Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

— Верно, — сказал Лука. — Люди ни в чём не ошиблись, но в исключительных случаях где-то ошибиться мог металл…

— Ну, так будет просто несчастный случай, не больше. Ты же не думаешь, шагая по улице, что тебе на голову с крыши свалится кирпич?

— События, которыми невозможно управлять разумом, счастливые они или нет, самые опасные, к твоему сведению.

— Ты, оказывается, философ.

— Просто я старше тебя на десять лет.

— Когда в споре не хватает аргументов, всегда ссылаются на перевес в возрасте.

— А мы с тобой, собственно говоря, и не спорили.

Левый пропеллер самолёта медленно, будто нехотя ожил, описал круг, затем на мгновение стал похож на человека, который испуганно замахал руками, и вдруг исчез, растворившись в сумасшедшей скорости вращения. Тогда шевельнулся, разгоняясь, правый. Самолёт стоял, как нетерпеливый конь, сдерживаемый невидимыми удилами, готовый к взлёту, к движению.

— Сейчас пилот попросит: «Разрешите взлёт», и руководитель полётов, он сидит вон там, в стеклянной башенке, ответит: «Взлёт разрешаю», — сказал Лука.

— На всё необходимо просить разрешение. Просто зло берёт, — искренне возмутился Феропонт.

— Да, в авиации дисциплина железная. Но ты ошибаешься, разрешение нужно далеко не на всё.

— Интересно, а на что же, например, не надо?

— Например, на то, чтобы полюбить девушку, или написать новую песню, или…

— Перевыполнить пятилетний план, — усмехнувшись, подсказал Феропонт.

— Да, — серьёзно согласился Лука. — На это тоже разрешения не требуется!

Самолёт двинулся с места, покатился по жёсткому бетону, потом его нос немного приподнялся, скорость придала силу крыльям, и они легко оторвали от бетонных плит тяжёлую машину.

— Хорошо взлетел, — вздохнул Лука. — Самолёт— это всё-таки красиво…

— Ты, оказывается, лирик.

— Нет. Я токарь. Пойдём, у меня сегодня много всяких дел.

— Каких? — Феропонту почему-то именно теперь не хотелось расставаться с Лукой.

— В техникум готовлюсь. И в завком нужно зайти…

— Государственная деятельность, — Тёмные глаза Феропонта насмешливо сощурились.

— Государственная не государственная, а пятьдесят две путёвки я сегодня. для нашего цеха получу. В Крым, на Кавказ, в дома отдыха, в санатории.

— Пятьдесят две?!

— А ты как думал? Профсоюз — сила. Ты когда-нибудь это почувствуешь.

— Выходит, не очень-то помогает твой высокий пост, в техникум идёшь, метишь дальше, в инженеры?

— Нет, просто в нашем цехе без технического образования трудновато. Плохо, когда не всё понимаешь. Самолёт — это впечатляет и волнует. Может, когда-то давным-давно наши предки умели летать… Инстинкт сказывается.

— Мои предки были обыкновенными обезьянами. И я от них недалеко ушёл, — сказал Феропонт, желая продолжить беседу. Но Лука не откликнулся на это приглашение. Не понял настроения Феропонта или не захотел понять?..

— Возможно, — проговорил он. — Счастливо тебе!

Повернулся и пошёл в завком, забыв о существовании похожего на одуванчик Феропонта Тимченко.

На следующее утро они снова встретились в цехе.

— Ну, что, опять мне прикажешь целый день сидеть на табуретке? — насмешливо спросил Феропонт.

— Подожди немного, сейчас закреплю заготовку, Тогда потолкуем, — будто готовясь к трудному разговору, ответил Лука.

Он ловко зажал кулачками патрона длинный, миллиметров в пятьсот валик, закрепил его, нажал кнопку — мотор сердито загудел, тогда Лука осторожно подвёл остро заточенный резец, измерил — всё в норме. Включил самоход. Пока резец пройдёт весь валик, снимет первую, черновую стружку, есть время поговорить.

— Вот теперь давай выясним отношения с твоей бородой.

В тёмных глазах Феропонта вспыхнули довольные искорки: наконец-то оказалась в центре внимания и его борода. Оглянулся и пожалел, что никто не слышит их разговора. А жаль! Кажется, он обещает быть весёлым…

В цехе никто уже не обращал внимания ни на причёску парня, ни на его бороду. Люди быстро привыкают ко всему: ну, есть в сорок первом цехе чудик, так что из этого? Борис Лавочка изредка поглядывает в их сторону, но, конечно, ничего не услышит: в цехе стоит размеренный и напряжённый гул сотен моторов.

— Твоя борода требует трансформации, — сказал Лука.

— Извини, но этот вопрос касается только лично меня, — высокомерно ответил парень.

— Конечно, за пределами цеха или на расстоянии нескольких метров от станка. Здесь же, у своего рабочего места, борода далеко не безопасна для твоей жизни. Если наклониться над суппортом, кулачок патрона, или заготовка, или винт хомутика зацепит её, и, как говорят, с приветом… Тогда уж будет не до шуток.

— Убьёт на месте. — Феропонт снисходительно усмехнулся.

— Может и покалечить, и ударить о станину или о суппорт, и убить, это же мотор, он не разбирает, по какому иностранному журналу ты оформлен… Тебе не приходилось заглядывать на текстильную фабрику?

— Когда-то в школе была экскурсия на Дарницкий комбинат искусственного волокна. Грандиозная штука!

— Ты заметил, что девушки-работницы прячут свои косы под платочки? А всё потому, чтобы волосы не попали в машину. С ней шутки плохи. История знает немало печальных случаев…

— Прости, но из-за твоих прихотей менять свой облик я не собираюсь. — В голосе ученика послышалось раздражение.

— Это не прихоть. Это техника безопасности, и я за неё полностью отвечаю. Случись несчастье, с меня же спросят. У тебя есть три возможности: во-первых, подстричь бороду, чтобы она не болталась этакой мочалкой.

— Ни за что на свете!

— Во-вторых, — Лука не обратил внимания на отчаянный возглас своего ученика, — заплести бороду в косичку и заправить её за воротник…

— Ты что, посмешище из меня хочешь сделать?

— И не думаю. В-третьих, можно пойти в медпункт, попросить бинтик и подвязать им бороду.

Лука взглянул на своего ученика. Лицо Феропонта, нежно-розовое, медленно наливалось краской, тёмные прищуренные глаза зло нацелились на наставника.

— Я здесь совсем не для того, чтобы надо мной издевались, — хрипло проговорил Феропонт. — Очень сожалею, но мне придётся попросить другого инструктора.

— Пожалуйста, однако и тот, другой повторит мои рекомендации.

Глядя на покрасневшее от возмущения лицо юноши, на его напряжённо стиснутые губы, Лука отметил, каких усилий стоило этому пареньку сдержаться, не выдать своей обиды.

— Послушай, наставник. — Феропонт не смотрел в глаза Лихобору. — Мне кажется, ты не такой уж болван, за какого себя выдаёшь. Сказочки твои о смертельной опасности, которые будто бы подстерегают меня, гроша ломаного не стоят!

Борис Лавочка, услышав громкий голос Феропонта, посмотрел в их сторону и, заинтересовавшись, выключил мотор.