Георгий Брянцев - Это было в Праге

— Генерала Виеста?

— Да, генерала Виеста.

— А подполковник Голян вас не устроит?

Капитан не заметил иронии в голосе Сильвестра и ответил, что Голяна он, конечно, предпочтет Виесту, ибо работает с ним в одной области.

Сильвестр кивнул головой.

— Понимаю. Вы можете повидать их обоих и расцеловать в обе щеки, но я вам не помощник. С этим нужно обращаться к немцам.

Капитан и поручик переглянулись.

— При чем тут немцы? — спросил капитан.

Сильвестр разразился бранью, двинул ногой в стул, стул опрокинулся и свалил столик с цветком.

— При чем, при чем!.. — передразнил Сильвестр. — Я тысячу раз себя спрашивал, «при чем», пока не уяснил это. А до той поры, пока не уяснил, оставался дураком. Похоже, вы оба пребываете сейчас в этом состоянии. Будь они прокляты, эти Голяны, Виесты и вся их свора! Сволочи… Трусы… Предатели! — Он не говорил, а кричал. — А мы, идиоты, верили им. Нашли, кому верить! Виест, Голян… Вместо того чтобы идти в горы и продолжать борьбу, они бросили армию и бежали. Надеялись спасти свои шкуры. Да не вышло! Оба угодили в лапы гестаповцев, да еще за собой потянули десятка два дураков. А полковник Тальский? Ему были вверены две дивизии, а он их предал. Погибли десятки тысяч людей. Вон видите?

Он шагнул к окну и вытянул руку с выставленным указательным пальцем. По улице тянулась длинная колонна арестованных.

— Вот люди, которые верили всем этим виестам, голянам, тальским. Сегодня их всех столкнут в яму, можете не сомневаться. Кровь льется рекой, земля покраснела от крови.

Капитан почувствовал, что все его тело одрябло и мускулы потеряли упругость. В голове — пустота. Груди не хватало воздуха. Он чувствовал себя человеком, который повис над пропастью и не знает, выдержит ли тяжесть его тела кустик, за который он судорожно схватился.

— Что же теперь делать? — спросил он едва слышно.

Сильвестр опять скривил свой рот.

— К моему совету вы останетесь глухи, — сказал он. — Ваши головы еще забиты лондонской чепухой, а моя, — он похлопал себя ладонью по лбу, — уже просветлела. Я увидел все собственными глазами. И смеюсь над собой, когда вспоминаю, каким идиотом я был месяц назад. Верил виестам! Правду говорят в народе, что добрыми намерениями ад вымощен. Обещали золотые горы — и предали за медный грош.

— Мы примем любой ваш совет, — подал свой голос поручик. — Ведь мы сейчас в самом диком положении.

Сильвестр обернулся и смерил его взглядом с головы до ног.

— Любой совет? — спросил он.

— Безусловно, — поспешил заверить его капитан. — Только бы выбраться отсюда.

— Хорошо, — твердо сказал Сильвестр. — Друг Готвальда Ян Шверма, которому голяны и виесты в подметки не годятся, С тяжелыми боями вывел остатки повстанцев в Ломницкую долину. Они идут через горы и хребты. Там начались метели. Они мерзнут и едят свою обувь. И все-таки дерутся, и все-таки идут. Шверма показал себя воином. Отправляйтесь к нему. Сегодня же ночью отправляйтесь.

Поручик посмотрел на капитана. Тот резко повел головой.

— Нет, нет! Только не это. При чем тут Готвальд и Шверма? Я не их имел в виду. Вы такой же офицер, как и мы. И если Виест и Голян не оправдали себя, это еще ничего не значит. Генерал Ингр…

Он взглянул на Сильвестра и не договорил.

Сильвестр стоял черней тучи. Не открывая рта, он процедил сквозь зубы:

— Ну и убирайтесь к чертовой матери, убирайтесь к своему И игру…

Капитан был голоден, зол и напуган. Какая же скотина этот Сильвестр! Как мог генерал Виест держать его в кругу своих приближенных? Уж не коммунист ли он? Да и не он ли предал Голяна и Виеста в руки гестаповцев? От такого господина всего можно ждать. Скажи пожалуйста: он просветлел и прозрел! Не слишком ли скоро?

Капитан и поручик, тесно держась друг к другу, шли по улице.

— На что же он рассчитывает? — спросил капитан.

Поручик, зная, что речь идет о Сильвестре, ответил коротко:

— Болван! Он забыл поговорку: если не удержался за гриву, то за хвост уже никак не удержишься.

— Чем ближе они подходили к зданию парламента, неподалеку от которого было расположено кафе, тем спокойней и уверенней себя чувствовали.

Не все же люди подобны Сильвестру! Возможно, хозяин кафе окажется действительно верным человеком и с охотой предложит им помощь.

О хозяине кафе генерал Ингр отзывался весьма лестно. По его словам, хозяин был выходцем из когда-то знаменитого, но обедневшего венгерского рода, смешавшего кровь своих потомков со словаками.

Впрочем, в Братиславе им больше не к кому было обратиться.

В кафе за двумя сдвинутыми столиками сидела небольшая компания гестаповцев. Они были уже навеселе и потешали друг друга анекдотами. Капитан подошел к буфетчице и сказал, что им нужен хозяин кафе.

Вероятно, буфетчица уже привыкла к подобного рода просьбам, она показала рукой на дверь.

— Он там, пройдите.

В небольшой комнатушке сидел лысый старик и щелкал на счетах. Нос его оседлали старинные очки в черепаховой оправе. На щеках краснели жилки. Он поднял на вошедших добрые старческие глаза.

— Мы к вам с приветом с берегов Влтавы, — сказал капитан.

— Дорогие гости, — радушно произнес хозяин кафе. — А вас ждет Нитра. Вот сюда, сюда садитесь.

Засуетившись, он подал два стула.

Из разговора выяснилось, что капитан и его друг только что с вокзала и по сути дела не имеют ни средств, ни пристанища, ни документов. Старик заверил, что уладит все затруднения и им не о чем беспокоиться. Он предложил занять в его доме отдельную комнату, на что капитан и поручик с большим облегчением согласились. В комнату их провела буфетчица. Через какой-нибудь час беглецы, приняв ванну и сытно пообедав, лежали на кроватях и разрабатывали план дальнейших действий.

Когда Обермейер вечером явился на службу, ему подали срочную депешу из Братиславы. В ней сообщалось: «Хозяин известного вам кафе сегодня пятнадцать ноль ноль передал нам разыскиваемых вами лондонских парашютистов тчк Подполковник Мрачек около восьми будет Праге».

Депешу наискосок перечеркивала резолюция штандартенфюрера фон Термица: «Дайте указания с парашютистами решить вопрос на месте. Мрачека возьмите под наблюдение».

С самого утра разыгралась непогода: не то изморось, не то дождь.

Ярослав Лукаш встал рано. Несколько черных сухарей, размоченных в кипятке, и кусочек засохшего сыра составили его завтрак. Пришел новый день и принес новую работу.

В полдень на машине Морганека Ярослав ездил в Кладно, где встретился с Милецким. От него Лукаш получил шесть маленьких брошюрок, набранных петитом. Это был доклад товарища Сталина к двадцать седьмой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, переведенный на чешский язык.