Тамара Сычева - По зову сердца

Впереди послышались голоса. Скоро увидела машину. Около нее толпились люди. С тревогой в душе приблизилась к ним. Шофер заводил мотор, а женщины, укутанные в платки, садились в кузов. «Пройти мимо? Можно вызвать подозрение», — подумала я. Подошла к шоферу и попросила подвезти до города. Он показал:

— Вон хозяин.

Неподалеку стоял длинный немец, потирая замерзшие руки.

— Пан, можно подъехать? — кокетливо улыбаясь, спросила я.

— Я, я, — сказал он, присматриваясь ко мне и направляясь к кабине.

Почти на ходу вскочила в кузов и уселась на своем чемоданчике. Уже светало, когда мы подъехали к городу.

Неожиданно машина остановилась. Из дорожной будки вышли офицер и два солдата с автоматами. Офицер осветил сидевших на машине карманным фонариком.

— Пашпорт, мадам.

Дрожащими руками достала феодосийский паспорт, заготовленный мне в части, и справку о том, что еду в Симферополь к больному туберкулезному брату-студенту. Подала офицеру.

А сама, чтобы скрыть охватившее меня волнение, подставила лицо под свет фонарика и, стараясь казаться беззаботной, начала красить похолодевшие от страха губы.

Посмотрев пристально мне в лицо, а потом на фотографию, офицер сказал:

— Второй пломпа нет…

Я улыбнулась и, сделав вид, что очень занята, небрежно ответила:

— Не знаю, пан, так в Феодосии делали…

— Найн, найн, Феодос… Феодос найн, — сердито сказал гитлеровец, качая головой и внимательно рассматривая справку врача.

Неизвестно, чем бы кончилась проверка, если бы взгляд офицера не остановился на солдате, который влез в машину и начал рыться в корзинах женщин. Офицер машинально отдал нам документы и, не сводя глаз с солдата, обнаружившего продукты, обрадованно затараторил:

— Масльо, яйки есть? Гут, гут…

— Вы у детей отнимаете! — закричали женщины. — Мы последние тряпки возили в деревню менять на продукты!..

Но офицер навел на женщин фонарик, и те замолчали. Положив в полу шинели творог, яйца, масло, солдат спрыгнул с кузова, офицер махнул рукой шоферу, и машина поехала.

Я подумала, что мой паспорт не очень надежен. Лучше поменьше его показывать.

Машина остановилась на окраине Симферополя, и нас высадили.

Чтобы не наскочить на патруль, я в первом попавшемся подъезде переждала до восьми часов. Потом окольными улицами пришла на вокзал. В толпе пассажиров легче всего остаться незамеченной. Здесь у меня было место первой встречи.

Вышла на перрон. У выхода стояла девушка с чемоданчиком в руках. Взглянув на меня, она достала из кармана зеркальце, точно такое же, как у меня, с рекламой на оборотной стороне. Подкрашивая губы, она искоса поглядывала на меня.

Я достала свое и подошла к ней. И чуть не ахнула — девушка была мне знакома. Это была Катя, с которой мы вместе учились в школе и дружили. В этот момент особенно приятно было встретить школьную подругу. Какую-то внутреннюю гордость почувствовала я за нашу школу.

— Откуда ты, Тамара? — почти крикнула она, удивленная встречей, даже позабыв сказать мне пароль.

Я настороженно оглянулась и шепнула:

— Пароль!

— «Миша», — опомнилась она, засмеявшись.

— Вот это другое дело…

На станции послышались крики, шум. На путях стоял груженный углем состав. На платформах его расположились женщины с корзинами и мешками, солдаты прогоняли их. Кто мог, совал фашистам деньги. Тогда они молча отходили.

— Можно пробраться без пропуска? — спросила я Катю.

— Да, пойдем, я отведу тебя пока к бабушке, здесь недалеко, у вокзала.

В теплой комнатке, пахнувшей свежеиспеченным хлебом, нас встретила приветливая хозяйка. Пока мы с Катей завтракали, она, подперев щеку кулаком, пристально смотрела на нас. Глаза ее были влажны от слез.

— Твоя бабушка? — тихо спросила я Катю.

— Нет, — улыбнулась она, — я тоже только сегодня познакомилась с ней.

— Вы мне теперь все родные, — проговорила бабушка, поняв, о чем я спросила подругу. — Не насмотрюсь я на вас. Горькое времечко вам, молодым, досталось…

Когда старушка отошла к плите, Катя шепнула:

— У нее сын и дочь в лесу… Я ей весточку привезла от них.

— Помалкивай, Катюша, — напомнила я.

Она понимающе взглянула на меня и кивнула головой.

— Я всю ночь не спала, — сказала я Кате. — В тепле совсем раскисла…

— Я тоже. Вот поедим и поспим часика два. Здесь спокойно.

— Кушайте, кушайте, деточки, что бог послал, — говорила хозяйка.

Бабушка накормила нас и уложила отдохнуть; мы с подругой детства еще долго разговаривали. Прижавшись друг к другу на небольшой бабушкиной кровати, вспоминали счастливые пионерские годы. Вспомнили и Агнию Митрофановну Золотареву, директора Симферопольской железнодорожной школы, в которой мы учились. Агния Митрофановна была старым членом партии. Часто она рассказывала нам, ученикам, о революционном движении в России, об Октябрьской революции, участницей которой она была. Мы слушали ее затаив дыхание. Всегда спокойная и выдержанная, она старалась внушить нам любовь к знаниям и Родине, воспитать нас настоящими патриотами. Этому Агния Митрофановна отдавала все свои силы и талант педагога.

Ярко вспомнился день, когда мы с Катей впервые надели пионерские галстуки. На всю жизнь запомнились слова пионервожатой:

— Отдавая салют, пионер поднимает руку выше своей головы в знак того, что он интересы трудящихся всех стран ставит выше своих личных интересов.

Летом мы часто ходили в походы. Где-нибудь в лесу раскидывали палатки, зажигали костры, варили картошку, пели песни, играли. Но вот мы — комсомольцы, и теперь, когда потребовалось защищать Крым от захватчиков, мы с Катей встретились.

Я расспросила Катю о новостях, разузнала о последних немецких приказах.

Катя должна была отвести меня на квартиру, но было еще рано, и мы решили поспать. Катя отвернулась к стене и быстро уснула, а я долго ворочалась, прислушивалась к каждому шороху за окном. Но, согревшись, тоже забылась.

— Вставай, Тамара! — разбудил меня голос подруги. — Время идти.

Мы собрались, поблагодарили гостеприимную хозяйку и вышли.

На улице мне казалось, что все прохожие присматриваются ко мне, а встретив первого немца, я даже на миг приостановилась. Ведь мне еще не приходилось видеть немцев вот в такой «мирной» городской обстановке.

«Вот они, убийцы проклятые, — думала я. — Ходят по моему родному городу, как хозяева!»

Катя дернула меня за рукав:

— Ты что, Тамара? Не обращай на них внимания и не смотри, а то сейчас прицепятся.

Дом, в который привела меня Катя, находился на одной из центральных улиц города. Во дворе было много закоулков. Я знала, что где-то в этом доме у своей «тетки» должна жить и Луиза, причем комнату нам с «братом» должны были подыскать так, чтобы мы всегда могли видеть из окна крыльцо Луизы.