Дитер Нолль - Приключения Вернера Хольта

В лагере поднялась суматоха. Шульце выкликнул:

— Вольцов, Венскат, Хольт, Гомулка, Губер… за мной! Они пошли за патронами, принесли три ящика. При раздаче боевых патронов Феттер стал ворчать:

— Двести штук на нос, кто же это дотащит?!

Но Вольпов его одернул.

Под вечер роту построили к маршу. Хольт стоял, опершись на карабин. Лямки ранца резали плечи. Набитый подсумок, штык, лопатка, противогаз, сухарный мешок и фляга оттягивали поясной ремень. Нарукавные повязки со свастикой приказано было снять. Обер-фельдмейстер Лессер обратился к строю:

— В союзной Словакии, — кричал он, — враги рейха, поддерживаемые большевистскими парашютистами, собираются ударить с тыла по нашим доблестным войскам, которые сейчас ведут тяжелые бои. Словацкий президент в своем воззвании заявил, что подонки общества хотят вызвать в Словакии хаос в подготовить почву для большевизма. Словакия не располагает достаточными силами, поэтому президент Тиссо попросил у своего могущественного германского союзника войск для подавления большевистских орд. — Лессер мрачно стоял перед строем, широко расставив ноги. — Нам поручается караульная служба и поддержка подразделений первого эшелона при погрузочно-разгрузочных работах, ну и конечно, если потребуется, и в бою. Настало время показать, чему вы научились.

Тучный фельдмейстер Бетхер принял командование, и все три взвода двинулись. На станции уже стоял эшелон.

Паровоз, пыхтя, прополз мимо семафора, а потом состав несколько часов простоял где-то среди поля в темноте. Хольт спал на голом полу, завернувшись в одеяло. На другой день поезд опять долго торчал на каком-то перегоне. По вагонам прошел слух: сбежал машинист. Гомулка втихомолку посмеивался. Только под вечер тронулись дальше. Ночью поезд так резко затормозил, что все покатились друг на дружку. Снаружи слышались крики, грохнуло несколько выстрелов.

— Вылезай! — крикнул Вольцов.

Хольт схватил карабин и выпрыгнул в темноте на насыпь. Впереди блеснули выстрелы. Вольцов стоя стрелял в ночную темень. У паровоза кто-то истошно завопил: «Прекратить огонь! Пре-кра-тить огонь!» По путям заметался круг света от карманного фонарика. Вольцов побежал вперед, где вдруг вспыхнул красный сигнальный огонь. Оберфельдмейстр Лессер вопил:

— Растяпы! Идиоты проклятые!

Бойцы толпились на железнодорожном полотне у вагонов. Вольцов рассказал, как было дело:

— Мост. Конечно, охраняемый. Часовые сигналят тихий ход, а машинист взял да и остановил. Тут охрана в первом вагоне сдуру давай палить. Часовые на мосту, понятно, начали отстреливаться, никак не могли понять, что к чему.

Паровоз дернул, все стали карабкаться в вагоны. На мосту Хольт увидел несколько темных фигур с винтовками за плечами.

— Есть пострадавшие?

— Как ни странно, нет, — ответил Вольцов. — Но это плохой знак — значит, стрелять не умеем!

На следующий день они наконец добрались до места. Поезд остановился на товарной станции. Пути, пакгаузы, семафорные будки — все это широкой полосой тянулось до самого леса. Примерно в двух километрах виден был железнодорожный мост, переброшенный через глубокое ущелье, на дне которого шумел неширокий, но бурный поток.

— Это Грон, — заявил Вольцов, кинув взгляд на карту. До города — затерявшегося среди густых лиственных лесов крохотного, погруженного в дремоту городишка с каким-нибудь десятком улиц — от товарной станции было полчаса ходу. Они маршировали по узким улочкам. Хотя время близилось к полудню, прохожих почти не попадалось. Они пели: «…Спешите к нам, и вместе сеять будем, в глазах у нас голодная тоска, мы земли новые, да новые добудем…» Промаршировав через весь город, они вынырнули из лабиринта кривых улочек на просторную площадь. Здесь Бетхер скомандовал: «Стой!» Фасадом к площади, и улице, из которой они вышли, особняком стояло большое двухэтажное здание школы, а по обе его стороны тянулся густо разросшийся сад, отгороженный от площади низеньким заборчиком. Боковые стены дома были глухие, без окон. Окна фасада в первом этаже и подвальные забраны решетками.

— Дрянь квартира! — выругался Вольцов, скидывая с плеча карабин. — Охранять плохо!

Бетхер, осмотрев со взводными школу, давал приказания:

— Первому взводу — караульная служба. Второму — прибрать в школе. Третьему — достать соломы. Живо вещи сложить во дворе, оружие постоянно иметь при себе. На ремень! Налево! Повзводно левое плечо вперед, шагом марш!

Хольт вошел в парадное, поднялся на несколько ступенек, стены раздвинулись, и он очутился в просторном вестибюле. Вправо и влево тянулся коридор с классами. Прямо против входной двери широкая деревянная лестница вела на второй этаж. Справа от нее, спустившись на две-три ступеньки и миновав дверь в подвал, можно было через черный ход попасть во двор. Слева из вестибюля в открытую дверь видна была каморка швейцара. Швейцар, темноволосый мужчина лет пятидесяти, стоял посреди комнаты. Бем накинулся на него:

— Давайте сюда ключи, живо! И чтоб духу вашего здесь не было! Вон!

Швейцар явно не понимал по-немецки, однако поспешил убраться через черный ход.

Хольт работал до позднего вечера. Он помогал выбрасывать во двор парты и скамьи. Третий взвод пригнал машины с прессованной соломой. Они разнесли кипы по всем классам.

На следующий день второй взвод нес караульную службу. Бем распределял людей в наряд. Первое отделение во главе с оберформаном Шульце охраняло школу, второе отделение под командой оберформана Ресслера патрулировало по городу, третье под командой оберформана Бергера охраняло вокзал, четвертое с оберформаном Лахманом — железнодорожный мост. Бем пояснил:

— С двадцати до шести часов охрана моста стреляет без предупреждения, в эти часы жителям воспрещается выходить на улицу. Охрана школы и вокзала стреляет после первого предупреждения. После двадцати одного часа городской патруль задерживает всех штатских. В полиции, где размещается караульное помещение, имеются камеры. Местная полиция к патрулированию ночью не допускается. Днем постоянно производится проверка документов, форма действующих удостоверений вывешена в караульном помещении. Вопросы есть?

Все молчали. Бем продолжал:

— Словакия наша союзница, но народ здесь неспокойный и враждебно относится к немцам. Местная полиция не заслуживает доверия. Если что случится, она будет арестована и обезоружена. При арестах действовать беспощадно. Какими угодно средствами сломить сопротивление! Лучше применить оружие, чем дать волю подозрительным элементам. — Раскрыв записную книжку, он прочел: — «Однако по возможности следить за тем, чтобы с симпатизирующими рейху слоями населения обходились корректно». — Он скомандовал: — На ремень! — Потом, вытянув руки по швам: — Второй взвод… смирно! Пропуск: