Дмитрий Линчевский - Драгунский секрет

— Тогда зачем же?

— Как зачем — за славой.

— Вы славу любите?

— Не я, а он, — Туманов побряцал висевшим на боку палашом.

— Опять вы за свое, — махнул рукой полковник. — А, впрочем, поступайте, как сочтете.

Илья Петрович засиял улыбкой.

— Благодарю. Вы лучший командир из тех, что мне встречались. К тому ж, «кавказец», без сомненья.

Евграф Аристархович, наново отмахнувшись, удалился в свой шалаш, который выложил из пышных ветвей чинары расторопный Кондратий.

Подготовка к восхождению длилась до вечера. Прошка объезжал соседние полки, меняя веревки и лестницы на трофейное мясо. Илья Петрович, тем временем, набирал команду «охотников». Делал он это со свойственной ему смекалкой. Прежде объявил драгунам, что ночью отправляется в гору и никого с собой не берет: «Авантюра, — сказал он, — чрезвычайно рискованна и не есть приказ начальства. А вашими животами я рисковать не намерен». Первым тому воспротивился Трифон… И тотчас был зачислен. Следом изъявили желание приобщиться к делу два брата из уральской деревни. Они заверили, что скалы в их краях ничуть не хуже, и в детстве им-де приходилось карабкаться по ним, как обезьянам. Последний довод был немаловажен. Их тоже записали (не обезьян, конечно, — братьев). В течение последующего часа, когда Илья Петрович уж занимался подготовкой формы и оружья, к нему явились с соответственными просьбами еще две третьих эскадрона. Однако было выбрано лишь трое — отряд не следовало оставлять ущербным. Покончив с этим, он отозвал Алексея в сторонку.

— Принимай, брат, командование и смотри тут в оба.

— Вы, не смеетесь ли, Илья Петрович?!

— Ничуть. А как, позволь спросить, ты понимаешь дело? Уйдем на пару в горы, а эскадрон останется без головы?

— И даже слушать не желаю, и даже ведать не хочу. Не льститесь, право, меня в том разубедить.

— Да ты, брат, сам размысли — никак нельзя вдвоем.

— Скажите — часто ль я перечил?

— Сознаться, вовсе не припомню.

— Так вот, единожды — посмею. Вы — командир, вы и решайте, как лучше все устроить. Нельзя вдвоем — так оставайтесь сами, вам сподручней.

— Тьфу, воспитал себе в мороку, — беззлобно сплюнул Туманов. — Прошку, что ль, принудить? Разобидится ж, чертяка… Ну, да Бог с ним.

Когда выходили из лагеря, было темно, как у крота в желудке. И то бы, ладно. На сей раз, совершеннейшая ночь являлась сущим благом. Ан, нет. Едва приблизились к горе, на небе тотчас засияли звезды, и вспыхнула ярчайшая луна — чем не подлость?

— Черт подери, досадно, — обронил Илья Петрович. — Специально, что ль, зажглась, мюридам в подспорье?

— Хотя бы видно, что вокруг деревья, а то я уж два раза прикоснулся, — сказал Алексей, потирая ушибленный лоб. — Где наша цель?

— Вон тот завал, — указал пальцем вверх Туманов. — Он первый на тропе к аулу. Там вражеский пикет. А дальше — пушка.

— Мы к ней взойдем?

— Сперва хотя бы этот надо обезвредить.

Скрытным образом (пригибаясь и хоронясь за кустами) преодолели пологий склон и вышли к круче. Над ней топорщился широкий выступ. Под ним — другой, чуть меньше.

— Видишь эти крыши? — тихо спросил Туманов.

Алексей кивнул.

— Угу.

— Взберемся на малую, взойдем и на большую.

— А если, нет?

— То — нет.

Шагая мягко, чтоб не обвалить каменья, прокрались к ноздреватой стенке: высокой (футов в двадцать) и совершенно плоской. Над ней висел тот самый малый выступ. Казалось, попасть туда возможно, разве только чудом.

— Финита ля комедия. Пришли, — сокрушенно махнул рукой Илья Петрович. — Нас уверяли, что завалы непреступны, теперь мы в том убедились и сами.

Но подобная препона не сбила с толку молодых уральцев. Прислонившись к стенке, и встав один другому на плечи, они поднялись крепкой мачтой.

— Да хоть и прыгни, не достанешь, — расстроено буркнул Туманов. — До верху больше, чем до низу.

Однако ловких братьев это ничуть не смутило. Призвав на помощь всю группу, они составили ее в живую пирамиду. В основание назначили тяжелых: Илью Петровича, Алексея и Тришку, на них устроили двоих, из тех, что полегче, сами же, вскарабкавшись по первым и вторым, снова взгромоздились друг на друга (корявая скала, им в помощь, позволяла за себя цепляться).

— Я, кажется, сломаюсь или сдохну, — кряхтел Илья Петрович, нюхая сапоги стоявших на его плечах драгун… — Скорей сломаюсь, — крякнул он, когда уралец, оттолкнувшись, взобрался на крутую площадку… — Или сдохну, — икнул он, вынеся прыжок и брата.

По спущенной веревке втянули лесенку на крышу и мигом влезли все.

— До верху можно дотянуться саблей, — промолвил Трифон, тыча клинком в потолок.

— Что нам с того? — шепнул Туманов. — Самим взбираться надо. Только как? Там уж горцы: пирамиду не построишь — вмиг отсекут башку.

— О том и речь. Не нам, а им.

— Интересно, как?

— Там сверху часовой, а, может, два. Не весь же пикет сидит у обрыва?

— Положим, что так. И дальше?

— Полезем сразу — долго, вязко — нас заметят. Устроят шум.

— Ну, то и без тебя известно. Дальше.

— Приманим часового к краю, он склонится, а мы его — ага — по горлу лезвием. И сами — вверх.

— Вздор. Ты расстоянье посчитай: здесь футов 8–9, коль не больше, прибавь рост часового. Нет, не дело.

— Рост часового не считаем, он склонится, чтоб заглянуть под низ, иначе нашу крышу не увидеть. И потом, палаш — длиннее сабли.

— Вот в этом ты, пожалуй, прав. А чем же ты его приманишь?

— Странным звуком. Отсюда нападения не ждут, а, стало быть, и хитрость не заподозрят. Думаю, что любопытство одержит верх.

— А если поднимут шум?

— Затаимся. Пусть думают, что почудилось. Нас, все одно, оттуда не заметить. Но это легче, чем переть нахрапом.

— Глупость… А, впрочем, глупости, случается, проходят. Тем более что выбор, право, невелик. Давай испробуем.

Взявшись за конец удерживаемой драгунами веревки, Туманов подошел к обрыву и сделал пару взмахов палашом. Едва ли тот выглядывал над крышей. О том, что бы вспороть мюриду глотку не было и речи — слишком высоко. Однако неуемные уральцы вновь предложили выход. Схватившись также за веревки, они пришли на край площадки и дружно опустились на колени. Теперь Илья Петрович мог использовать их спины, как подставку. Высота заметно сократилась. Еще разок, примерившись, но, помолившись, начал.

— Ш-ш, — зашипел змеей Трифон.

— Тьфу, — беззвучно сплюнул Туманов. Нашел тоже странный звук.

— Ш-ш, — громче прежнего завел драгун.

Наверху послышалось бряцанье шашки. «Только бы вместе с головой клинок не высунул, подумал Илья Петрович, изготавливаясь к удару».

— Ш-ш! — заливался Трифон, создавая ощущение, что змея приближается и, возможно, собирается заползти на площадку. Каким образом — дело уж пятое.