Вячеслав Марченко - Офицерские звезды

Прижавшись к шее и с силой сжав ногами мокрые бока коня, он, с места пустив коня в галоп, помчался по ущелью в сторону поста.

Мысли в голове лейтенанта лихорадочно метались, он терялся в догадках...

Что же с Асхаковым могло случиться? Может, зверь напал - мало ли, что в горах случиться может?.. Бывали же случаи, когда вышедших ночью в туалет солдат, находили помятыми от лап медведя. А может, его китайцы захватили?.. - Владимир знал, что такие случаи тоже имели место в округе – обстановка была сложной на границе. – Неужели, мы проморгали… неужели китайцы похитили его?!

Мозг лейтенанта работал на полных оборотах, перебирая варианты и версии и ища пути выхода из создавшегося положения. Внезапно его обожгла пугающая мысль: «А, что если он сам сбежал?.. А, что если в Китай?!»

До офицеров доводили некоторые сведения о состоянии дисциплины в Погранвойсках, и он знал, что случаи побегов за границу солдат и сержантов имели место, даже офицер разведотдела части вместе со своей семьей перебежал в Иран несколько лет назад.

Неужели Асхаков тоже за границу сбежал? – секунду он старался об этом не думать, мелькнул совершенно шизофренический страх.- Нет, не может этого быть, только не это!!!

Лихорадочно перебирая возможные причины исчезновения Асхакова, в памяти лейтенанта всплыл тот день, когда он впервые увидел его. Это произошло три с половиной месяца назад - он прибыл на заставу со сторожевой собакой на должность вожатого.

Маленького роста, форма, туго обтянутая солдатским ремнем, на нем висела мешковато. На скуластом смуглом лице его зеленые, глубоко посаженные, с характерным для кавказца блеском глаза, смотрели смело и даже нагловато.

В сопроводительных документах указывалось, что он по национальности татарин, что вырос он в порядочной семье в районном центре на Урале и что после учебного пункта окончил курсы собаководов. В целом Асхаков характеризовался положительно - ни в чем подозрительном он замечен не был.

И все же, не смотря на положительную характеристику, в личных беседах с Асхаковым лейтенант отмечал некоторую его скрытность: говорил он о себе неохотно, скупо, при этом в его лице улавливалась некоторая настороженность и нежелание быть искренним. Говорил он медленно и невыразительно. У него было малоподвижное лицо и медленные движения.

Тут же в памяти Владимира всплыл и другой эпизод трехмесячной давности. Тогда, через неделю после прибытия Асхакова на заставу, в два часа ночи выпустив очередной наряд на охрану границы, Владимир зашел в бытовую комнату, и там в темноте обнаружил солдата. Он включил свет и увидел растерянные глаза Асхакова, рядом с ним стояла металлическая кружка, наполненная густой белой жидкостью – это была разведенная в воде зубная паста.

Владимир еще несколько лет назад, находясь на призывном пункте в Николаеве, в ожидании формирования команды, в которую он должен был попасть для отправки к месту срочной службы, всякого наслушался от будущих защитников Родины и знал, что солдатская фантазия, для того, чтобы словить кайф, не знает пределов. А уже служа срочную службу на заставе, ему доводилось слышать о том, как на соседней заставе солдаты заквасили брагу в огнетушителе, а еще где-то, для быстроты сквашивания браги, солдаты дрожжи в стиральной машине прокручивали. Доводилось ему слышать и о том, что в некоторых подразделениях, типа: хозвзвод или строительный батальон, некоторые не лучшие представители пограничной солдатской братии, озабоченные желанием напустить в голову дурман, употребляли намазанный обувным кремом хлеб, а некоторые и клей «БФ» перегоняли. Бывали случаи, когда солдаты тормозной жидкости, с риском для своей жизни, напивались, а бывало, что и зубной пасты. Словом, Владимир знал, что фантазии солдат бывают самыми что ни на есть вывихнутыми, и ожидать от них можно чего угодно, но чтобы вот так, в одиночку, через неделю после прибытия на пограничную заставу пил зубную пасту молодой солдат – это уж чересчур нагло!

Утром Владимир доложил начальнику заставы о случившемся ночью и тот тут же вызвал Асхакова в канцелярию.

- Ты что - алкоголик? – спросил он Асхакова, строгим взглядом всматриваясь в его бегающие глаза.

- Никак нет… - понурившись, промычал тот в ответ.

- Тогда как я должен понимать твое желание употреблять зубную пасту?.. Только не говори мне, что это вкусно и полезно,- так же строго добавил лейтенант Минаев.

- Я не пил… я не знаю, чья это была кружка, и что в ней было налито… - шмыгая носом, забубнил Асхаков.

- А что ты делал один ночью в неосвещенной бытовой комнате?

- Я в туалет вставал, а потом в бытовую комнату на минуту зашел… Просто я не успел свет включить,… я хотел его зажечь, как вдруг товарищ лейтенант вошел….

Было видно, что Асхаков нагло врет, юлит – все отрицая и изворачиваясь.

- Значит, так, товарищ солдат, - обрывая Асхакова, Минаев повысил голос, от чего его густой бас зазвучал еще более весомо и грозно, - если я еще раз узнаю о чем-либо подобном - твоя служба на заставе на этом закончится и продолжится сначала на гауптвахте, а потом в хозвзводе. Вам все понятно, товарищ солдат?!

- Так точно, - потупив взгляд, не выразительно отозвался Асхаков.

Еще немного пожурив, Минаев отпустил Асхакова и, обращаясь к лейтенанту Есипенко, добавил: надо присмотреться к этому Асхакову. Конечно, было бы лучше, если бы мы его с заставы убрали, но нам сейчас для полноты счастья не хватает только, как еще один «ЧеПок» на заставу вешать – без этого у нас проблем выше крыши. Владимир не стал спорить с начальником заставы, сказав лишь:

- Если он пьет зубную пасту, значит, у него с этим проблемы, и об этом желательно сообщить коменданту.

- Сообщим… - буркнул в ответ Минаев.

Все это мгновенно пронеслось у Владимира в голове, и он стал понимать, что с исчезновением с поста рядового Асхакова просматривается какая-то нехорошая закономерность.

…Через пятнадцать минут показался сначала длинный деревянный шест, с красным обтрепанным флагом, а потом, сдавленный с двух сторон склонами глубокого ущелья, пограничный пост. Спустя еще несколько минут Каток влетел на территорию поста.

Откинувшись назад всем своим телом, лейтенант резко осадил взмыленного от быстрой скачки коня, спрыгнул на землю и, бросив повод подбежавшему к нему Корневу, громко скомандовал:

- Пост в ружье! Младший сержант Козлов, ко мне!

Большеголовый сержант с карими глазами и черными, как смола, волосами, подбежал к лейтенанту и, приложив руку к обтрепанной фуражке, доложил о прибытии.

- Быстро докладывай, что здесь произошло,- озабоченно взглянув на часы, резко бросил лейтенант. На часах было шестнадцать часов сорок пять минут - времени на раскачку у него не было.