Виктор Носатов - Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана

— Ну, если зажмут их душманы, я думаю, мы поможем! — уверенно сказал Харьков.

— Конечно, поможем, — поддержали офицеры, и словно предвидя дальнейший ход операции, разошлись по заставам. В предверии предстоящих событий надо было быть готовым ко всему.

И здесь предчувствие не обмануло пограничников, где-то через час после вылета вертолетов, окрестности кишлака Торзоб огласились грохотом беспорядочной стрельбы.

11–00. Окрестности кишлака Торзоб. Все шло по намеченному плану до тех пор, пока десант не высадился на господствующих сопках. Оставив на высотах охранение, подполковник Куликов с взводом лейтенанта Басира спустился в лощину, где были видны раскиданные на десятки метров вокруг детали вертолета и трупы.

Как только милиционеры начали собирать в одно место трупы, оружие, искать «черные ящики», со стороны кишлака по ним резанула очередь. Потом другая.

Заметив противника, по ним открыли огонь бойцы охранения. Завязался бой. Но условия для «командос» были не равными. По душманам, засевшим за дувалами они могли вести только прицельный огонь, чтобы не перебить местных жителей, в то время, как боевики поливали сопки и лощину шквальным огнем, не давая милиционерам даже головы поднять. В первые несколько минут боя были убиты пять и ранены десять «командос». В рядах царандоевцев произошло замешательство. Подполковник Куликов, быстро оценив обстановку, передал приказ всем милиционерам подтягиваться в лощину. Только здесь они могли организовать круговую оборону и дать существенный отпор душманам.

Из-за спешки, «командос» не взяли с собой саперные лопаты и теперь им приходилось нелегко. Для создания круговой обороны им приходилось использовать каждую канаву, рытвину, овражек. Вскоре противник, в открытую атаковавший, казалось, неорганизованных, метающихся в поисках укрытия милиционеров, получив организованный отпор и, потеряв с десяток человек убитыми, откатился назад. Однако от цели уничтожить подразделение царандоя и советников, не отказался.

Пользуясь численным превосходством душманы начали окружать милиционеров.

Устроившись в неглубоком овражке, старший советник пытался связаться по радиостанции с армейским командованием, чтобы те поддержали его огнем с вертолетов, но безрезультатно. С трудом удалось связаться лишь с пограничниками.

12–00. Пригород Меймене. Расположение ММГ погранвойск. В штабной землянке собралось командование ММГ и ОГ. Докладывает майор Калинин:

— Товарищи офицеры, до нас дозвонился старший советник царандоя подполковник Куликов. Он, вместе с ротой «командос» ведет бой в окружении боевиков. Есть убитые и раненые. Боеприпасы на исходе. Просит помочь…

В землянке на мгновение воцарила тишина.

Каждый из офицеров с искренней болью и заботой встретил эту горькую весть. Каждый, готов был выступить на помощь братьям по оружию. Но…

Последнее слово оставалось за Москвой. Как это не удивительно звучит, но в отличие от частей и подразделений ОКСВА, командование, которых находилось в Кабуле, все операции и даже незначительные передвижения пограничников по афганской территории утверждались в Москве.

Вот и теперь, начальник оперативной группы подполковник Николай Николаевич Нестеров, выйдя по оперативной связи на Лубянку, доложил дежурному офицеру обстановку и свое решение по оказанию помощи окруженной врагом роты царандоя. Прошло несколько минут, прежде чем дежурный нашел ответственного генерала. Нестеров еще раз озвучил накаляющуюся с каждым часом обстановку, попросил реализовать ее поскорее, ведь речь идет не только об афганцах, но и о трех наших советниках, которых душманы не оставят в живых.

Прошел томительный час, прежде чем поступила команда:

— выход боевой колонны и вертолетов на помощь афганцам — отставить. Единственно, что смог пообещать генерал, то это то, что он доведет информацию до руководства МВД и МО.

Майор Калинин, выйдя из землянки и увидев экипированных, готовых к бою офицеров, удрученно махнул рукой.

— Москва не разрешила, — мрачно сказал он.

— Как же мы теперь в глаза советникам будем смотреть? — спросил кто-то из офицеров…

— Мы должны выполнить и этот приказ! — никого не слушая, сказал майор и, опустив голову, зашагал в сторону капониров.

13–00. Окрестности кишлака Торзоб.

Бой то вновь нарастал, то затихал. В ответ на длинные автоматные и пулеметные очереди боевиков, милиционеры отвечали лишь одиночными выстрелами. Боеприпасы, нерационально израсходованные в первые минуты боя, заканчивались. Со стороны душманов, то и дело доносились крики и призывы к царандоевцам, сдаться.

— …«Сдайте нам советников, бросайте оружие и расходитесь, мы вас не тронем»… — кричали одни.

— …«Нам нужны только «мушаверы», всех остальных мы отпустим, не причинив вреда»… — кричали другие.

Среди царандоевцев началось брожение. Кто-то из солдат начал говорить о том, что лучше лишиться трех советников, чем погибнуть всем. Кто-то с ним соглашался, кто-то нет, но среди «командос» уже не было той объединяющей силы, которая могла противостоять душманам. Боевики заметив замешательство в рядах милиционеров, вновь пошли в атаку. Наступил критический момент, когда солдаты стали неуправляемыми. В этой ситуации советники начали понимать, что переломить обстоятельства может только какой-то очень решительный поступок. Но что могли сделать три советских офицера, вооруженные пистолетами среди обезумевшей от страха толпы афганцев? Лишь только застрелиться. Наверное, кто-то из них в этот момент об этом и думал. Но…

Но произошло невероятное. Весь израненный командир взвода лейтенант Басир выхватил у солдата пулемет и с криком «Мы внуки Ленина! Мы не сдаемся!» — начал поливать врагов каленым свинцом. Душманы, явно не ожидавшие такого опора, без оглядки побежали обратно. Воодушевленные героизмом командира, его бойцы стали вокруг советников, в готовности расстрелять любого, кто посмеет подойти к советским офицерам. Это обстоятельство отрезвило остальных милиционеров и они вновь поверили, что устоят до прихода подкрепления.

И подкрепление подоспело. Сначала над головами царандоевцев пронеслось звено Ми-24. Разведав обстановку они ударили по врагу НУРСами. Но душманы, еще заслышав гул вертолетов врассыпную кинулись в горы. Сделав несколько боевых заходов, винтокрылые машины поднялись повыше и, кружа над полем боя, спокойно обеспечивали посадку десанта в Ми-8.

Тогда, последним запрыгнув в вертолет, старший советник Александр Куликов окончательно для себя понял, что советских людей и афганцев связывает не только братство по оружию, но нечто большее — стремление к одним и тем же идеалам, ради которых и жизнь отдать не жалко. Пропыленные, пропахшие пороховой гарью солдаты и офицеры радовались своей хоть и небольшой, но победе.