Виктор Пашкевич - Над рекой Березой

Разведчик отряда «Победа» Игнат Чулей по распоряжению Садункевича занялся нашей экипировкой. Он откуда-то притащил два рогожных мешка, привязал к ним толстые веревочные лямки, а во внутрь положил килограмма по четыре муки, по нескольку кусочков сала, всыпал несколько картофелин.

— Теперь будет видно, что вы действительно из Смолевич и ходили в деревни менять соль на продукты, — улыбался Игнат.

Потом подумал, махнул рукой и сунул нам в мешки по бутылке самогона.

— Это полицаям или немцам для откупа. Скажете, что выменяли для отцов.

…Загребая босыми ногами дорожную пыль, то и дело поправляя лямку мешка, резавшего плечо, Мелик ворчал:

— И зачем нам эти мешки? Взял бы я лучше пистолет и гранату, толку больше было бы. А то тащи эти чертовы сидоры. Может, бросим?

— Не дури, — разозлился я. — Тебе всегда все не так, Мелешь чепуху…

В это время, метрах в ста впереди нас, из-за придорожных кустов на дорогу выехала небольшая телега и, утопая узкими окованными колесами в песке, заскрипела в сторону совхоза.

— Давай догоним, попросим подвезти, — предложил Мелик, и мы припустили за телегой.

— Дяденька, подвезите до «Заречья», — попросил он незнакомого человека, сидевшего на перекинутой поперек телеги доске.

Тот нехотя повернулся, смерил нас любопытным взглядом.

— Кто такие? Откуда и куда идете? — неожиданно тонким голоском спросил он.

Мы с Меликом чуть не прыснули со смеху. До того этот голосок не подходил к здоровенному верзиле с длинными рыжими усами.

— Мы из Смолевич. Ходили в деревни менять кое-что. А сейчас домой возвращаемся, — затараторил Мелик.

— Платить чем будете? — снова пискнул рыжеусый.

— Самогонки дадим. Тоже выменяли, — быстро ответил Мелик и начал укладывать мешок в повозку.

— Ладно, садитесь, — согласился дядька.

Километра два ехали молча. Неказистая с виду, но, как видно, крепкая лошаденка, выбравшись из песка, пошла рысью. Обогнув небольшой лесок, дорога неожиданно уперлась в деревянный мостик, перекинутый через заросший камышом ручеек. На мостике стояли два полицая и немецкий солдат.

Встреча эта не предвещала ничего хорошего. Мы беспокойно заерзали на телеге. Наше волнение, видимо, заметил хозяин телеги.

— Но, дохлятина! — огрел он лошадь кнутом.

Та рванула вперед и галопом проскочила через мостик.

— Что за пацанов везешь, Куприян Сергеевич? — крикнул вслед ему один из полицаев.

— Племяши мои, — ответил дядька, не останавливая коня.

«Молодец, усач. Надо будет ему и вторую бутылку отдать», — подумал я и весело посмотрел на Мелика.

Но радовался я напрасно.

Не доезжая метров пятисот до совхоза, усатый остановил коня и потребовал:

— А ну, ироды, брысь с телеги и уматывайтесь на все четыре стороны. А за то, что вез вас четыре километра, забираю торбы. Без них обойдетесь.

Он сгреб мешки, сунул себе под ноги и, замахнувшись на нас длинным кнутом, поехал в сторону деревни.

Мы стояли на дороге и не знали, что делать: то ли догонять хапугу и выручать свои мешки, то ли скрываться, пока не поздно. А то этот мародер еще натравит на нас полицаев, и тогда все пропало.

Наконец Мелик пришел в себя и со злостью плюнул вслед тарахтевшей по проселку телеге:

— Говорил, надо брать пистолеты. А вы все в один голос: не надо, не надо. Я бы этому бандюге всадил пулю, знал бы, как грабить людей.

— Мешков не жалко. Лишь бы он не направил полицаев по нашим следам. Давай скорее убираться отсюда.

Справа, в полукилометре от нас, виднелся совхоз «Заречье». Туда мы и направились.

…Полночь. На опушке редкого соснового леса, подступающего к совхозу, остановилась небольшая группа партизан. Федор Подолян тихо подозвал к себе меня и Мелика.

— Покажите, где примерно находятся вышки с часовыми?

Мы указали направление. Подолян немного подумал, потом отдал распоряжение:

— К мельнице и элеватору идем сейчас же, пока не выглянула луна. Хлопцы нас проведут между вышками. Надеюсь, вы хорошо запомнили, как они расположены.

— Вышка от вышки находится примерно в двухстах шагах. На каждой установлен крупнокалиберный пулемет. Мы хорошо подсчитали, — подтверждает Мелик.

— Главное, абсолютная тишина, — предупреждает Подолян.

Партизаны бесшумно двигаются в сторону поселка. Мы с Меликом идем рядом с Подоляном и время от времени шепотом подсказываем направление.

Три дня назад мы почти сутки пробыли во вражеском гарнизоне, где с помощью Василия Наиловича Харкевича изучали численность охраны, порядок смены часовых и подходы к мельнице.

Как пройдет операция? Смогут ли партизанские разведчики уничтожить элеватор и мельницу? Мы с Меликом волнуемся. Ведь это наш партизанский экзамен. А вдруг возле мельницы и складов ждет засада? Нас впустят в поселок, а потом окружат, осветят ракетами и начнут косить из пулеметов.

От этих мыслей холодеет в груди.

К мельнице подошли скрытно и тихо. В темноте едва просматриваются высокое здание элеватора и приткнувшиеся к нему небольшие деревянные склады. Подолян еле слышно подзывает Бутвиловского и Чулея и отдает им ключ.

— Заходите в здание и поджигайте его изнутри, а мы займемся мельницей. Игнат и Эдуард безмолвно растворяются в темноте. Федор Прокофьевич нащупывает в кармане второй ключ и начинает привычно отмыкать большой висячий замок на дубовых дверях мельницы. Мы с Меликом стоим рядом. В пяти метрах от нас — Петя Сацук и еще два партизана. В случае опасности их автоматы прикроют наш отход к лесу.

Мы с Меликом нервничаем. Нам кажется, что уже прошла целая вечность, пока Подолян отмыкает замок.

Наконец дверь тихо открылась. В нос ударил сладковатый запах подопревшего зерна и мучного помола. Мы с Подоляном входим и плотно прикрываем за собой дверь. Тонкий пучок света от электрического фонарика, включенного Федором Прокофьевичем, останавливается на мукомольной машине.

— Быстро подкладывайте под мотор тол, — командует Подолян и начинает вытаскивать из вещевого мешка взрывчатку. — Скорее, скорее, — торопит он, — нам надо еще жернова заминировать.

Подсовывая под большой дизель бруски тола, Мелик вдруг заметил шестиметровый кожаный приводной ремень, соединяющий мотор с локомобилем. Глаза его озорно блеснули.

— Федор Прокофьевич, давайте половину отрежем. Вон сколько подметок будет. И мы с Витькой починим ботинки.

— Ты что, сдурел? — цыкнул на него Подолян. — Мигом разливайте керосин по стенкам.

Федор Прокофьевич бросает горящую спичку на пропитанный керосином пол. Мы выскакиваем из помещения мельницы, наспех замыкаем дверь и бежим в сторону леса. К нам присоединяются Эдуард Бутвиловский, Игнат Чулей, Петя Сацук и другие партизаны.