Павел Гусев - В тылу врага

— Небось молодицу себе подсмотреть хочешь, — улыбнувшись, пошутил Исаев, Пузанов, да и все мы, присутствовавшие на совещании, тоже засмеялись. После шутки Исаева, Пузанов ответил тоже в шутливой форме:

— А что ж. В народе говорят: не откладывай работу на субботу, а любовь на старость. Так что мы с вами. Николай Стефанович, тоже еще можем тряхнуть стариной не хуже других. А если серьезно, то надо еще раз поговорить с народом, рассказать им последние известия Совинформбюро. Их мне только что передали подпольщики, записавшие передачу московского радио. Кстати и пожилые люди еще не разошлись по домам, смотрят на веселье молодежи.

После короткого совещания мы все вышли на улицу, где уже вовсю веселилась местная и партизанская молодежь. Да и замужние женщины, не получавшие никаких вестей от своих мужей-фронтовиков с начала войны, сегодня решили повеселиться вместе с молодежью. Партизаны батальона Васильева, не занятые обороной деревни и караульной службой, тоже присутствовали здесь. Здесь же степенно стояли местные старики и пожилые женщины, дети.

На «хромке» политрука Ильи Журбенко лихо играл статный конный разведчик Саша Власов, на которого заглядывались и наши молодые партизанки и сельские девушки.

Мы подошли поближе. Под гармошку молодежь задорно плясала, распевая частушки. Некоторые из них я помню до сих пор.

Саше Власову подпела молоденькая партизанка:

Потом на круг вышла одна из деревенских:

Увидев нас. Власов, видимо, чтобы перекурить, протянул гармошку мне. Под мой аккомпанемент спели «Катюшу», «Три танкиста». «Марш артиллеристов», «Уходили в поход партизаны…» и любимую песню Исаева, участника гражданской войны. «По долинам и по взгорьям». Он пел приятным басом. Пузанов искусно вытягивал высокие ноты.

Видя, что молодежь уже начинает «пароваться», а это означало, что веселье подходит к завершению, вот-вот начнутся провожания, Исаев вышел в круг:

— Хлопцы и девчата, все уважаемые селяне! Не спешите расходиться. У нашего комиссара только что появились свежие новости с фронтов. Давайте послушаем Николая Акимыча!

— Послушаем с удовольствием! — ответили селяне.

Пузанову было что рассказать.

Сначала он сообщил о том, что советские войска, окружив вражескую группировку под Сталинградом, предложили ей сдаться. Но у окруженных гитлеровцев еще много сил, а еще больше спеси. И их командующим Паулюс не принял пока нашего предложения о сдаче. И вот сейчас войска Сталинградского и других фронтов ведут ликвидацию этой группировки. Создан не только внутренний, но и внешний фронт окружения, не позволяющий гитлеровцам оказать помощь окруженным под Сталинградом дивизиям Паулюса.

Потом Пузанов заговорил о все еще тяжелой обстановке в блокадном Ленинграде и высказал уверенность в том, что окончательный разгром гитлеровских войск под Сталинградом изменит к лучшему ситуацию на всех фронтах.

— Так что нам с вами недолго осталось ожидать освобождения от фашистской нечисти. И произойдет это тем скорее, чем больше мы все будем помогать фронту в разгроме врага. Присоединяйтесь к нам, будем вместе взрывать мосты, пускать под откос поезда противника. Да мало ли дел у партизан!.. — Заканчивая, Пузанов поблагодарил жителей Поповки за участие во встрече с нами, за прекрасное веселье молодежи, а гостеприимных хозяек за обеды, которыми они угостили наших партизан. И в заключении сказал:

— А теперь, друзья до следующего свидания! Обещаем вам наведываться к вам, как только окажемся поблизости. А сегодня ночью нам предстоят новые боевые дела.

— Приезжайте, будем очень рады! — наперебой приглашали селяне.

На третий день диверсионные группы, выполнив задания, присоединились к отряду. Командиры доложили: на минах, установленных в Крупецком и Рыльском районах, подорвалось шесть вражеских автомашин, уничтожено несколько десятков гитлеровцев.

Пройдя всем отрядом по северной части своего района, мы разоружили восстановленные немцами участки полиции. Только в Крупце, находясь под прикрытием недавно прибывшего туда карательного батальона СС, полицаи еще свирепствовали, иногда совершали «набеги» на окрестные села, забирая у населения скот и фураж. Но командованию отряда и подпольному райкому партии удалось через подпольщиков деморализовать часть крупецкой полиции. Были нередки случаи перехода полицейских на сторону партизан, а иногда они просились к нам целыми группами. И мы не боялись их принимать. У нас — сила, за нами — правда, нас поддерживает население. А полиция? Она жила под постоянным страхом нашей справедливой кары, ее ненавидели все вокруг, да и немецкие власти порой круто обходились со своими прислужниками. И мы не очень удивились, когда в хутор Комаровку, где остановился на ночлег отряд, пришло около взвода полицейских с оружием и транспортом. С ними вместе были и два подпольщика, которым оставаться в райцентре было уже небезопасно.

От них стало известно, что батальон карателей, временно разместившийся в Крупце, на рассвете выступит в Рыльск, куда ему приказано передислоцироваться. Мы решили не упустить возможности устроить засаду эсэсовцам. Выбрав удобный рубеж на развилке дорог в десяти километрах от Крупца, отряд залег на трех заснеженных, поросших кустарником, высотках. Недалеко в овраге замаскировалась конная группа, готовая нанести удар по вражеской колонне с тыла. Ждать долго не пришлось. На дороге вскоре показались конный взвод карателей и три обоза — сотни полторы санных упряжек.

— Конников пропустить. Без красной ракеты не стрелять, — передавалась команда по цепям партизан.

Вскоре мы уже различали сидящих на санях фрицев, на некоторых из них были установлены пулеметы и минометы. Подождав, пока неприятельский обоз приблизится к засаде второго батальона. Исаев скомандовал:

— Ракету!

Я выстрелил из ракетницы. Ракета высоко взвилась вверх, а затем, рассыпаясь на множество ярко-красных искр, снизилась прямо над вторым обозом врага. 1-й и 2-й батальоны открыли огонь из всех видов оружия, заработали и наши ротные минометы. Конная группа по оврагу заходила в тыл третьего обоза противника. Пузанов и я поспешили в боевые порядки 3-го батальона. Его комбат Алексеев, обычно спокойный и невозмутимый, заметно волновался, обеспокоенный тем, что немцы, ехавшие в третьем обозе, успели встать с саней и развернулись в цепь. Открывать по ним огонь с дальней дистанции было бесполезно.