Юлий Дунский - Время собирать камни

— А я пела в хоре, — неожиданно сказала старуха. — Такой хороший хор был! На всю область знаменитый. И в Псков нас возили, и в Москву готовили — да тут война.

Демин и Неля смотрела на старуху с недоверчивым удивлением, а завклубом сразу сделал стойку, как молодой охотничий пес.

— Вы пели в хоре?

— В сопранах сидела. И солисткой была.

— А вы не могли бы что-нибудь спеть? Правда, инструмента нету.

— А я и окопело спою, — охотно согласилась старуха.

Неля тихо объяснила капитану:

— Окопело это «а капелла»… То есть, без аккомпанимента.

Старуха между тем откашлялась, расправила плечи и запела неожиданно сильным и чистым сопрано:

Окрасился месяц багрянцем

Звонкий молодой голос заполнил собой весь зал. Из-за кулис выглянула удивленная Оля с недомытой тарелкой в руках, толе стала слушать. Когда старуха умолкла, завклубом закричал:

— Оля, ты слышала? Ты слышала? — Он подбежал к старухе: — Послушайте, я не знаю ваше имя-отчество, вам обязательно надо уезжать?

— Анна Константиновна ее зовут! Ей не обязательно! Она может остаться, может! — закричали, перебивая друг друга, Неля и Демин.

— Тогда решено. Я ее беру.

— А где она будет жить? — осведомился практичный Демин.

— Тут, в клубе. Как мы. Оформлю сторожихой. Бабушка, у вас такой свежий голос! Сколько вам лет?

Анна Константиновна подумала, вспоминая:

— Я с пятого года.

— Какого? — не поверил завклубом. — Выходит, вам сорок лет?

— Сорок, — смущенно улыбнулась старуха. — На Покров сравняется.

Завклубом, Неля и Демин смотрели на Анну Константиновну с жалостью и испугом.

Вечером Демин, Неля и Онезорг грузили свои пожитки в обшарпанный «виллис». Из Дворца культуры выбежала Анна Константиновна, подала Демину замасленный сверток:

— Деточки, не поминайте лихом! Вот вам на дорожку.

Демин развернул сверток и прямо застонал: там были пирожки.

— Где взяла?

— А напекла, — ответила Анна Константиновна н виновато заморгала.

Демин сунул сверток ей в руки:

— Неси назад!.. Как брала, так и положи — потихоньку… Ведь выгонят они тебя! Куда пойдешь? Побираться? — Он взял вещмешок с общим пайком и без колебаний отдал Анне Константиновне. — На, только не воруй!

«Виллис» тронулся. Обернувшись, Неля смотрела на Анну Константиновну. Та достала из свертка пиролюк и стала есть. Свободной рукой она махала вслед отъезжающим, и по щекам ее текли слезы.

Освещая неровный асфальт фарами, «виллис» катился по пустынному ночному шоссе. Пассажиры дремали, привалившись к неуютным бортам.

Утром они ехали по проселочной дороге. Неля сидела рядом с водителем, а Демин и Онезорг — на заднем сиденье. Они уже успели поспорить.

— Сейчас многие оправдываются: «У нас, у немцев, уважение к приказу в крови», — говорил Онезорг, а Неля переводила. — Но я так не считаю. Просто, когда вся нация в угаре и верит своему вождю, как богу, любому приказу подчиняются с радостью, не задумываясь о смысле!

— А если бы тебе приказали родную мать зарезать? — презрительно усмехнулся Демин.

Немец понял и ответил по-русски:

— Такие приказы я не получал. — И снова перешел на немецкий. — Но вообще-то простой человек, далекий от политики, не всегда может сам разобраться, что правильно, что неправильно. Представь себя на моем месте.

— Ну, знаешь! — взорвался Демин. — Ты не путай хрен с морковкой!

— Что, что? — по-русски переспросил Онезорг.

— Ничего. Проехали. Я говорю, кончай фашистскую демагогию!

— Я не фашист и сказал тебе это десять раз, — не на шутку обиделся Онезорг. — Наци звали меня в свою партию, но я отказался.

— Тогда сними к чертовой матери этот мундир! Все неприятности от него!

— Нет. — Немец упрямо покачал головой. — Не надо забыть. Кто я был, тот я был.

Впереди, на обочине, показались три странные фигуры. В середине шел человек, раскинувший руки крестом, будто распятый, а по бокам ковыляли двое каких-то скрюченных, цепляющихся пальцами за воздух. Неля поежилась:

— Ой, что это? Прямо Брейгель какой-то.

Только когда они подъехали поближе, все разъяснилось: это несли большое зеркальное стекло.

— Брось, а то уронишь! — весело крикнул солдат-водитель и притормозил.

Распятый повернул к нему счастливое лицо:

— Не бойсь, не оброним!.. Три бутылки за нее отдал. Витрину теперя застеклим!

«Виллис» поехал дальше. Дорожная встреча не то чтобы развеселила всех, но улучшила настроение. За поворотом показалась река, перегороженная серой бетонной стеной.

— Вот она! — сказал Онезорг. Это была плотина, которую нм предстояло разминировать.

— Эта стенка фальшивый, — объяснял Онезорг, осторожно поглаживая кирпичную переборку. — За ним камера, в камере триста кило тротиль.

Они находились в одном из подсобных помещений плотины. В квадратном люкс возле их ног поблескивала вода.

— Стенку разобрать можно? — осведо-милея Демин.

— Нет. Если трогать, будет взрыв… Мы пойдем там. — И он показал носком сапога на люк в полу.

— Гидравлический замок? — догадался Демин.

Немец кивнул и достал из кармана кусок мела. Присев на корточки, он стал чертить на бетонном полу схему.

— Здесь этот люк. Здесь камера. Там второй люк. — Короткой дугой он соединил первый люк со вторым. — Надо плавать три или четыре метра.

Они разделись. Демии остался в трусах, а немец — в армейских кальсонах. Потом капитан достал из сумки с инструментами моток веревки, и оба сапера обвязались по поясу концами веревки, как альпинисты.

В клеенчатый кисет Онезорг сложил самое необходимое — непромокаемые саперные спички, огарок свечи, предохранительные чеки, плоскогубцы — и повесил кисет на шею рядом с серебряным образком. Образок этот заинтересовал Демина.

— Ты, что ли, в бога веришь?

— Да.

— Ну и дурак, — беззлобно сказал Демии. Но немец обиделся:

— А твой отец верил?

— Ну, верил.

— Значит, тоже был дурак?

— Умнейший был человек. Но если бы не верил, был бы еще умнее. И вообще, ты моего отца не трогай!

На этом очередной спор окончился. Онезорг нырнул в отверстие люка. А Демин остался ждать. Через несколько секунд веревка, связывающая их, дернулась три раза. Тогда нырнул и Демин.

Он вынырнул из такого же люка, подтянулся, вылез. Каморку без окон и дверей освещали свеча и медленно горящая спичка в руке у Онезорга. У кирпичной стенки стояли штабелем ящики с тротилом.

— Здесь очень просто, — сказал немец, стуча зубами от холода. Он передал свечу Демину, а сам пошел к ящикам.

Онезорг легко обнаружил дополнительные взрыватели, от которых шли проволочки к стене, обезопасил их, вставив чеки, и перекусил плоскогубцами проволочки. Затем так же уверенно вскрыл один из ящиков и достал оттуда основной взрыватель — химический,