Владимир Мильчаков - Повести и рассказы

Зельц удивленно взглянул на Грету, но девушка, кивнув головой, дополнила слова Брука:

— Обратно можете не возвращаться. А в остальном поступайте, как договорились.

Штандартенфюрер присел возле круглого столика и, морщась от боли в руке, начал писать записку, а Зельц обратился к Грете:

— Фрейлин Шуппе, разрешите, я позвоню дежурному адъютанту. Доложу, что выезжаю в Борнбург.

— Звоните, — кивнула Грета.

— Звонить бесполезно, — предупредил Брук. — Там сейчас не до вас.

— А что там случилось? — быстро спросила Грета.

— Чрезвычайное происшествие, — сердито фыркнул Брук. — Русские разведчики пристроились под крылышко к генералу Лютце.

— Да что вы!.. Не может быть!.. — одновременно воскликнули Грета и Зельц.

Забыв о нарушении субординации, Брук ядовито покосился на пораженных слушателей и насмешливо переспросил:

— Не может быть, говорите? А вы сообщите об этом местному гестапо. Оно чуть не в полном составе примчалось сейчас к генералу Лютце.

— Кто бы мог подумать?.. — растерянно прошептала Грета.

«Какое ужасное несчастье! За два часа до выезда, — лихорадочно соображала она. — Кто же выдал русских гестапо? Кого схватили? Во всяком случае, не капитана Бунке! Бунке не имеет никакого отношения к Грюнманбургу. Значит, это его помощники. А как он сам?»

Пока штандартенфюрер, с трудом шевеля пальцами висевшей на перевязке руки, запечатывал свое письмо, Грета торопливо взвешивала в уме, как может повлиять на ее судьбу провал русских разведчиков. После короткого, но мучительного раздумья Грета решила: «Буду поступать так, как договорились с капитаном Бунке. Здесь все равно оставаться нельзя».

Штандартенфюрер подал Зельцу запечатанное письмо.

— Поезжайте на моей машине, вручите письмо майору Попелю. Шоферу скажете, чтобы, высадив вас, ехал в гараж. Я вызову, когда будет нужно.

Провожая Зельца, Грета успела шепнуть ему:

— В десять тридцать ждите меня, как условились. Будем действовать так, как будто ничего не произошло.

— Фрейлин Шуппе, — начал Брук, едва лишь остался наедине с Гретой, — теперь у вас нет основания затягивать решение вопроса о выезде в Штаты. Я глубоко сожалею о гибели вашего жениха — господина фон Бломберга, но это событие значительно облегчает положение. Все зависит только от вас. Я бы хотел услышать ваше согласие.

— Но ведь сегодня еще не тридцатое, — удивилась Грета. Брук с минуту не отвечал, внимательно рассматривая дымок только что закуренной им сигареты. Затем поднял голову и пристально глядя в глаза Греты, спросил:

— Вы взяли у генерала фон Лютце второй экземпляр записей предыдущих опытов?

— Да, они у меня, — ответила Грета.

— И больше нигде нет ни единой строчки об опытах, которые проводились вашими предшественниками? — весь подавшись вперед и не спуская с девушки глаз, настойчиво переспросил штандартенфюрер.

— Думаю, что нигде, — нерешительно ответила Грета и затем, поправившись, категорически закончила: — Конечно, нигде.

— Так ведь это же чудесно! — заликовал Брук. — У вас на руках все козырные карты. Вы можете сделать такой бизнес, какого никто не думал от сотворения мира. Вы уезжаете в Штаты владелицей секрета мирового значения. Перед вами все будут ходить на задних лапках. У вас блестящая будущность, будущность, которой может позавидовать президент. Да что президент. Президентов избирают, а вы владелица секрета самого ужасного оружия. Это выше, чем десяток президентов.

Слушая штандартенфюрера, Грета незаметно взглянула на часы: «Бог мой! Скоро десять, а он, кажется, намерен вести долгий разговор», — с досадой подумала она. Приняв молчание девушки за колебание, американец начал убеждать ее:

— Только в Штатах вас ожидает будущность большого ученого с мировым именем. Только в Штатах вы будете обезопашены от всяких социальных потрясений, коммунистической революции и даже проникновения русских разведчиков в вашу лабораторию.

