Йозеф Глюкселиг - Сейф дьявола (роман и повести)

Лола Риттих положила под рюмку деньги и вышла из бара. Выбросив в канал ключи от «таунуса» Майера, она пешком направилась в сторону Ахау. По дороге вспоминала, кто мог видеть ее с Майером и кто знал о том, что она его любовница.

И вдруг она вспомнила его слова, сказанные по пути в Баден: «Что бы ни случилось, не верь ничему, что обо мне будут говорить». Эти слова теперь показались ей пророческими и вызвали ужас. Она расплакалась и, спотыкаясь и всхлипывая, побрела по пустынной дороге.

Кэтлин уютно устроилась в объятиях Стаха, положив голову ему на плечо и прижимаясь к обнимавшей ее руке. Из этого положенин ей хорошо был виден столик, стоящий у входа в ресторанчик «Польди Курце» в пригороде Вены Гринзинге.

Часы, встроенные в приборную доску темно-зеленой машины, показывали восемнадцать часов пятнадцать минут последнего апрельского воскресенья.

На «ровере» был венский номер: Стах утром взял машину напрокат в «Космосе». Было мало вероятно, что кто-то обратит внимание на эту неприметную машину, стоящую у входа в парковый ресторанчик. В Гринзинг ездило много людей, желавших побыть наедине, а венские жители свято уважали неприкосновенность личной жизни. Проходя мимо машины, они отворачивались: глазеть на влюбленных считалось неприличным.

— Ты знаешь спутника Беера? — тихо спросила Кэтлин, имея в виду человека, глотнувшего в этот момент холодного вина и что-то проговорившего.

— Мне не очень хорошо видно, но это может быть Гордан, — так же тихо ответил Стах.

— Только не Гордан. Этот совсем молодой. Ему лет тридцать.

Стах слегка отстранил девушку, вынул из кармана сигарету и наклонился к зажигалке на приборной доске:

— Ты права, это не он. — А после того, как она снова положила голову ему на плечо, заметил: — Наверное, это тот третий, которого мы не знаем. Попробуй его сфотографировать.

Он закрыл глаза, зарылся лицом в ее густые волосы и стал думать о событиях двух минувших дней…

В субботу вечером они не дождались Беера. Его номер был пуст, только часа в три утра появились признаки жизни. Невыспавшийся Стах недовольно встал и пододвинул кресло к стене. Устало опустился в него и прижал к стене транзисторный фонендоскоп, но в соседнем номере слышались лишь тихие шаги да шум воды, потом раздался храп Беера.

Только утром, в семь с минутами, Стаху наконец повезло. Умывшись, Беер сел к телефону и набрал какой-то шестизначный номер. Стах засек интервалы и расшифровал первые три цифры — ноль, единица и пятерка, остальные, к сожалению, заглушил шум лифта. По этим трем цифрам было ясно, что Беерзвонил не в Вену, а в зону первого автоматического района, но, конечно, этих сведений было мало, потому что район соединял столицу со всей южной областью. Беермог звонить в Трайскирхен, Мёдлинг, Ваден, Санкт-Пёльтен, Брук и в массу других городов. По разговору тоже не удалось ничего понять: Беер просто заверил абонента, что все в порядке, а потом сообщил, что вечером будет у Курце в Гринзинге.

Потому-то и торчали теперь Стах и Кэтлин перед ресторанчиком и напряженно старались угадать, что за человек сидит с Беером за столиком недалеко от входа.

— Они расплачиваются, — прошептала Кэтлин и снова подняла к глазам миниатюрный фотоаппарат. Щелкнув три раза, она проследила за тем, как мужчина пожал Бееру руку и энергично сбежал к стоянке машин. Через несколько секунд из ряда покинутых машин вырвался открытый «ягуар» и на полной скорости исчез за поворотом. От него осталось лишь облако пыли, а в памяти у Стаха — мюнхенский номер.

— А что, если нам войти в ресторан? — предложила Кэтлин.

Это была хорошая идея, потому что так или иначе они должны были встретиться с Беером. Но Стах покачал головой.

— Что он делает? — спросил он.

— Ерзает, — засмеялась Кэтлин. Некоторое время она задумчиво смотрела вдаль, потом вдруг спросила: — Ты давно в Лондоне?

— Довольно давно, — уклончиво ответил он. — Почему ты спросила?

— Ты когда-нибудь слышал о профессоре Симоре?

Стах почувствовал, как, произнося имя, она впилась ногтями ему в ладонь.

— Конечно, это известный психиатр, — кивнул он. — У него клиника в Кроули.

— Он убил моего отца, — шепнула девушка с такой ненавистью, что Стах удивленно посмотрел на нее.

— Твоего отца? Когда?

— Давно, я была еще маленькая, — ответила она.

— В пятьдесят шестом?

— Да, во время контрреволюции.

Стах нежно прижал ее к себе. Он почувствовал, как Кэтлин прильнула к нему, как бы защищаясь от воспоминаний.

— До сих пор боль не прошла, — сказала она дрожащим голосом.

— Как это случилось?

— Он тоже в этом участвовал, — кивнула девушка в сторону Беера. — Заставил Симора превратить в тюрьму одну из клиник. Туда мятежники бросили и семерых офицеров венгерской госбезопасности, взятых в плен в боях около здания Будапештского горкома партии. Сначала они держали офицеров в качестве заложников, а когда увидели, что терпят поражение, Симор сделал им инъекцию ботулина и убил всех семерых.

— И твой отец был в их числе?

— Да. Мне тогда было двенадцать лет. Я осталась совсем одна.

Стаху хотелось ее утешить, но, не найдя нужных слов, он молча прижал девушку к себе, решил, что это их совместное задание, наверное, для нее тяжелее, чем он думал.

Ник Беер неожиданно поднялся, вышел из ресторанчика и направился к стоянке такси.

— Беер уходит, — хладнокровно предупредила Кэтлин и выскользнула из объятий Стаха. Она оперлась о спинку сиденья, пристально глядя на удаляющуюся фигуру.

Стах молча завел машину. Слегка нажал на педаль газа, чтобы мотор поскорее прогрелся, и включил радио. Прозвучали сигналы точного времени: была половина седьмого. Первая программа Венского радио, как обычно, начала передавать последние известия.

— «Известный чехословацкий онколог, доктор Михал Калах, недавно бежавший из Праги от репрессий и находящийся в настоящее время в Вене, сделал заявление, в котором сожалеет, что когда-то служил коммунистическому режиму, — прочел диктор и продолжал патетическим тоном: — В сделанном им заявлении раскрывается, что его недавние трудности, связанные с насильственным похищением, были вызваны действиями агентов чехословацкой разведки, желавших отомстить ему за то, что он вместе с женой решил жить в свободном мире».

Кэтлин пристально посмотрела на Стаха:

— Ты думаешь, он это действительно написал?

— Наверное, это все-таки правда, но вполне вероятно, что кто-то направлял его руку.

Стах включил зажигание. От тротуара впереди отъехало такси с Беером и на большой скорости помчалось в сторону Вены.

— Почему же тогда… — Кэтлин не успела задать свой вопрос, как Стах ответил: