Николай Далекий - Охота на тигра

Бегнер спрыгнул на землю. И вовремя — танк, снова нацелившись на пролом в доме, набирал скорость.

На этот раз расстояние для разбега было большим и удар сорокашеститонной стальной громадины оказался намного сильнее первого. «Тигр» скрылся среди глиняных груд, обломков балок и стропил, трещавших и вздымавшихся под его напором.

Лейтенант Бегнер остановился, чтобы перевести дух.

Над разрушенным домом поднималось облако пыли. По реву мотора следовало предположить, что танк, пробив вторую стену, выползает из-под обломков на улицу.

Чудовищно! Бегнер вытер рукой пот на лице. Нет, он не даст уйти этим ублюдкам, танк будет спасен. Бегнер хлопнул по кобуре, проверяя, на месте ли пистолет, прихрамывая на левую ногу, бросился к стоящему у ворот мотоциклу с коляской и дал гудок перепуганному часовому, чтобы тот открыл ворота и пропустил его.

Верк услышал беспорядочную стрельбу, когда он после визита к коменданту города возвращался на базу, чтобы принять участие в маленьком торжестве по случаю окончания ремонта «тигра». Гауптман присутствовал при всех испытаниях танка, а затем решил заскочить на железнодорожную станцию, так как туда прибыл первый эшелон южного отряда войск, которому совместно с другими отрядами надлежало провести крупную операцию по окружению и уничтожению партизан, обосновавшихся в северных лесах. Верк задержался там, беседуя с подполковником Гизлингом. Подполковник интересовался, когда будут отремонтированы первые танки и следует ли надеяться, что их можно будет использовать в боях против партизан. После этого начальник рембазы поехал в комендатуру, откуда отправил телеграмму своему начальству, отрапортовав, что отремонтированный «тигр» успешно прошел все испытания.

Послышавшаяся было в районе рембазы стрельба почти тотчас же утихла, но это не успокоило Верка. Он понял, что на базе что-то произошло, и приказал шоферу гнать машину, не жалея шин и рессор. Когда «оппель-капитан» выскочил на Гуртовую, Верк заметил только одно — пулеметное гнездо на крыше конторы исчезло и сама крыша как будто стала ниже. Тут послышались треск, грохот, натужный рев мотора, стену вспучило, на улицу, загораживая дорогу, вывалились куски стены нижнего этажа, и из пыльного облака, сердито урча, выполз заваленный обломками танк. Шофер мгновенно затормозил, дал задний ход, чтобы развернуться, намереваясь поскорее удрать от чудовища, но «тигр», сделав поворот налево, устремился по улице. Поняв, что им угрожает, Верк прыгнул в одну сторону, шофер — в другую, и танк левой гусеницей сбил, расплющил, как консервную банку, кузов старенького «оппель-капитана». Верк не успел прийти в себя, как мимо, вслед за танком, промчался на мотоцикле лейтенант Бегнер — бледный, с искаженным лицом, похожий на безумного. Очевидно, он не заметил ни раздавленную автомашину на мостовой, ни людей, стоящих на обочине. Он догонял танк.

Когда Полудневый ради попытки осуществить побег на танке согласился пойти в ремонтную команду, он думал не столько о желанной свободе, сколько о возможности получить в руки мощное, грозное оружие. В лагерях военнопленных его не раз доводил до отчаяния тот факт, что один гитлеровец заставляет повиноваться своей воле пятьдесят, а то и сто человек пленных, среди которых нашлось бы немало людей храбрее, мужественнее и искуснее в военном деле своего надсмотрщика или конвоира. Один и сто, десять и тысяча... Их лагерь с двумя тысячами пленных охраняло не более сорока пяти немцев. Секрет такого соотношения состоял лишь в том, что в руках эсэсовцев были автоматы и пулеметы, а загнанные за колючую проволоку пленные не имели даже палок и камней. Полудневый мечтал об оружии. Для него было бы счастьем, если бы в его руках хотя бы на минуту оказался автомат или пулемет. Счастьем и чудом. Чудом потому, что Полудневый не знал случая, когда бы пленным удалось захватить оружие конвоиров или часовых. Такие попытки были, но, как правило, они кончались неудачно, и смельчаки расплачивались за них жизнью.

Полудневого не привлекало поспешное трусливое бегство на танке, он жаждал боя, ему нужно было нанести неожиданный сильный удар по врагу, серию таких ударов, только тогда бы он утолил хотя бы частично свою жажду мщения, снова почувствовал бы себя бойцом, настоящим человеком. Не удачный побег прельщал его, а победоносный бой, даже если бы бой этот закончился его гибелью. Поэтому Полудневый заранее обдумал с друзьями маршрут, по которому должен был пройти «тигр» после того, как он вырвется с базы.

Первым объектом для нападения определили бывший городской Дворец пионеров. Годун несколько раз попадал в группу пленных, какую гоняли в город на ремонт брусчатых мостовых, и утверждал, что на улице Пушкинской, переименованной немцами в улицу Бисмарка, в здании бывшего Дворца пионеров находится какая-то офицерская школа. В ней занимаются и укрепляют после госпиталя здоровье унтер-офицеры, получающие после короткой подготовки лейтенантские погоны. По словам Петра, курсантов было сотни две, он несколько раз видел, как они в две или три смены обедали в специально выстроенном возле летней кухни просторном деревянном павильоне.

И Полудневый повернул налево. В танке было темно, смотровая щель, засыпанная глиняным мусором, светилась тускло. Роман с трудом угадывал, где пролегает проездная часть улицы. Когда танк слегка перекосило и под левой гусеницей заскрежетал кузов «оппель-капитана», Роман даже не понял, что танк раздавил автомашину. Затем под правой гусеницей затрещал забор и захлопали падающие на землю стволы сломанных маленьких деревьев.

Двигаться, почти ничего не различая впереди, было опасно, и Полудневый рискнул: не сбавляя скорости, он одной рукой открыл дверцу люка, другой протер снятой с головы пилоткой смотровую щель и тут же захлопнул тяжелую дверцу. Стало светлей.

«Тигр» несся по улице, стряхивая с себя куски глины и кирпича, деревянные обломки, песок и пыль.

— Эй вы! — крикнул Полудневый, поворачиваясь. — Проверить пулемет. Сумеете стрелять?

— Сейчас попробую! — донесся голос Петуха. И послышалась короткая очередь.

— Отставить! — заорал Роман. — Куда стреляешь, мать твоя принцесса?

— Попробовал. Ничего не видать. Люк можно открыть?

— Петух, голову оторву! — отчаянно закричал Полудневый. — Старший в башне — Шевелев. Открывать огонь только по группам немцев и полицаев.

— А если один, да генерал? — Петух находился в самом приподнятом настроении. Шевелев толкнул его локтем — молчи, не время для веселья.

Лейтенант Бегнер, увидев, что танк повернул не на выезд из города, а к центру города, начал догадываться о намерениях тех, кто захватил машину. Первым его желанием было обогнать танк и, проскочив вперед, предупредить курсантов офицерской школы об опасности. Однако один из пулеметов танка дал короткую очередь, и Бегнер, решив, что он замечен и стреляют по нем, вильнул вправо, к забору, и притормозил. Тут он понял, что ошибся, но несколько секунд было потеряно. В это время «тигр» выскочил на брусчатку мостовой и, сбив одну за другой две встречных грузовых машины, помчался по улице Бисмарка.