Юлий Дунский - Время собирать камни

Обрадованная неожиданным приглашением девушка помчалась к кузнечному цеху…

— Ты хотела присутствовать, — недовольно сказал капитан, — вот и вышло по-твоему. Тут какое-то осложнение, а по-русски он не может объяснить.

Они втроем стояли у железной двери, ведущей в подвал. Дверь была заперта на висячий замок, но из замка торчал ключ: открывай и входи. И замок и ключ заросли лохматой паутиной.

— Здесь поставлена мина-сюрприз, — говорил Онезорг, а Неля переводила. — Взрыватель сработает, когда попробуют открыть дверь. К двери изнутри прикреплена проволочка.

— Да это я понял, — нетерпеливо перебил Демин. — Дверь открывать не будем. Ацетиленом вырежем лючок и влезем аккуратненько… Но он что-то еще говорил!

Онезорг энергично закивал и снова заговорил — быстро, взволнованно. Неля перевела дрогнувшим от испуга голосом:

— Он говорит, что услышал тиканье… Думает, что это включился взрыватель с часовым механизмом.

— Часовой замыкатель, — механически поправил Демин.

— Он такого не ставил. Может быть, это сам капитан Шнайдер поставил, тайно от всех. А теперь часовой механизм включился. Оттого, что вы дотронулись до двери или до замка.

— Неприятно, неприятно, — нахмурился Демин. — Но лично я ничего не слышу. А ты?

Неля прислушалась и отрицательно покачала головой. Тогда Онезорг достал врачебный стетоскоп — костяную трубочку — и приложил раструбом к двери.

— Сейчас я тоже не слышу, — признался он.

Демин подошел поближе:

— Ничего не слышишь?

— Опять слышу!

Демин тоже прижался ухом к стетоскопу.

— Точно… Теперь и я слышу, — сказал он встревоженно. — Беги отсюда, Неля, в любую минуту может рвануть!

— Виктор! — сообразила вдруг Неля. — Это же ваши часы тикают!

— Какие еще часы? Не понимаешь, так… — он замолчал на полуслове. — А ведь правда, часы…

Большие, переделанные из карманных, часы на запястье Демина громко тикали, как будильник. Они-то и ввели в заблуждение бдительного Онезорга.

Неля засмеялась первой, за ней Демин, а за ними захохотал и Онезорг. Отсмеявшись, Демин приказал Неле:

— А теперь брысь под лавку. Начинаем работать.

Он первый раз говорил с ней шутливо — после того неприятного объяснения. И девушка обрадовалась.

…Узкое сиреневое пламя ацетиленовой горелки лизало дверь, взрезая железный лист, как консервную банку. Когда в двери образовалась большая круглая дыра, Онезорг с помощью Демина осторожно, чтобы ничего не стронуть с места, пролез внутрь. За ним полез и Демин.

…Неля опять терпеливо ждала за линией оцепления. Из дверей кузнечного цеха показались Демин и Онезорг. Демин крикнул в рупор:

— Отбой!.. Забирайте взрывчатку.

И две зеленые армейские повозки, запряженные гладкими лошадьми, двинулись к цеху, вывозить обезвреженную взрывчатку.

На сцене городского Дворца культуры стояли две койки — для Нели и для старухи. А койки мужчин помещались в зале. Стулья еще не были расставлены и громоздились в три этажа у задней стены. Деминская команда поднялась на сцену: там лежали их вещи, там имелся и стол с табуретками.

— Попроси у завклубом кипяточку, — сказал Демин Неле. Она пошла за сцену.

В гримерной на широкой полке перед зеркалом гудел примус: жена заведующего клубом жарила пирожки. Тут же на керосинке кипел большой медный чайник.

— Можно взять кипятку?

— Ой, ну что вы спрашиваете! — Жена завклубом была совсем молоденькая, лет восемнадцати. — Вы у нас еще переночуете?

— Нет… Через два часа машина.

— Жалко! Знаете, как приятно с интеллигентными людьми.

С чайником в руках Неля вернулась на сцену, сообщила:

— А его жена пирожки жарит, С зеленым луком и яйцами. Но не угостила!

— Они голоднее нас, — рассеянно сказал Демин. Он вертел в руках боксерские перчатки — тренировочные, восьмиунцовые. — Смотри, что у них есть! Я до войны увлекался. Второе место по области держал.

— А я был победитель школы офицеров, — подал голос Онезорг.

Демин обрадовался:

— Ну да? Давай побалуемся!

— А где другой пара?

— Нету. Одной обойдемся. На тебе правую, я левша.

Онезорг сиял мундир, Демин — гимнастерку, надели каждый по перчатке и подошли к Неле, зашнуровать. Завязывая шнурки, Неля удивлялась:

— Почему мужчины никогда не взрослеют? Вы же ужинать хотели.

— Да мы одну минутку, пока ты нарежешь… Давай, Рудольф!

— Виктор, а спина? — напомнила Неля.

Но мужчины уже стояли друг против друга в боксерской стойке. Они начали работать мягко, осторожно, делая выпады только рукой в перчатке, а открытой ладонью парируя чужие удары. Неля, нарезая хлеб, смотрела на них с веселым интересом.

Но постепенно темп боя и накал поединка усилились. Противники уже не улыбались, глаза их стали жесткими. Жесткими стали и удары. Неля почувствовала эту неприятную перемену и забеспокоилась:

— Хватит! Хватит! Садитесь ужинать!

А Анна Константиновна, наоборот, подзуживала:

— Сыночек, бей его!.. Дай ему по сусалу!

Но Демин и без этого старался. Он вкладывал в удары свирепую силу и получал в ответ такие же безжалостные. В ход пошли и руки, не защищенные перчатками. У Онезорга бежала из носу кровь. И у Демина лицо было в крови: немец рассек ему бровь.

— Перестаньте же! — Неля кинулась между дерущимися и отлетела в сторону; чья-то перчатка задела ее по плечу. Но это отрезвило противников. Тяжело дыша, они разошлись, скинули с рук перчатки. Не глядя друг на друга, сели по разные стороны стола.

Неля тоже села и вдруг, уронив голову на стол, заплакала:

— Господи, как же мало надо! Как мало надо!.. — Она вытерла слезы и сердито приказала: — Помиритесь!

— Да мы и не ссорились, — буркнул капитан. Он уже стыдился своей неожиданной вспышки.

— Все равно, помиритесь!

— Детство какое-то… Ну, пожалуйста. — Демин сконфуженно протянул руку Онезоргу, и тот так же сконфуженно пожал ее. Потом мужчины взяли полотенца и отправились умываться…

…Ужин уже подошел к концу, когда на сцену прибежал завклубом — такой же молодой, как его жена. Он поставил в угол ведро с краской и снял с кудлатой головы пилотку, сделанную из газеты.

— Значит, уезжаете? Все уже взорвали?

— Мы не взрываем, а наоборот, — уточнил Демии. Бровь у него была заклеена за неимением пластыря почтовой маркой. А у

Онезорга из ноздри торчала вата. Но завклубом таких мелочей не замечал: помыслы его были направлены на другое, куда более высокое.

— Жалко, что вы едете… Если получится, на обратном пути заверните к нам. Вы этого клуба не узнаете!.. Закончу ремонт, секции начнут работать — волейбол, штанга, шахматы!.. Драмкружок будет такой, что городской театр умоется! Драмкружок Оля поведет, а я сколочу хор. Я ведь по образованию хоровик.