«Что ему ответить? — напряженно думала Грета, по привычке потирая левой рукой висок. — Может быть, следует согласиться для вида. Пусть отстанет и убирается отсюда. Да нет, противно, даже для вида. Откажусь».

— Я уполномочен передать вам, что в день вашего приезда в Штаты с этими самыми записями, вам будет вручен чек на миллион долларов. Причем от вас даже не потребуют этих записей. Только работайте, развивайте ваше изобретение, превращайте ваши ученые расчеты в маленькую симпатичную бомбочку, перед которой замрет в ужасе весь мир. У вас будет отлично оборудованная лаборатория с целым штатом ассистентов. Ваш заработок будет в десятки раз выше, чем сейчас. — Короче, все говорит за то, что вам надо переехать в Штаты.

— И все же я категорически отвечу нет, — все еще не отнимая руки от виска, твердо ответила Грета. — Я немка, и никуда из Германии уезжать не думаю.

Штандартенфюрер с удивлением смотрел на Грету. Девушка вспомнила предупреждение Зельца и в замешательстве отдернула руку от виска, но было уже поздно.

Не спуская с Греты круглых от удивления глаз, Брук хрипло рассмеялся.

— Вот это номер! А ведь я тогда был прав. Будь я проклят, если вы не Грета Верк. Сходство сходством, но не до такой же степени! — Брук на мгновение замолчал, словно припоминая что-то. — Теперь мне понятно, почему на теле Лотты Шуппе в Зегере нашли золотой медальон с портретом какого-то мужчины. Понятно. Настоящая Лотта Шуппе закопана в Зегере, а сюда, нацепив ее перышки, проскользнула другая птичка — Грета Верк. А эти остолопы в гестапо ломают голову, раздумывая, откуда у Греты Верк оказался золотой медальон. Ха-ха-ха!

Смех эсэсовца оборвался, когда он внимательно взглянул в лицо стоявшей против него девушки. Грета была бледна, но глаза ее горели такой ненавистью, что Брук невольно поежился.

— Ну, ну! Вы полегче, — прикрикнул он, хотя Грета Верк не сказала ни слова. — А то я сейчас позвоню… — и, опершись левой рукой о подлокотник, эсэсовец, морщась от боли в плече, начал подниматься с места.

— Сидеть, — негромко приказала Грета. — Сидеть, мерзавец!

— Что! — взревел Брук. — Я тебе сейчас покажу, лагерная девка…

Левой рукой он попытался вытащить из кобуры пистолет, но его предупредил окрик Греты.

— Руки на стол, гадина!

Черный глазок пистолета угрожающе уставился в лоб эсэсовца.

Брук понял, что это не шутка, что смерть, которой он всегда угрожал тем, кто попадал в его лапы, сейчас может свалить его. Лицо штандартенфюрера начало сереть, в угрюмом взгляде мелькнул страх.

— Ну, зачем так круто? — начал он. — Мы можем договориться.

— Нет, — звонко ответила девушка. — Мы с вами не договоримся, господин американский эсэсовец. Я немка и с предателями моей любимой Германии договариваться не буду. Да, я Грета Верк, вы угадали. Сейчас я уйду отсюда, а вы останетесь здесь навсегда. Через несколько часов все это дьявольское гнездо взлетит на воздух, и вы вместе с ним. Поняли? Не прыгайте! Вы никому не сможете сообщить об этом. Попробуйте встать, и я вас пристрелю. Вы не правы, господин американский фашист. В гестапо сидят не остолопы. Там сидят умные, опытные ищейки, преданно охраняющие фашистский строй, а заодно и вас, господин американец. Но они ничего не смогут сделать с нами, со мной и тысячами моих друзей. В конце концов победим мы, а не вы и не они. Поняли ли вы это хотя бы перед смертью?