Айбек - Солнце не померкнет

— Вот это понимаю — солдатская сноровка. Молодец, Аскар!.. — Спрячь! — Аскар протянул хлеб.

— Ча-чай-чайхана, — произнес Али, с трудом прожевывая хлеб, — Вот бы в чайхану, Как ты думаешь, Аскар?

— Это было бы здорово!

— Но где найти чайхану?

Внимательно осмотрев несколько улиц, бойцы не обнаружили чайханы.

— Город-то хороший, чистый, а вот про чайхану забыли.

— Русские не ценят чай, — с сожалением добавил Палван.

Город без чайханы некрасив, как чапан без рукава, — вынес решение Али и подозвал мальчишку, лет десяти-одиннадцати….

Положив руку ему на плечо, боец спросил:

— Где-нибудь чайхана есть в городе?

Мальчик попятился назад и удивленно ответил порусски:

— Что сказали?.

— Чайхана… Большой самовар, сидишь, чай пьешь, — смеясь, косноязычно перевел Али свою же просьбу.

Мальчик, с ног до головы осмотрев бойцов, улыбнулся.

— Чай? Это можно… Пойдемте со мной, — он показал рукой.

Бойцы, ускорив шаг, двинулись вслед за побежавшим мальчиком. Они свернули на маленькую улицу, Конечно, никакой чайханы, где собираются любители почаевничать, они не видели, а вошли в темную комнату. Мальчик провел бойцов через набитую разной утварью переднюю, где гудел вовсю примус, и поманил мать во двор. Через минуту он вернулся и пригласил бойцов в комнату. Над большим столом сверкала электрическая лампочка. Аскар-Палван, чуть прищурившись от света, благодарно улыбнувшись, посмотрел на хозяйку — женщину средних лет, рыжеволосую, высокого роста. На ее лице, несколько поблекшем от забот, он заметил какое-то внутреннее волнение и испуг.

— Хорошо. Рахмат. Чай есть? — спросил Аскар-Палван и, вытащив из-за голенища свой неразлучный острый нож, разрезал им хлеб. Женщина смотрела то на нож с красивыми узорами на ручке, то на неожиданных гостей. Потом, не скрывая своего недовольства, повернулась и ушла в переднюю.

Али, наполнив рот хлебом, жевал с большим аппетитом. Его взгляд неторопливо скользил по обстановке, расположенной, словно принадлежности куклы у девочки, в строгом порядке, — Вон, оказывается, и патефон есть, — кивнул он, — После чая послушать бы разок. Может быть, Халима-ханум споет какую-нибудь чудесную песенку!

Аскар-Палван глубоко вздохнул:.

— Однажды я пластинку "Румалым" купил! Вот радость была, вот времечко! Все теперь прошло, уплыло.

Хозяйка поставила на стол большой медный чайник, стаканы и беспокойно взглянула на двери.

— Марджа, садись, бери хлеб! — пригласил Али.

— Муж есть? На фронте? Скучна-а, да? — спрашивал Аскар-Палван, осторожно поднося к губам горячий стакан..

Женщина сидела молча, рассматривая людей, разговаривавших на незнакомом языке. Вдруг она, побледнев, встала с места.

Бойцы многозначительно переглянулись.

— Для этой милашки мы как стружка в глазу, — произнес Аскар-Палван, почувствовав себя неловко.

— Пей скорей. Пойдем отсюда. Она боится нас, — продолжал Али.

— Нужно идти. Хватит чаевничать.

Но хозяйка, поняв, что они собираются уходить, внезапно изменила свое отношение к неожиданным гостям.

— Да вы сидите, пейте чай, отдыхайте. Пожалуйста, сидите.

Она взяла с полки фотографии, разложила их на столе и, показывая каждую отдельно, принялась объяснять, кто и когда был запечатлен на этих снимках.

Хозяйка рассказывала неторопливо, но ее глаза, полные тревоги, невольно то и дело посматривали на двери. Не успели еще бойцы допить чай, как в сенях раздались гулкие шаги. И вот в комнату вошли два милиционера. Один — небольшого роста, круглый, полный старик с насупленными бровями, усатый-, второй — молодой, высокий, сухощавый. Должно быть, от быстрой ходьбы они дышали прерывисто. С ними пришел и мальчик, он стал у дверей, прислонившись к стене, по-взрослому серьезный, гордый. Заметив разложенные на столе фотографии, мальчик хмуро посмотрел на мать.

Полный старик решительно, грубо приказал:

— А ну-ка покажите ваши документы.

Аскар, не поднимаясь с места, спокойно начал шарить за пазухой. Али, нервно скривив губы, встал с места и осторожно сделал шаг. Он намеревался взять и повесить за плечо прислонённую к стене винтовку. Молодой милиционер вырвал винтовку из его рук, тщательно осмотрел ее и снова приставил к стене.

— Не тронь.

— А ну давай винтовку! Давай! Видали его?! — закричал Али. — Это моя винтовка. Как вы смеете распоряжаться?

— Не кричи! — зло взглянул на него милиционер. — Без криков разберемся, что вы за типы.

Старик вертел документы в руках, долго, внимательно рассматривал их, даже поднял на свет. Будто разочаровавшись, протянул своему товарищу. Тот смотрел то на бумаги, то на владельцев, затем бросил красноармейские книжки на стол. Старик, тяжело опустившись на стул, еще раз многозначительно осмотрел бойцов:

— Значит, свои. А откуда вы взялись? И куда путь держите?

Бойцы переглянулись и только вздохнули.

— Описать все приключения было чрезвычайно трудно. Знакомые русские слова, словно ведро из колодца, выходили наружу с огромным трудом. Али, пытаясь объяснить, что он из колхоза "Красная звезда", даже вспотел.

— Понимаешь… Красный… Ну красный…

Он никак не мог сказать по-русски "звезда". Наконец, сообразил показать на звезду. Старый милиционер засмеялся, тряся животом, и, повернувшись к растерянному мальчику, произнес:

— Что, богатырь! Вот мы и взяли за горло фрицев! Приказывай, как с ними расправляться.

— Сказал, что в доме у них сидят шпионы. Целых два. Ну мы и побежали сломя голову. Шутка ли сказать? Фрицы! — пояснил другой милиционер.

Мальчик виновато отвел глаза. Но кажется, он хотел еще постоять на своем:.

— Надо хорошенько дознаться. Возможно… Кто там знает еще… Кто они такие? А может…

— Оставь, Миша, свои глупые подозрения, — перебила мать. — Они наши. Посмотри на них. Они из Средней Азии. Знаем "Ташкент — город хлебный". Ты не читал эту книгу…

Бойцы до сих пор думали, что вся эта история просто одна из проверок, самых обычных в дни войны. Теперь стало ясно, в чем дело. Палван расхохотался. Али сердито покачал головой:

— Надо же, за шпионов приняли.

— Нечего обижаться, — добродушно заметил старый милиционер. — Война. Нужно брать на заметку каждого, кто вызывает малейшее подозрение. В городе, да и вокруг него, нередко встречаются шпионы. А вы уж нас извините, друзья.

— Ничего, ничего, — примирительно сказал Аскар.

Милиционеры закурив, попрощались и вышли из комнаты.

Хозяйку точно подменили. Она стала такой, какой была в жизни.

На столе появились варенье, сахар, печенье.

— Пожалуйста, пейте, ешьте.

Бойцы не заставили повторять приглашение.

За чаем хозяйка рассказала о муже, ушедшем на фронт, о своей работе и жизни.