Эдуард Володарский - Штрафбат

— Это тот самый?

— Какой тот самый? — так же шепотом переспросила Светлана.

— Ну, танкист… Герой Советского Союза?

— Он еще не Герой… его только представили… Представляешь, его танки пошли в атаку, попали под немецкую батарею и повернули назад, — начала горячим шепотом рассказывать девушка. — Так он сел в командирский танк, поднял красное знамя и пошел им навстречу… И остановил их. И снова повел в атаку. А тут немецкие танки вышли. И начался встречный бой… Так он в этом бою шесть немецких танков подбил, представляешь? И немцы назад повернули. А его полк — за ними! Всех уничтожили, представляешь? И батарею артиллерийскую с землей сровняли. И фронт прорвали…

Савелий смотрел на наглухо забинтованное тело человека, судорожно пытаясь проглотить комок в горле. Капельки воздуха медленно пробирались по резиновым трубочкам — майор был еще жив.

— Какие люди воюют… представляешь? — Светлана наклонилась к самому лицу Савелия, и книга, лежавшая у нее на коленях, соскользнула на пол, захлопнулась. Большими кроваво-красными буквами на ней было написано: «Как закалялась сталь».

Савелий перевел взгляд на книгу и все молчал.

— Тебя в армию сразу после школы забрали? — тихонько спросила Светлана.

— Почему забрали? — наконец очнулся Савелий. — Я сам пошел.

— Добровольцем?

— Ну да…

— Молодец, — улыбнулась Светлана. — Ты знаешь, о чем я все время думаю? Если человек таким героем в бою оказался, значит, он всегда героем был, правда? Только он жил среди нас, а мы не замечали, что он герой.

— Не знаю…

— Но ведь если человек не герой, он не может вдруг в одну секунду стать героем? — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых застыл мучительный вопрос.

— Не знаю… — повторил Савелий, все так же глядя на забинтованного танкиста, потом с трудом оторвал взгляд, посмотрел на Светлану. — Слушай, чем твоя голова забита, а? Такая красивая, молодая девушка… Тебе о любви мечтать надо, стихи читать…

— Какие стихи? Какая любовь? — с искренним недоумением посмотрела на него Светлана. — Ты вообще соображаешь? Война идет…

Савелий хотел еще что-то сказать, но только вздохнул и опустил голову.

— А за что ты в штрафбат попал? — вдруг спросила Светлана.

— Долго рассказывать…

— Наверное, струсил, да? — с беспощадной прямотой продолжала спрашивать медсестра.

— Да… струсил… — кивнул он, не поднимая глаз.

— Эх, ты-ы… — Она с сожалением покачала головой. — А я-то подумала…

— Что ты подумала? Что я украл что-нибудь? Или девушку изнасиловал?

— Подумала, что ты… приказ не выполнил. У нас лежал один такой штрафник. Командир батальона. Его полку приказали отступать, а он приказ не выполнил, остался на рубеже обороны. Его за это разжаловали, в штрафбат отправили. Вот он для меня — герой.

— Небось весь батальон положил этот герой, — усмехнулся Савелий.

— Ну, ты бы, конечно, еще до приказа отступил, — съязвила Светлана.

— Бывает так, Светлана: лучше отступить, чтобы потом хорошо ударить, — сказал Савелий и схватился за голову. — Боже мой, о чем мы говорим? О чем говорим?

И вдруг забинтованный майор зашевелился, закашлялся, делая руками судорожные короткие движения. Светлана вскочила, бросилась к кровати, наклонилась к раненому.

— Что, Андрей Витальевич? Вам хуже?

— Про что ты с парнем говоришь, дуреха? — прохрипел комполка. — Ты что, старуха, что ли? Совсем спятила, девка? — Его черные блестящие глаза в упор смотрели на медсестру, запекшиеся губы кривились в улыбке.

— А я думала, вы без сознания… — Светлана счастливо улыбнулась. — А вы все слышали?

— Конечно… Эй, малый… ты кто, рядовой?

— Сержант, товарищ майор.

— Поди сюда, — приказал майор.

Савелий встал, подковылял к кровати, наклонился над майором. Тот несколько секунд смотрел на него, спросил:

— А за что все-таки в штрафбат попал? Только правду, сержант.

— Да так… — нахмурился Савелий. — С командиром роты подрался.

— Ого! За что ж это?

— Жидом обозвал.

— Молоток… — с хрипом выдохнул майор. — За такое скотство морду в кровь бить надо. Слышь, Светка…

— Да, да, Андрей Витальевич… — отозвалась медсестра.

— Молодец твой парень. Помяни мое слово, героем будет… — И комполка снова чуть улыбнулся, и черные глаза его весело смотрели на Савелия и Светлану. — Тебя как звать?

— Савелий.

— Наклонись-ка поближе, Савелий, — шепнул комполка и громче добавил: — А ты отойди, Светка, у нас мужской разговор.

Светлана пожала плечами, состроила рожицу, дескать, не очень-то и надо, и отошла от кровати, отвернулась к окну. А Савелий наклонился совсем близко к лицу майора.

— Ты не тушуйся, парень… — с присвистом зашептал майор. — Ты атакуй, понял? Тут буря и натиск, понял?

— Понял, — кивнул Савелий.

— Действуй, сержант… — опять с трудом улыбнулся командир полка и вновь позвал. — Светлана!

— Я здесь, Андрей Витальевич.

— Я спать буду. Чего тебе тут сидеть? Иди погуляй…

— А дежурная придет? Она ж меня прибьет, — испугалась Светлана.

— Ничего, я ей скажу…

— Видишь, Света, командир полка сказал, что я молодец и будущий герой.

— Ой, держите меня, а то упаду — герой… — насмешливо протянула Светлана.

— Так командир полка сказал, — развел руками Савелий. — Ты ведь его очень уважаешь?

— Ладно, пойду я. А то, не дай бог, ему хуже станет. У тебя правда сегодня день рождения?

— Да вранье, конечно, — улыбнулся Савелий. — Пришел капитан Бредунов, ну и со знакомством выпили… — Савелий нахмурился. — Хотя мы с ним давно знакомы.

— Я так и подумала.

Они стояли в скверике недалеко от входа в госпиталь — трехэтажного бревенчатого здания с освещенными окнами. Вокруг была ночь, где-то рядом ровно и мощно работала дизельная установка. Яркое звездное небо раскинулось над землей. Мерцающий голубой свет исходил от звезд. Подняв голову, Светлана смотрела на небо.

— Где-то там горит моя звезда — и твоя… Мама говорила, у каждого человека есть в небосводе своя звезда…

— О-ой, нога что-то… — вдруг тихо простонал Савелий и медленно опустился на скамейку, у которой они стояли, стал тереть загипсованную ногу ладонями.

— Что? Что такое? — испугалась Светлана, присела рядом, наклонилась к ноге. — Ты, наверное, резко повернул ногу, а у тебя кость раздроблена — могли осколки сместиться.

— Откуда ты все знаешь? — улыбнулся Савелий.

— Как откуда? Я же медучилище перед самой войной кончила…

Савелий вдруг обнял ее за плечи и поцеловал в губы, крепко прижав к себе. У девушки перехватило дыхание, она попыталась было сопротивляться, но через секунду сдалась, и вот уже ее руки обвили его шею, пальцы ерошили густые черные волосы… Наконец долгий поцелуй кончился, они чуть отодвинулись друг от друга и разом глубоко вздохнули.