Владимир Мильчаков - Повести и рассказы
- Название:Повести и рассказы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Государственное издательство художественной литературы УзССР
- Год:1957
- Город:Ташкент
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Мильчаков - Повести и рассказы краткое содержание
Повести и рассказы - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Определив каждому бойцу место и приказав стрелкам вооружиться трофейными английскими винтовками, патронов для которых было много, Ланговой все патроны русского образца передал пулеметчикам. Затем он обратился к красноармейцам:
— Товарищи! Нас всего двенадцать человек. Басмачей сейчас примерно раз в пятнадцать больше, но нас послал сюда рабочий класс не для того, чтобы считать врагов пролетарской революции, врагов трудового народа, а для того, чтобы безжалостно уничтожать их. Это наша задача, и мы ее выполним. Патронов у нас много, гранат тоже хватит, а к вечеру или по крайней мере завтра днем к нам на помощь придет отряд из города. Джура, наверное, уже добрался до штаба. Значит, будем бить врагов, сколько бы их ни было. Ясно? Вопросы есть?
— Все ясно.
— Вопросы мы басмачам зададим!
— Будем бить, — весело, хотя и не дружно, вразнобой ответили красноармейцы.
— Английскими пулями, из английских винтовок — по английским лакеям! — пришел в восхищение Кучерявый.
— А теперь остаться по одному бойцу у пулемета и по одному наблюдателю у каждой стены, а остальные могут отдыхать, — приказал Ланговой.
Командир отряда знал, что если басмачи сумеют прорваться на площадку, главный удар они нанесут по дверям мазара, так как проникнуть в гробницу через узкие окна мог бы только трехлетний ребенок.
Поэтому основные огневые средства отряда он сосредоточил в первой, меньшей комнате. Здесь в стенах были пробиты две амбразуры для пулеметов. В нижней филенке двери Кучерявый клинком вырезал длинную узкую щель для ствола третьего пулемета. Огонь трех ручных пулеметов в несколько минут мог смести с площадки все живое.
В большой комнате с надгробием амбразур совсем не пробивали. Да они здесь и не нужны. Огонь из окон вполне обеспечивал неуязвимость гробницы с этой стороны.
Свободные от нарядов люди расположились в этой комнате. В углу, отвернувшись к стене, лежал раненый. В суете на него не обращали внимания. Только сейчас подошедший к нему Тимур внимательно посмотрел в лицо лежащего и подбежал к командиру:
— Домулла совсем кончился. Мертвый лежит.
Труп был вынесен за стены мазара. Эту опасную обязанность взял на себя Палван. Пули басмачей, поднявших стрельбу с вершины утеса, не задели смельчака.
А бойцы горячо обсуждали создавшееся положение. Более всего их интересовало, как басмачи относятся к тому, что их святыня превратилась в красноармейскую крепость.
— Товарищ командир! — задал Ланговому вопрос Кучерявый. — Как по-вашему, будут басмачи стрелять по гробнице?
— По-моему, будут, — подумав, ответил Ланговой. — А впрочем, поживем — увидим.
— Нет, ни за что не будут, — горячо заговорил Тимур Саттаров. — Это место почти самое святое для узбеков. Курширмат побоится стрелять, а если и прикажет — джигиты откажутся. Ведь сюда все узбеки из Андижана, Бухары, Самарканда — все мусульмане молиться ходят. Очень святое место. Все муллы много лет учат народ: «Гробница великого Али — святое место». Я сам…
— Что? Не стал бы стрелять по гробнице? А если бы в ней засели басмачи? Как же, Тимур? — с любопытством и одновременно насмешливо спросил Кучерявый.
Тимур потупился. Все бойцы смотрели на него, ожидая ответа.
— Если бы командир приказал — стрелял бы… — медленно проговорил Тимур Саттаров. И все поняли, что не так уж легко было молодому узбеку выговорить эти слова. А он, подняв голову и поглядев в улыбающиеся лица друзей, вдруг оживленно закончил:
— Командир знает, что приказать…. Он отвечает!..
Злобин расхохотался.
— Молодец, нашел выход! — проговорил он, дружески потрепав по плечу смущенного красноармейца. — Значит, все-таки стрелял бы. Это самое главное. А религиозный дурман, привитый с детства, выветривается не сразу. Недаром говорят: «религия — опиум для народа». Но выветривается. Вот закончим войну с басмачами — объявим войну темноте народной. Всем народом за парты сядем. Учиться будем. Тогда и религия силу потеряет. Наука — она, брат, враг религии. Тебя вот, Тимур…
— Товарищ командир! Басмачи поднимаются по тропе! — доложил, заглянув в дверь, красноармеец.
Все без команды заняли свои места. Ланговой прилег у одной из амбразур рядом с пулеметчиком. Злобин остался в главном помещении гробницы.
Оглядывая через амбразуру опустевшую площадку, Ланговой с сожалением подумал: «Если настоящая драка начнется, много лошадей перебьем, не смогли всех за постройку спрятать». — Мысль промелькнула и исчезла, оттесненная более важными событиями.
Над обрывом у тропы появилась голова в серой грязной чалме. На сильно загоревшем, почти черном лице выделялись широко открытые испуганные глаза, со страхом озиравшие пустынную площадку. Видимо, это был разведчик.
С минуту басмач внимательно осматривал стену гробницы. Низко прорубленные амбразуры были скрыты от его глаз неровностями почвы, а бойцов, стоящих наготове у окон, он разглядеть не мог.
Видимо, удовлетворенный осмотром, басмач что-то сказал стоящим ниже его людям, и сразу же рядом с его головой показалось еще с полдесятка голов в таких же грязных чалмах.
Убедившись, что площадка безлюдна, разведчики вскарабкались сами и тотчас же стали помогать подниматься идущим за ними. Не прошло и пяти минут, как несколько десятков вооруженных басмачей стояло на площадке. А снизу все шли и шли новые чалмоносцы.
Бойцы с нетерпением поглядывали на Лангового, ожидая команды. А тот спокойно наблюдал, как увеличивалось количество врагов на площадке у тропы. И только тогда, когда число их дошло примерно до полусотни, Ланговой громко сказал:
— Стреляет только пулемет Горлова! Стрелкам вести огонь по одиночным басмачам, которые побегут к постройкам. А ну, — обратился он к рядом лежащему пулеметчику. — Дай им, Горлов, повестку. Огонь!!!
Всего с полминуты строчил пулемет, а на площадке и у тропы не оказалось ни одного живого человека. Только тела убитых напоминали о неудачной попытке басмачей.
Вторичная неудача, видимо, довела басмачей до крайней степени ярости. Пули одна за другой расплющивались о кирпичи, оставляя на стене светло-розовые щербины.
Стрельба басмачей по гробнице привела бойцов осажденного отряда в веселое настроение. Они, лукаво усмехаясь, посматривали на смущенного Тимура Саттарова.
Первым не выдержал Кучерявый.
— Слушай, Тимур, — окликнул он товарища. — Ты покричи басмачам в окно. Зачем они в гробницу стреляют? Святой Али обидеться может.
— Не кричи, Тимур, не надо, — с серьезным видом уговаривал Саттарова пулеметчик Горлов. — Басмачи-то, видать, бога перестали уважать. А вот когда они полезут опять в атаку, тогда этот ваш святой им покажет кузькину мать. Из моего пулемета всыплет по первое число. Покарает, одним словом. Святым кулаком по их окаянным шеям отвалтузит.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: