожь пробежала по телу, когда представил, как легко спустить предохранитель арбалета, заряженного, как он знал со слов това-

рища, инструктировавшего перед выходом в путь, стрелой с отравленным наконечником.

— Кто вы такой? Куда и к кому идете? — парень, выглядевший моложе своего напарника с арбалетом, довольно хорошо говорил по-вьетнамски.

На первый вопрос Фам Лань решил не отвечать, поскольку пока не знал, с кем имеет дело. На второй ответил, что идет к знакомому своего отца, уважаемому Ин Баю.

— Что за дело у вас к нему? — все так же строго прозвучал вопрос парня с винтовкой.

— Я об этом скажу уважаемому Ин Баю, — ответил Фам Лань.

— Чтобы попасть к старейшине Ин Баю, — сказал парень, — у вас должен быть какой-то предмет со знаками Ин Бая. Без такого пропуска вам дальше не сделать и шагу.

Фам Лань вынул из кармана трубку и подал парню.

Тот осмотрел ее внимательно со всех сторон, зачем-то прижал трубку к щеке, подержал несколько секунд, а потом вернул ее Фам Ланю.

— Я — Сен Бай, — сказал он, — сын старейшины, а это мой друг. Мы охраняем подход к нашей деревне. Сейчас я вызову смену, и мы отправимся к отцу, — парень приложил горсточкой сложенную ладонь к губам и прокричал три раза голосом какой-то птицы.

Почти сразу из глубины леса донеслись четыре ответных крика.

— Вот уже смена вышла. Сейчас будет здесь.

Через несколько минут, словно темные призраки, не вышли, а будто выросли из земли еще два парня в таком же темном одеянии, как и сын Ин Бая, в тюрбанах на головах и непонятно из чего сделанных сандалиях, то ли из коры, то ли из жесткой травы. Фан Лань неожи данно вспомнил, может не совсем к месту, что вот такие же он видел однажды в Историческом музее в Москве и назывались они — лапти.

Сен Бай заговорил со сменщиками на непонятном языке, медленным скупым жестом обвел вокруг себя, а парни следили глазами за его рукой, по-прежнему сохраняя молчание и безразличие к присутствию в столь неподходящем месте постороннего человека. Но безразличие, как отметил Фам Лань, было напускным. По редко улавливаемым взглядам он понял, как хочется этим парням узнать, что же здесь произошло. Выслушав Сен