Юрий Рышков - Капитан Быстрова

Наташу ожидали письма от Сазонова, Кето и Тамары. Петре прислал ей свои рисунки, на которых пушки стреляли красным огнем, зеленые танки шли под прикрытием самолетов, напоминающих своей уродливой формой допотопные «райты», «фарманы» и «блерио»… Письмо Игоря она перечитала несколько раз, теплое, родное письмо…

Землянка, убранная полевыми цветами, выглядела уютно. Настенька в меру своих возможностей украсила ее: стены оклеила плакатами и фотографиями из газет и журналов. На полочку с посудой (ею считались и солдатские котелки и фляги) положила «кружево», затейливо вырезанное из газеты.

Настенька, увидев Наташу, поначалу смутилась.

— И как же я давно не видела вас, Наталья Герасимовна! — щуря добрые наивные глаза, запричитала она, прикладывая ладони к щекам. — Ведь двое суток вас покойницей считали. Плакала я сколько?! А потом вы на три недели в Москву улетали! Хорошо, что я вам обмундирование привозила… повидала…

— Зато теперь глаза тебе намозолю! — отшутилась Наташа.

Утомленная от впечатлений, поздравлений и разговоров, она, скинув сапожки, с наслаждением прилегла поверх одеяла на раскладушку и, заложив руки за голову, ни о чем не думая, задремала.

Настенька поняла, что Наташа хочет отдохнуть с дороги, вышла из землянки и уселась на траве у входа.

Не прошло и десяти минут, как прибежал Кузьмин:

— Капитан не спит?

— Майор отдыхает, — ответила девушка, сделав ударение на слове «майор».

— Взглянула бы? Может, не отдыхает?! — попросил Кузьмин. — Охота мне повидать ее.

— А если вы придете попозже?

— Очень прошу, Настенька! — настаивал Кузьмин.

— Учитывая ваше нетерпение, попытаемся доложить о вас, — передразнивая Кузьмина, сказала Настенька, откладывая работу. Понизив строгий голос, добавила: — Сейчас мы доложим о вас Герою Советского Союза гвардии майору Быстровой. Так-то! Если она не спит…

Наташа сквозь дрему услышала разговор, очнулась, увидела Кузьмина, позвала:

— Тиша, иди сюда!

Обрадованный Кузьмин козырнул Настеньке и устремился в землянку.

Наташа встретила его как близкого друга.

— Садись сюда, — она кивнула на скамеечку. — Эх ты, хороший мой! Люблю я тебя, Тиша, и уважаю… Славный ты человек…

Кузьмин, загадочно улыбаясь, поглядывал на Наташу.

— Ну, рассказывай, Тихон. Чего молчишь?

— Да что говорить, Наталья Герасимовна?! Трудно было ждать… На третий день узнали… Счастье-то какое: опять выбралась!

— Жить-то охота, Тиша…

Он вновь чему-то заулыбался. Наташа видела, что Кузьмин что-то от нее скрывает, и, должно быть, интересное и значительное для нее.

— С чего тебе весело? Сияешь, а молчишь. В чем дело?

— Так… По привычке…

— Не хочешь говорить — не неволю… Мы ведь с тобой больше трех недель не виделись, а разговор не клеится.

— Да, давненько… Вы и чином повысились, и Героя заслужили… Разрешите поздравить?

— Спасибо, Тиша… Только между нами все по-прежнему, как было, так и останется. Ты — механик, я — летчик… Рассказал бы, что нового? Как насчет машины? Или я «на отдыхе» буду? Что слышно?

— Новостей много, и хороших и плохих… Полковник наш изрядно пострадал… — Кузьмин увел разговор в сторону.

— Я его сегодня видела. Он скоро поправится… Еще что?

— Что ж еще?.. Вот насчет полковника: поздно вечером, после того как вас сбили, он, раненный, сумел все же до нашего аэродрома дотянуть… Расшибся при посадке.

— Знаю…

— Поврежденное шасси подвело: самолет скапотировал — «козла» задал… — Кузьмин потер ладонью о ладонь, посмотрел зачем-то на свои руки и добавил: — Поговаривают, скоро заваруха пойдет! Одних танков вокруг нас сосредоточена тьма-тьмущая… «Тридцатьчетверки» и новые марки… Ну, здоровы же!.. А нашего брата что пчел в улье! Неспроста делается…

У землянки резко завизжал тормозами автомобиль, послышался голос Мегрелишвили, с которым летчица успела повидаться и поговорить.

Кузьмин встал.

— Я за тобой, Наташа! — громко сказал капитан и, стукнувшись головой о верхнюю дверную балку, выругался по-грузински.

— Что случилось?

— Шишку набил!..

— Я не про то, — сказала Наташа.

— Приведи себя в порядок и едем на летное поле.

— Боевой вылет?

— Нет. Всем офицерам полка приказано явиться. Прибывает генерал-майор. Ордена не забудь надеть.

— У меня же ленточки есть…

— А я говорю — ордена!

— Чего ради?

— Нужно! Генерал приезжает… И вообще…

Чувствовалось, что он тоже чего-то не договаривает.

Натягивая сапожки, Наташа не видела, как весело и заговорщицки Мегрелишвили перемигнулся с Кузьминым.

Она достала из чемодана старую гимнастерку, сняла с нее ордена и прикрепила на новую. Второй орден Ленина был уже на колодке с алой муаровой лентой, окантованной по краям золотыми каемочками.

Одернув гимнастерку и потуже затянув ремень, Наташа поправила оружие и пилотку и вышла вслед за Мегрелишвили и Кузьминым.

Машина покатила напрямик к месту сбора, на край летного поля возле самой рощи, израненной артиллерийским огнем прошедших здесь боев…

Тут же неподалеку стоял зачехленный новенький самолет-истребитель «Яковлев-3».

Как только машина с Наташей, Кузьминым и Мегрелишвили подъехала к месту сбора, майор Станицын приказал летчикам строиться.

Наташа, волнуясь, поспешно встала в строй. Она догадалась, в чем дело, когда Кузьмин по приказанию Станицына расчехлил самолет. На фюзеляже машины красной краской были выведены слова: «Боевой землячке от мирных граждан и партизан Воробьевского района». Двенадцать звездочек, новеньких и ярких, в два ряда расположились грозной и внушительной, но чрезвычайно уютной стайкой под линией выхлопных труб.

Подъехала вереница автомобилей. Прибыл Головин. Подошел грузовик с оркестром, «одолженным» летчикам соседней кавалерийской частью. Приехали какие-то люди в гражданском, очевидно гости или руководство из города. Они сгруппировались чуть в стороне.

После рапорта Станицына Головин поздоровался с летчиками.

Тишина воцарилась сама по себе. Лишь парящие в поднебесье жаворонки нарушали ее своим щебетом, да ветер, пробегая по полю, мягко шуршал травой.

Головин окинул строй и торжественно, особенно внятно проговорил:

— Герой Советского Союза гвардии майор Быстрова!

Наташа, чеканя шаг, подошла к Головину, четко отдала честь и, как положено, доложила. Головин протянул ей руку:

— Здравствуйте, гвардии майор!

— Здравствуйте, товарищ гвардии генерал! — поздоровалась Наташа и опять встала по команде «Смирно».

— Прежде всего, — продолжал Головин, — поздравляю вас от имени всей дивизии с высоким званием Героя Советского Союза и благодарю за подвиг.

— Служу Советскому Союзу!