Павел Гусев - В тылу врага

К середине марта 1942 года для партизан сложилась тяжелая обстановка. Противник сосредоточил вокруг Хинельского леса крупные карательные силы и блокировал партизан, а затем повел наступательные бои за прилегающие к лесу населенные пункты, удерживаемые нашими отрядами. Несмотря на большие потери, он усиливал натиск, вводя свежие войска. Наконец ему удалось замкнуть кольцо окружения.

Объединенное партизанское командование хинельской зоны назначило прорыв кольца окружения и переход отрядов в Брянский лес на 19 марта. Отражая атаки наступающего противника, партизаны одновременно скрытно вели подготовку к прорыву. В то время наш отряд оборонял поселок Водянку. Начальник штаба Черников и я проверили боеготовность подразделении, сократили обоз, раздав личному составу отряда половину запаса патронов и двухсуточный сухой паек — по четыреста граммов сухарей и по сто пятьдесят граммов сала на сутки. Освободившиеся подводы передали из хозчасти в основные подразделения для перевозки людей.

Вечером отряды имени Ворошилова № 1 и имени Чапаева сосредоточились в месте намеченного прорыва вражеского кольца, а в полночь, неожиданно для врага, ворвались в село Марчихина Буда. Внезапность нападения помогла нам разгромить вражеский гарнизон, численностью около батальона. Отряд Червонного района, следовавший за «ворошиловцами». и Севский отряд, шедший за «чапаевцами», тоже пошли в наступление, расширяя полосу прорыва, через которую теперь могли выходить отряды, окруженные противником в Хинельском лесу. Отряды Ковпака и Гудзенко в это время дрались с гитлеровцами на других направлениях. Они ушли из хинельской зоны последними.

Перейдя в южную часть Брянского леса, отряды разместились в прилегающих к ней селениях. Мы заняли село Голубовку.

Здесь, как и во всех лесных брянских селах, была создана группа самообороны — местное партизанское формирование.

На второй день командир, комиссар нашего отряда и я обходили подразделения. Идя по улице, мы обратили внимание на стройного молодого мужчину с наружностью, выдающую в нем кавказца. Он был в защитном армейском ватнике, перетянутом командирским ремнем, и в овечьей черной папахе. Делая выпады вперед, кавказец ловко показывал бойцам приемы штыкового боя. Он заметил приближавшихся военных, прекратил занятия, подойдя к нам, представился:

— Товарищ капитан! С группой самообороны проводится занятие по штыковому бою. Командир группы лейтенант Чикаберидзе.

Исаев похвалил его за хорошую организацию занятия. Тронутый похвалой, Чикаберидзе тут же выпалил:

— Товарищ капитан, возьмите нас в свой отряд.

— Не возражаю принять в отряд таких молодцов, но это надо согласовать и с сельсоветом и с объединенным штабом брянских партизан. Ведь вы тоже партизанское формирование.

Такое согласие было получено. Петр Чикаберидзе и еще десять красноармейцев-артиллеристов, оказавшихся в окружении и пробравшихся в брянскую партизанскую зону, были зачислены в наш отряд. Так началась их новая, партизанская жизнь.

В тот же день Голубовку посетили командир и комиссар объединенных партизанских отрядов брянской зоны Емлютин и Бондаренко. Они сообщили об усилившейся подготовке противника к наступлению на брянскую партизанскую группировку и определили каждому отряду, прибывшему в южную часть Брянского леса, объект или населенный пункт для обороны. Нашему отряду предстояло «оседлать» дорогу под Суземкой, идущую на Брянск через лес, контролируемый партизанами. В райцентр Суземку прибыло крупное вражеское формирование с задачей очистить от «лесных бандитов» эту дорогу, необходимую гитлеровцам для перегруппировки войск и снабжения фронта боеприпасами и продовольствием.

Когда сгустились сумерки, мы заняли боевой рубеж. Основными силами отряда прикрыли хутор, расположенный на опушке леса, а в километре от него, на первую от леса высотку, выслали засаду — взвод под командованием Чикаберидзе. Его усилили тремя пулеметными расчетами и пятью автоматчиками из других подразделений. Всем срочно сшили маскхалаты из трофейных простыней.

Враги не заставили себя долго ждать. На рассвете Чикаберидзе увидел группу всадников, приближавшихся к высотке. Он послал связного к Исаеву. Не заметив партизанскую засаду, вражеские конники направились в хутор. Приблизившись к нему, немцы открыли огонь из автоматов. Бойцы группы Лепкова, замаскировавшиеся в подворьях, не раскрыли себя. Вражеские разведчики осмелели, подъехали к крайней хате, громко постучались. В калитку робко высунулся старик в рваной шубенке, в ветхих валенках. Один из конников спросил его на ломаном русском языке:

— Кте есть партизанен?

— В хуторе партизан нет, — ответил старик, пнув ногой лаявшую собачонку пытавшуюся защитить его от непрошеных гостей.

— Вгешь, стагый собак! — кричал гитлеровец. — Если обмануль, мы тепе гастгеляй… Пук, пук! — И он приставил ко лбу старика пистолет.

— Да нет же, нет у нас партизан. Вот те крест, — испуганно закрестился старик.

Эту роль мастерски сыграл партизан Корнюшин. Его худощавое, бледноватое лицо, борода, позаимствованные у хозяев хаты изрядно поношенные деревенская обувь и одежда, — все это убедило оккупантов, что перед ними больной старик.

О чем-то поговорив между собой по-немецки, вражеские разведчики пошли в глубь хутора. Через некоторое время они вернулись. Трое из них помчались обратно, в направлении Суземки. Остальные пятеро, остановившись у той же крайней хаты, спешились. Оставили на посту одного солдата, вчетвером направились к входной двери, громко постучали в нее. Теперь на стук вышла женщина. Широко раскрыв дверь, она выскочила во двор.

В темных сенях все четверо гитлеровцев были схвачены и связаны партизанами отделения Корнюшина из группы Лепкова. Они же сняли без выстрела и вражеского постового, выставленного у хаты.

— Эй, Сухих, подмени-ка немецкого часового, замерз бедняга, — весело скомандовал Лепков.

— Слушаюсь, товарищ командир! — Сухих быстро надел форму немецкого солдата и стал на пост на том самом месте, где две-три минуты назад стоял фриц.

А трое разведчиков противника, возвращавшихся из хутора в Суземку, миновали засаду Чикаберидзе, опять не заметив ее, помчались галопом, чтобы скорее доложить своему командованию результаты разведки.

Не прошло и часа, как в километре от засады появилось до сотни фашистских конников. Тотчас же снова помчался по извилистому оврагу конный связной к Исаеву. Тем временем враги приближались к засаде. Как только их конники прошли гребень высотки, в полукилометре за ними показалось около тридцати подвод с пехотой, по пять-шесть человек на каждой.