Богдан Сушинский - Французский поход

– Разве, проявляя истинное рыцарство во Франции, наши казаки не будут тем самым добывать славу Украине? Разве мы прибудем в Париж не как полковники украинского казачества? Европе пора знать об Украине. Вы, господин Одар-Гяур, точно с такими же мыслями ступили на этот?корабль, словно каторжник на галеру?

– Видите ли, у меня свой, особый интерес к Франции и к этой поездке.

– …И еще какой интерес! В образе графини де Ляфер, – мрачновато заметил Сирко. – Пока она в Польше, князь желает присмотреться к ее владениям.

– В Париже я должен встретиться с одним образованнейшим человеком, – проигнорировал его выпад Гяур. – Выходцем из Греции, предки которого тоже жили на Острове Русов. Хотя он и грек, чистокровный эллин, однако идея возрождения Острова Русов ему так же близка, как и мне.

– Как ни чужда любая идея, направленная на ослабление Османской империи, а значит, освобождение Византии, – заметил Хмельницкий.

– Справедливо. Через него я надеюсь связаться и с другими потомками ромеев, то есть византийцев. Когда придет время идти за Дунай, – а я рассчитываю при этом на вашу помощь, господа полковники, на помощь казачества, – эти люди могли бы посодействовать нам: кто золотом, кто оружием, кто замолвленным словцом перед французскими министрами или послами некоторых европейских стран в Париже.

– Значит, вы серьезно считаете, что поход на Остров Русов возможен?

– Только с надеждой на его организацию я и прибыл сюда, насобирав русичей по ромейским, валашским и венгерским землям. Но окончательно освободить от турок низовье Дуная мы сможем только тогда, когда освободим Украину. Когда придунайские города, поставленные там князьями галицкими и киевскими, превратятся в пограничные города украинской казачьей державы.

– Потому и пришел со своей дружиной в Украину, господин полковник, а не в Болгарию или Валахию. Правда, у меня не было возможности наняться на службу королю или великому князю Украины. Но это уже не моя вина.

– Так вот, Сирко, я не забыл о твоих словах, – проговорил Хмельницкий, внимательно выслушав Гяура. – Но должен заметить: оказав помощь Франции, мы тем самым поможем и Украине. Века пройдут, а французы будет помнить, что когда-то ее города, ее земли освобождали украинские войска. И, кто знает, возможно, когда-нибудь французские полки точно так же помогут Украине. Так что не наемников мы повезем во Францию, если разобраться, а знамение казачьей славы.

– И все же, – задумчиво стоял на своем Сирко, – именно тех трех тысяч сабель, которые мы увезли на чужбину, может не хватить казакам, оставшимся здесь, чтобы защищать свою землю от басурман.

У входа в спальню располневшая служанка попыталась молча преградить Диане дорогу, но графиня оттолкнула ее с такой силой, что та отлетела в сторону, плюхнулась на розовую банкетку и чуть было не закатилась вместе с ней под высокое венецианское трюмо.

Открыв дверь, гостья увидела, что ничего не подозревавшая графиня д\'Оранж – сонная, с распущенными волосами – лежит ничком на скомканной перине посреди огромного ложа. Короткая ночная сорочка ее была измята и закатана за неширокие бедра, бесстыдно оголяя ее слегка расплывшиеся, по-мужски бесформенные ляжки.

Взглянув на них, Диана поморщилась. Она понимала: это были минуты между сном и трудным пробуждением; между стремлением вновь завалиться спать и необходимостью во что бы то ни стало через несколько минут оказаться на ногах; между страстным, вожделенным желанием ощущать тело мужчины и брезгливым порицанием собственной похоти.

– Что, графиня, сладостные минуты греховных бредней и всяческих женских мечтаний?

Д\'Оранж содрогнулась, вскрикнула и, повернувшись лицом к Диане, испуганно попятилась, заползая за подушки. И дело даже не в том, что она не заметила, когда де Ляфер вошла в спальню. Само появление здесь Дианы было для нее чем-то совершенно непостижимым.

– Что вас так удивило, графиня? Что я жива? Вы-то рассчитывали, что с графиней де Ляфер уже покончено.

– Почему? О чем вы? – бубнила д\'Оранж, испуганно одергивая подол сорочки. При этом она с ужасом всматривалась в лицо графини. Избитое, в ссадинах и синюшных кровоподтеках, оно не знало ни грима, ни пудры.

– Можете перекреститься, но только вряд ли я исчезну после этого. Если я и привидение, то из тех, которые преследуют злодеев всю жизнь.

Появление графини в ее спальне д\'Оранж действительно восприняла как явление с того света. Она готова была неистово креститься, если бы не понимала, что, коль уж де Ляфер явилась, от нее не спастись, даже будь она бестелесным духом.

– Ну-ка, одевайтесь, великосветская дрянь! Сейчас с вами поразвлекаются мои слуги-татары. Я швырну вас им, словно обглоданную кость. Как недавно вы швырнули вонючим мерзавцам, засевшим в вашем загородном доме, меня.

– Что вы, Диана? Что вы?! В каком доме?!

– В том самом, который принадлежал вам. Только сразу же предупреждаю: нежность моих азиатов будет поизысканнее, чем ваших провансальских ублюдков.

– Не делайте этого! – встала на колени Клавдия. – Умоляю вас: не делайте! Не опускайтесь до этого!

– Вот именно: «не опускайтесь». Это и есть те слова, которые вы, досточтимая дрянь, должны были произнести, стоя на коленях перед собственным отражением в зеркале. Но вы не произнесли их. А посему позволю себе пасть до самой грубой мести. В день своего воскрешения я могу позволить себе даже такое. Но прежде вы должны рассказать, кто наслал на меня этого кретина капитана?

– Кто-то из людей принца де Конде, – поспешно ответила Клавдия, молитвенно сцепив руки на груди. – Но кто именно, этого я не знаю.

– Так все-таки: кто был заинтересован в моей гибели? Понятно, что сам принц не сколачивал эту шайку наемников, он мог делать это чьими-то стараниями. Но для меня важно знать, кто стоит на вершине моих ненавистников – Конде собственной персоной или же кто-то из его приближенных, рангом пониже?

– Принц де Конде – свят.

– Кто бы мог предположить такое?! Они должны были убить меня?

– Нет. Я не знаю. Клянусь, не знаю.

– Все ты знаешь. Они прибыли, чтобы убить меня в отместку за разоблачение заговора?

– Да, – машинально подтвердила д\'Оранж и тотчас же прикрыла рот ладонью.

– Вот видишь, как просто все вспоминается, когда над твоей головой зависает петля. Почему ты не остановила их?

– Не могла. Это было не в моих силах. Они и меня тоже убили бы.

– Опять лжешь.

– Но я ведь не знала, действительно ли вы, графиня, оказались…

– Чего вы не знали? – опять перешла де Ляфер на «вы», хотя гнев ее не уменьшился. – Что не я была предательницей? Что предал заговорщиков виконт де Винсент? Да вы же узнали об этом раньше, чем я.