Юлий Дунский - Время собирать камни

Вот тогда пройдет!

Демин и Неля переглянулись. Глаза у старшины были совершенно сумасшедшие, и спорить с ним не следовало.

— Ну, бывай! Жену, смотри, не обижай, а немца сторожи. Упустишь — я с тебя спрошу по всей строгости.

Старшина исчез в толпе, а Демин вздохнул и пошел к двери с табличкой; «Военный комендант».

Беззвучный, но от этого еще более страшный взрыв поднялся к небу столбом огня и черного дыма. Летели по воздуху стулья, кровати, медленно проплыла, раскинув пухлые ручки, девочка с волнистыми золотыми волосами…

Онезорг рывком сел на деревянной раскладушке. Десятки раз видел он этот сон и десятки раз просыпался в холодном поту.

Демин, которому постелили на диване в этой же комнате, тоже не спал: сидел, зажав ладони между коленями, покачивался взад-вперед и поскрипывал зубами от боли. Но когда он увидел, что немец проснулся, то выпрямился и закинул ногу на ногу. Признаваться немцу в том, что у него нестерпимо болит спина, Демин считал для себя постыдным.

Некоторое время оба сапера, немецкий и русский, смотрели друг на друга, как два сыча, и молчали. Потом капитан взял со стола пачку «Дели» и пошел наружу — будто покурить.

На цыпочках он прошел через смежную комнату, где спала Неля, и оказался на крыльце.

Только здесь он позволил себе согнуться, скрючиться, чтобы как-то утишить боль. Но тут за его спиной скрипнула дверь, и Демин поспешно распрямился.

— Виктор Степанович, вы почему не спите? — спросила Неля. В плащике, накинутом вместо халата, которого у нее не было, она подошла к перилам и стала рядом с Деминым.

— Да вот, покурить захотелось, — Демин сунул в зубы незажженную папиросу. — Люблю ночью выкурить папиросу-другую, поразмышлять о жизни.

— Зачем вы меня обманываете? Я год при госпитале работала. У вас поврежден-позвоночник. И, наверно, боль ужасная.

— С чего вы это взяли?

— Ну, я же вижу, как вы садитесь, как встаете. Сейчас я вам пирамидон принесу.

— Не надо. Пирамидон мне, как слону дробинка.

— Может, помассировать спину?

— Нет, нет. Что вы, не надо, — испугался Демин.

Они стояли, глядя на дымный предрассветный горизонт, слушая давно не слышанные и приятные деревенские звуки, которыми был полон этот маленький городок. Мычали коровы, перелаивались собаки, где-то рядом пробовал голос петух.

— Хорошая у нас компания. Немец не спит, его кошмары мучают. Даже орет во сне. У меня действительно позвонки смещены, лежать больно. А вы-то чего не спите?

— Я… Я очень боюсь, — смущенно призналась Неля. Демин сразу насторожился:

— Кого, фрица этого?

— Да нет же! Я за вас боюсь. И за него тоже. Все время представляю себе: вот вы открываете какую-то дверь, а там в темноте спряталась смерть. Только и ждет, чтобы вы ее выпустили наружу. И такая страшная смерть — взрыв, и ничего от человека не осталось, совсем ничего. Будто он и не жил, будто его и на свете не было.

— Богатое у вас воображение, — удивился Демин. — А по сути, работа как работа. Если могли заминировать, значит, можно и разминировать. Я этим всю войну занимался. Саперы — это ведь разные специальности: есть строители, есть понтонеры, а я минер. И Онезорг тоже минер. Конечно, если он набрехал, что помнит все без документации, тогда труднее,

— А вы обязательно должны оба?

— А как иначе? Я от него ни на шаг.

Неля помолчала, потом у нее против воли вырвалось:

— Ну хоть завтра не ходите! У меня предчувствие.

Демин строго посмотрел на нее:

— Вот это не надо было. Зачем под руку говорить?

Городская ТЭЦ и прилегающие к ней дома были оцеплены солдатами, а кое-где и веревками с красными флажками — предупреждение о возможности взрыва. Многочисленные зрители — в основном это были семьи, временно эвакуированные из домов в опасной зоне, — расположились за линией оцепления. Некоторые сидели на узлах с пожитками. Все они, и солдаты тоже, в почтительном и испуганном молчании провожали глазами двух саперов, направлявшихся на объект. Две маленькие фигурки подошли к зданию ТЭЦ и скрылись за железными воротами…

Молоденький лейтенант с красной повязкой на рукаве объяснял Неле:

— Вы, гражданочка, вполне взрослый человек и должны понимать: никого, значит — никого!

— А мне можно! — настаивала Неля. — Я переводчица при капитане Демине!

Она сунула лейтенанту свое удостоверение и, пока он читал, говорила сердито:

— Я обязана там быть. Просто опоздала немножко… Если без меня что-нибудь случится, знаете, кто будет отвечать? Вы!

Лейтенант подумал секунду, потом поднял веревку, пропуская Нелю. И она побежала туда, где чернели трубы ТЭЦ…

Подвал освещала одна пыльная лампочка, заключенная в проволочную арматуру. Демин и Онезорг стояли около ржавой, заросшей паутиной решетки вентиляционного короба.

— Надо вертеть назад это, это и это, — говорил немец, показывая на болты по углам решетки.

— Отвинтим. — Демин достал из сумки с инструментом разводной ключ. — А там что?

— А там тротиль. Три ящика. Так, так, так. — Он показал руками, что ящики стоят один на другом.

— Взрыватель химический?

— Да, да… Дер хемиш цундер… И еще два такие, чтобы нельзя достать. На боку и на низу.

— Элементы неизвлекаемости, — кивнул Демин. — Дополнительные взрыватели, донный и боковой… Понятно.

Послышались быстрые шаги. Оба сапера в удивлении обернулись. Это была Неля.

— Что такое? Что случилось? — Демин шагнул навстречу переводчице.

— Я не могу там. Я должна быть с вами.

— Зачем?

— Ну как зачем? Вдруг Рудольф что-нибудь скажет, а вы не так поймете.

— Я пойму! Сапер сапера всегда поймет! Мне вас труднее понять, когда вы про барокко-рококо рассказываете. Идите и никогда не нарушайте дисциплину.

— Но почему вы не хотите… — начала Неля.

Но капитан не дал ей договорить:

— Да я вас отчислю! Отправлю с такой характеристикой, что сто лет не отмоетесь! Марш отсюда! Вам понятно?

— Нет.

— Тогда пошла к чертовой матери! Теперь понятно?

Неля повернулась и ушла, негодующе стуча каблучками по ступенькам. Демин посмотрел на часы и хмуро улыбнулся Онезоргу:

— Придется подождать десять минут. Вот дура-баба!

…Неля стояла за линией оцепления и ждала. Солнце уже поднялось высоко над трубами ТЭЦ, тени стали длиннее, а зрителей стало меньше.

Наконец из железных ворот вышли две фигурки. Остановились, закурили каждый свое и неторопливо пошли дальше. Неля вгляделась в их лица, но не обнаружила ни радости победы, ни гордого сознания выполненного долга, ни облегчения от того, что миновала опасность. Просто возвращались с работы два человека.

Демин и Неля сидели на веранде. Капитан с удовольствием делился своими познаниями:

— Обычная мина отчего взрывается? Задел ногой, дернул за проволочку — и привет. Значит, при разминировании надо осторожненько разрезать проволочку. Казань бы… Но бывает, что проволочку отрежешь и мина тут же взрывается. Там взрыватель на пружине, и проволочка ее сдерживала. Такой взрыватель называется «цугцундер». Видишь, я и по-немецки могу.