Тамара Сычева - По зову сердца

Мы поволокли пушки и установили их в кустах в нескольких метрах от валявшихся впереди подорванных кольев, кусков колючей проволоки.

Первая линия вражеских укреплений была полностью сокрушена, но перед нами теперь находилась глубоко эшелонированная оборона противника с минными полями, проволочными заграждениями, за которыми были бетонированные доты. Нам было видно, как ливень огня все больше прижимает девятую роту к земле. Мы продолжали подавлять пулеметные гнезда противника, разрушали доты.

Впереди наших орудий, перед заминированной колющей проволокой, залегли автоматчики комсорга Николая Кучерявого. Над головами гвардейцев свистели пули.

С высоты противнику хорошо было видно, что наступление приостановилось и рота залегла у заминированной проволоки. Использовав это замешательство, немцы открыли огонь из всех дотов и дзотов по наступающему батальону. Положение создалось безвыходное. Что ни минута, то несколько бойцов выходят из строя.

И в эту страшную и решающую минуту комсорг роты Николай Кучерявый сделал то, что мог сделать только настоящий герой, патриот и коммунист.

Под огнем противника он встал во весь рост, поднял над головой автомат и со словами: «Вперед, гвардейцы! За Родину!» — бросился на заминированное заграждение.

Оглушительный взрыв потряс землю, во все стороны полетели куски проволоки и обломки кольев. В образовавшийся проход ринулись солдаты. Подвиг товарища Кучерявого сделал их бесстрашными. Среди них, ничего не видя перед собой от застилавших глаза слез, бежала с автоматом Аня.

Скоро и мы потянули в этот проход свои пушки и прямой наводкой стали подавлять огневые точки фашистов, поддерживая пехотинцев.

Бой был упорный, жестокий и долгий. И враг не устоял. Шесть линий его обороны были прорваны на всю глубину. Мы открыли себе путь в Карпаты.

Вскоре мы узнали, что Указом Президиума Верховного Совета СССР Николаю Даниловичу Кучерявому посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

В горах постоянной линии фронта не было. Враг упорно цеплялся за каждый опорный пункт. На дорогах и в ущельях часто приходилось сталкиваться с танковыми засадами или арьергардными подвижными отрядами автоматчиков противника. Нередко их поддерживали танки.

Перед дивизией была поставлена задача обеспечить захват перевала Дуамнэ, опередив отступающего врага.

— По машинам! — последовала команда.

Наш противотанковый дивизион был передовым отрядом дивизии.

Шесть машин неслись по горному шоссе, прицепленные к ним пушки подскакивали на ухабах. Впереди колонны ехал со своими пушками лейтенант Осадчук, а за ним наша батарея.

Не доезжая несколько километров до небольшого румынского города Пиатро, наблюдатели увидели, что из густых зарослей кукурузы на нашу колонну мчатся пять танков.

Немедленно последовала команда:

— Танки слева. Дивизион, к бою!

Бойцы молниеносно спрыгнули с машин, отцепили пушки и развернули их в сторону врага.

— Батарея, по фашистским танкам — огонь! — скомандовал старший лейтенант Бородин.

Горное эхо усилило звук залпа.

За ними открыл огонь взвод Осадчука.

Встретив сильное сопротивление, танки врага остановились.

— Подавай быстрее, — торопил наводчик Осипчук заряжающего, всматриваясь в панораму и вращая поворотный механизм.

Боец бросился к ящикам, но почти у самой машины разорвался вражеский снаряд, моторная часть вспыхнула, вскоре пламя перекинулось на кузов. Боец остановился, не зная, что предпринять. Заминку заметил старший лейтенант Бородин и мигом вскочил на машину.

— Принимай! — приказал он бойцу и стал подавать ящики.

Пламя уже охватило кабину и борта. С секунды на секунду могли начать взрываться боеприпасы. Но Бородин, словно не замечая этого, продолжал работать на горящей машине. И только когда последний ящик был снят, он спрыгнул на землю, смахивая искры с начавшего тлеть рукава.

Бой становился все ожесточенней, но гвардейцы стояли насмерть. Пушки без устали посылали снаряд за снарядом. Два вражеских танка уже пылали, третий прекратил огонь. Остальные два пытались выйти из боя.

— Заряжай! — командовал Осипчук и отскакивал в сторону, чтобы подпрыгивающая при выстреле пушка не сбила его с ног.

— Не уйдете от расплаты! — И старший лейтенант Бородин, заменив раненого наводчика у одного из орудий, дал выстрел. Один танк вспыхнул, другой развернулся и исчез за бугром.

Из-за поворота шоссе неожиданно выскочила и свернула на проселочную дорогу вражеская легковая машина, за ней промчалась вторая.

— Бей по машинам! — крикнула я.

Но старший лейтенант Бородин поспешно остановил меня:

— Стойте, это наш.

— Куда же это он? — заволновался командир орудия Денисенко.

Во второй машине сидел начштаба нашей дивизии Бочков и стрелял из автомата по скатам первой машины, не обращая внимания на окружающий бой. Вскоре обе машины скрылись из виду. Но мы ясно слышали, как застрочил пулемет. Выстрелил один фауст-патрон.

— Расчеты, не сходить с мест!

Бойцы, сплевывая хрустевший на зубах песок, утирали пилотками потные лица.

Недалеко от нас, в кукурузе, поднялась суматоха и началась беспорядочная перестрелка.

— В чем дело? — всматриваясь в бинокль, спросил Бородин.

— Открыть огонь? — предложила я.

— Нет, подождите.

В это время из кукурузы вышло около сотни румынских солдат с поднятыми руками. Под конвоем они вели нескольких немецких офицеров. Впереди шел солдат со штыком, к нему был привязан кусок белой материи.

— Мы в русских стрелять не будем, — сказал он, — это фашисты стреляли, их генерал умчался к Гитлеру.

Мы поняли, за кем погнался наш наштадив. Не попал бы он в лапы врагов! А у нас, как на грех, нет исправной машины, чтобы поехать ему на помощь.

Наконец развязка наступила. Из кукурузы на предельной скорости вынырнула зеленая машина нашего подполковника. Рядом с шофером сидел хмурый представитель фашистского генералитета с многочисленными крестами на груди, а сзади — с возбужденным, решительным лицом — начштаба. Машина остановилась. Бочков велел фашисту встать, сорвал с него погоны, кресты и с яростью что-то крикнул ему по-немецки.

Сдавшиеся румыны наперебой рассказывали:

— Фашисты нас за людей не считали, били, издевались. Это они здесь засаду устроили.

Подполковник Бочков, обращаясь к нам, скомандовал:

— Вперед, гвардейцы! За мной, к перевалу! Там ждет нас наш генерал.

Мы выполнили боевое задание к ночи. Соединились с нашими у перевала Дуамнэ, и наша дивизия вошла в глубь Карпатских гор.

Румынские солдаты, встречавшиеся по дороге, с веселыми лицами кланялись нам и улыбались, к штыкам их винтовок были привязаны белые платки.