Вадим Шарапов - Команди Особого взода

- Теперь он сам решит, быть ему живым или нет, - бесстрастно сказал Аррэль, и второй альв кивнул молча, соглашаясь.

- К черту! - Нефедов отмахнулся.

Потом он сел на пол, положил ладонь на лоб побратиму. Альвы стояли рядом - ни вздоха, ни слова.

- Ласс. Не умирать, слышишь? Умирать нельзя. Война закончилась, - сказал он тихо, почти шепотом, - понимаешь, какое дело?

И вдруг заорал во весь голос, заметив, что веки раненого чуть дрогнули.

- Не умирать! Понял! Ты же мне клялся! На крови, на кости, на железе! Кланом и родом! Жизнью и смертью! Землей и небом клялся! Я твой Старший, слышишь! Я приказываю! Не смей умирать!

- Приказать тебе не могу. Сам понимаешь. Могу только просить. Ты эти места лучше всех знаешь.

- Не надо. Когда?

- Сегодня ночью.

- Идти одному?

- Одному. Двоих прикрыть не получится. У них там, кроме волчьих ям, еще и маги, сам понимаешь. Но тропу мы тебе пробьем.

- Ясно. Разрешите идти готовиться?

- Погоди. Документы сдай, награды…

- Наград не ношу. Книжка вот. Да не первый раз, все как надо сделаю.

- Знаю. Иди. Нет, погоди, Степан.

Полковник Иванцов крепко стиснул твердую ладонь. Положил руку на плечо старшины, хотел что-то сказать, но осекся – развернул Нефедова, легонько подтолкнул в спину. «Иди».

Дождался, пока тот вышел, сам сел за стол, поставил локти на разложенную карту. Кулаками подпер виски и закрыл глаза.

Степан Нефедов сидел на чурбачке, смолил, щурясь от едкого дыма, папиросу и неспешно выстругивал что-то ножом из дощечки. Мелкий дождь моросил, покрывая выцветшую гимнастерку темными крапинками, но старшина внимания на это не обращал – прицеливался к светлой деревяшке, чертил финкой, срезал тонкую, витую стружку. Кто-то прошел рядом, встал перед ним, угловатая тень накрыла Нефедова с головой.

- Отскочи, Чугай, - не поднимая глаз, буркнул старшина, продолжая резать, - свет застишь. Батя стекольщиком был?

- Папаша у меня всю жизнь печником работал, - Чугай опустился на траву рядом, крякнул, примащиваясь огромным телом. Потом и вовсе лег, заложил ручищи за голову, стал смотреть в небо.

- Сказать что-то хотел? – Нефедов закончил вырезать два плоских острых колышка и теперь кончиком лезвия царапал на них какие-то значки. Чугай промолчал. Степан наконец поглядел на него усмешливо, покатал в зубах мокрый мундштук окурка, выплюнул под сапоги.

- Я говорю – сказать чего хотел, или так, на тучки небесные полюбоваться пришел?

- Ну… - начал тот неохотно. Потрещал костяшками пальцев, потом протянул дальше:

- В общем, ребята прислали. Спрашивают, что такое намечается. Вы же у начальства были, товарищ старшина?

- Вань, а Вань? Ты с каких пор меня на «Вы» стал величать? – Степан дунул на колышки, спрятал их за голенище, а финку сунул в брезентовые ножны. – Начальства рядом вроде нету.

- Степан Матвеич, - Чугай повернулся на бок, оперся на локоть, - не темни. Ясно же, что ты собрался куда-то. Почему один? А мы?

- А вы остаетесь. Потому что это приказ. И куда и зачем я иду – знать не нужно, даже вам.

- Зря ты так, Степан Матвеич…

- Мне виднее. Ты лучше вот что сделай. Ботинки мои старые найди. Я их вчера сдуру выбросить решил, выставил из землянки в кучу валежника. В сапогах не пойду, обносить не успел; а ботинки, хоть и латаные, зато по ноге растоптаны.

- Нашел башмачника… - пробормотал Чугай, но тут же подскочил, ухнул, стряхнул с маскхалата щепки и травинки. – Все остальное готово, или еще чего нужно?

- Нужно. Еще нужен гвоздь кованый, его у Саньки Конюхова возьми. Остальное готово. За старшего останется опять же Конюхов. Ухожу в ночь.

- Понятное дело…

Чугай ушел, а Степан сгорбился на чурбачке, закурил новую папиросу и долго, невидящим взглядом следил как дождевые капли кропят блестящие голенища новых сапог.

- Он справится? – требовательно спросил человек в шинели внакидку, стоя спиной к чуть слышно потрескивающей керосинке.

- Только он и справится, - ответил полковник Иванцов. Лицо его было серым от недосыпа, покрасневшие глаза, которые полковник непрерывно тер широкой костистой ладонью, чтоб разогнать усталость, глубоко запали в глазницах.

- Почему вы так считаете? – человек в шинели стоял, укрытый тенью, и Иванцов не видел его лица, только силуэт в ореоле света.

- Почему так считаете? – повторил человек. – Есть же спецчасти, диверсанты, разведгруппы в конце-концов… А вы настаиваете на посылке одного человека, да еще из Охотников. Это, конечно, профессионалы, но они чистильщики, у них совершенно другая обязанность.

- Я знаю, - перебил полковник, - но все-таки продолжаю считать, что лучше Нефедова никого нет. Во-первых, он знает эти места не по топокартам, у него отсюда родом дед. Во-вторых, он… скажем так… воспитан не только людьми.

- Альвы? – быстро переспросил собеседник. – Интересно…

- Да, альвы. Он прошел такую жестокую школу, которую нам с вами и представить-то трудно. Раз пообещав, он не остановится. Во-вторых, он практически невосприимчив, иммунен к действию Боевых Слов. И наконец, - Иванцов прищурился и все-таки сумел разглядеть лицо в сгустке теней, ответить на пристальный взгляд своим, не отводя глаз, - наконец, он проверен со всех сторон, и прошлые грехи, за которые он ответил, приказано считать забытыми. Или у вас есть сомнения?

Тишину нарушил голос человека в шинели.

- Нет. Сомнений у меня нет.

- Тогда ставьте задачу.

- Хорошо, - немного помедлив, согласился человек, - задача такая. По нашим сведениям, в этом районе, где немцы развернули мощную оборонительную сеть, их поддерживают не только собственные боевые маги, хотя и без них никак – но и местный, очень сильный колдун.

- Один колдун? – хмыкнул Иванцов.

- Один, - кивнул головой собеседник, - но не из последних. Достаточно сказать, что в наведенную им сеть угодили две группы, заброшенные с воздуха. Естественно, с целью ликвидации. Пойми, Иванцов, - человек оперся на стол, шинель соскользнула у него с плеч и упала на пол, но он даже не заметил, - он нам как кость в горле, этот чертов колдун! Времени нет, мы не можем задействовать еще одну группу. А твой Нефедов, буду говорить честно, приходится ему дальним родственником по матери.

- Это что же… Значит, вы с самого начала знали, что пойдет Нефедов? – глухо спросил полковник.