Иван Дедюля - Партизанский фронт

В горниле партизанской войны выковалось и закалилось немало отважных командиров-вожаков. Первую роту водил в бой Иван Михайлович Демин, а вторую — бывший участник рейда 2-го гвардейского кавкорпуса генерала Доватора по тылам врага гвардии старший лейтенант Григорий Анисимович Щемелев. Бойцов третьей роты возглавлял бесстрашный лейтенант Иван Фоминков. Это он, узнав, что из Судабовки в лес возле Острова за дровами выехал немецкий конный обоз, недолго раздумывая, бросился туда с небольшой группой партизан. Дерзкий налет увенчался полным успехом: был уничтожен вражеский взвод, взято четыре пулемета, двадцать винтовок и весь конный обоз.

К числу лучших лесных гвардейцев мы по праву относили также белокурого весельчака и храбреца политрука Ивана Прочакова, степенного лейтенанта Олега Довноровича, капитана Казиева Лятифа Алиш-оглы, политрука Георгия Массолова, лейтенантов Ромашко, Шимановича и многих других партизанских командиров.

Наша большая партизанская семья жила суровой боевой жизнью, наносила по врагу беспрестанные удары. На непокорившейся белорусской земле не было такого места, где проклятые народом оккупанты чувствовали бы себя спокойно. Армия народных мстителей ежедневно пополнялась, расширялись ее владения. Противник все сильнее ощущал результаты партизанских ударов. Так, еще осенью 1942 года он был вынужден отказаться от ночных автоперебросок по магистрали Минск — Москва. Враг фактически лишился возможности использовать наземные линии связи вдоль Минского шоссе. Даже круглосуточная работа аварийных команд не обеспечивала полного восстановления того, что партизаны успевали вывести из строя за ночь. Фашистам не помогали ни патрули на бронемашинах, ни танки, ни многочисленные минные и проволочные заграждения.

Руководители гитлеровского рейха и командование вермахта, уверовав в бредовую теорию о России — «колоссе на глиняных ногах», при разработке плана нападения на Советский Союз не предполагали возможности возникновения активного подполья на оккупированной советской территории.

Западногерманский историк Эрих Хессе в книге «Советско-русская партизанская война 1941—1944 гг. в отражении немецких военных инструкций и приказов» отмечает, что перед войной и в первые дни войны главари германского государства рассматривали партизанское движение лишь как «назойливое зло», уничтожить которое можно будет сразу же после разгрома Советской Армии.

Однако жизнь сказала свое решающее слово. Уже в июле 1941 года штабы групп армий «Центр» и «Север» доносили в Берлин о возникших в результате действий партизан трудностях снабжения и обеспечения войск.

Столь активное выступление патриотов с оружием в руках вынудило оккупантов пересмотреть свой взгляд на партизанское движение. 23 июля 1941 года в срочном порядке командование вермахта издало директиву по борьбе с партизанами, за ней последовали директивы от 16 сентября и 25 октября. В директивах предусматривались драконовские меры по отношению к борющимся советским патриотам…

Все это оказалось неэффективным. Партизанское движение с каждым днем росло и набирало силу. Гитлер в своем приказе № 46 от 18 августа 1942 года бил тревогу:

«…Действия партизанских отрядов на Востоке за последние несколько месяцев стали крайне опасными и ныне представляют серьезную угрозу нашим коммуникациям, идущим к фронту».

Он потребовал для ликвидации партизанского движения использовать фронтовые части.

Буржуазные историки нередко пытаются доказать, будто вермахт не принимал участия в карательных акциях на оккупированной территории. Факты говорят о другом. А именно: если до появления приказа № 46 в «наведении порядка» в тылу немецких войск участвовало 10 охранных дивизий, 27 полицейских полков и 144 полицейских батальона, то осенью 1942 года к этим силам были приданы 15 полевых дивизий. К весне 1943 года количество участвовавших в борьбе с партизанами дивизий вермахта увеличилось до 25. Вместе с ними действовали части СС и СД, а также вспомогательные войска.

В соответствии с приказом Гитлера № 46 с августа 1942 года предпринимаемые вооруженные акции против партизан на временно оккупированной советской территории рассматривались командованием вермахта как «выполнение задачи, равной другим фронтовым задачам».

На одном из совещаний высшего командования вермахта Гитлер озлобленно сетовал, что наряду с другими сильными средствами ведения войны большевики создали и новый грозный вид оружия, именуемый «партизан». Не случайно вермахту предписывалось подобно тому, как он вел борьбу против советских «катюш» на фронте, «всеми средствами» бороться против партизан в тылу. При всех штабах вермахта были учреждены специальные должности офицеров, на которых возлагалась ответственность за борьбу против партизан. В их распоряжение передавались отличившиеся в боях части вермахта, а также зондеркоманды, укомплектованные уголовными элементами и преступниками.

Западногерманский историк Хессе свидетельствует о том, что немецкому командованию, несмотря на многочисленные попытки, в 1942 году не удалось разработать действенный способ подавления партизанского движения.

«Почти все концентрированные операции немецких войск против партизан, — пишет он, — оказывались ударом в пустоту».

В декабре 1942 года гитлеровцы издали новую директиву, в которой предписывалось вести борьбу против партизан «всеми жесточайшими методами». В ней указывалось, что ни один немец не может быть привлечен к дисциплинарной ответственности или к суду военного трибунала за свое поведение в ходе борьбы против партизан и их пособников. К последним они относили младенцев и престарелых. Оккупационным властям предписывалось создавать «оборонные деревни». Такие деревни появились и в районе наших действий — Ляховка, Сорское, Белое болото. И это оккупантам не помогло. Враг по-прежнему терпел неудачи, хотя и менял тактику борьбы.

В конце марта во многих соседних с нами немецких гарнизонах сосредоточивались крупные боевые части с орудиями и танками. Это говорило о том, что над отрядом нависают грозовые тучи. Да это и было понятно. Наша боевая активность резко возросла, и теперь немцам было крайне необходимо поскорее разделаться с нами. Притом весной это сделать было легче, чем морозной и снежной зимой. Они хотели любой ценой расчистить себе дорогу для создания запасного укрепленного района на Березине и Гайне.

Кроме решения этой стратегической задачи, оккупанты стремились выполнить строгое указание Геринга и приказ командующего полицией безопасности и СД от 19 марта 1943 года о захвате дармовой рабочей силы для вывоза в Германию. Войскам и полицейским карателям предписывалось вместе с тем при захватах деревень «не оставлять ни скота, ни продовольствия». Далее предлагалось «не обращать внимания на то, что сельскохозяйственное производство на оккупированной территории захиреет».