Николай Кожевников - Гибель дракона

...Ван Ю успел унести с собой раненого Ченя. Уже за рекой, перевязывая мальчишку, Ван Ю шептал ободряюще:

— Терпи, Чень! Кровь, пролитая за свободу, святая кровь. Рана в бою — слава солдата... Ах, бандиты! Обманули! Ну, все равно вам не уйти! За все рассчитаемся! За все! И за твою рану, Чень...

Добираясь с солдатами комендантского взвода к складам, Карпов, прорвавшись в стыке японских рот, наткнулся на партизан. Его отвели к Вану, а солдат задержали: партизаны не верили уже никому. Так Карпову довелось встретиться с Ваном в боях.

Обстановка была тревожной: охватывая район складов, японцы, силой до батальона, стремились прорваться к свободной дороге на Хандагай, чтобы по предгорьям Хингана уйти в глубь Маньчжурии. Этого маневра Харченко не ожидал: Юго-Восточное направление он считал одним из самых спокойных. Рабочие дрались яростно, но неумело и вынуждены были медленно отступать, теснимые превосходящими силами.

— Помогай, чи-жень [10] Чи-жень — солдат маньчжурских знаменных войск. Карпов! — возбужденно заговорил разгоряченный боем Ван Ю. — Нельзя собак выпустить! Много людей перегрызут!

Карпов написал донесение и послал одного из своих солдат на машине в объезд к мостам, а оттуда до Харченко дорога была уже безопасной. Ему пришлось идти в бой, вместо того, чтобы вывозить продукты. Машины отвели под прикрытие брандмауэра, разделявшего склады. Солдаты и шоферы заняли места среди партизан. По цепи пронеслось: «Пришло подкрепление!». Сознание того, что о них помнят, им помогают, придало партизанам новые силы. Но и японцы усилили натиск. Они стремились до рассвета вырваться из узких улочек предместья в сопки, где можно укрыться.

Хайлар-хэ в этом месте делится на три рукава, образуя два острова, соединенных между собой старенькими, полусгнившими мостами, уже разрушенными партизанами, и одним большим капитальным мостом, к которому теперь рвались японцы. Захватив мост, они стали бы полными хозяевами дороги.

Обстановка менялась с каждой минутой. Карпову приходилось принимать решения мгновенно. Ван Ю был хорошим солдатом, но плохим командиром. Он стремился сам, своими руками убить больше японцев и появлялся в самых опасных местах.

— Мой город горит, товарищ! — кричал Ван Ю, указывая Карпову на пожары. — Мой город! Его построили китайцы, товарищ! Для себя! Думаешь, не больно? — он бил себя в грудь. — Там, — Ван Ю указал к сторону, — жил мой отец... огородник Ли Чан, товарищ! Там моя жена... дети! А ты говоришь — будь спокоен. Разве я могу быть спокойным, товарищ?

Невдалеке силуэтом виднелись фермы моста. Около них вспыхивали огоньки выстрелов. Причудливыми изгибами, как сказочный огненный змей, волнистая линия вспышек вползла на мост. Отдаленные выстрелы слились в непрерывный грохот. Карпов понял, что без помощи Харченко мост не удержать. Оставалось последнее: взорвать мост и оставить японцев на острове. Сзади были советские части, впереди — быстрая Хайлар-хэ.

— Как думаешь, — наклонился Карпов к уху Вана, — такой мост после победы построишь?

Ван Ю отшатнулся:

— Зачем его строить? Он простоит тысячу лет!

— Взорвать его нужно, товарищ Ван Ю, — строго проговорил Карпов. — Иначе не сдержим японца. Уйдет.

Лицо Вана потемнело.

— Я его строил, чи-жень, — мучительная тоска прозвучала в голосе Вана. Он пристально смотрел на мост. Ему казалось, он видит, как растет опорный бык... Заныли мускулы от непосильной тяжести: сорок кирпичей на плечах!.. Неожиданно острая боль ожгла спину, гимнастерка стала влажной, проступила кровь, совсем как тогда, под бичом японца надсмотрщика. Ван Ю вздрогнул и, погрозив тяжелым кулаком в темноту, сказал яростно: — Кровь мою пили, теперь домой идете? — он задыхался. — Мост мой! — голос Вана дрогнул. — Он вас не пропустит...

Принесли взрывчатку. Приладили запальный шнур.

Карпов закурил, утомленно привалившись к камню. Грохот выстрелов нарастал, приближался с каждой минутой. Отступать было некуда. И нельзя. Отдать продуктовые склады?.. Население голодает. Советская Армия должна, обязана накормить неимущих. Можно бы и мост сохранить... но японцы не должны уйти. Если даже Харченко ударит японцам в тыл, то они побегут вперед и обязательно сомнут цепочку партизан. Карпов кусал губы. Ошибка есть ошибка, и теперь нужно исправить ее, пусть ценой моста. Люди дороже.

— Я пойду, товарищ, — Ван Ю тронул Карпова за рукав. — Я готов.

Карпов вздрогнул. Он никак не ожидал, что к мосту отправится сам Ван Ю. Почему он?

— Может быть, кто-нибудь другой?..

Ван Ю отрицательно покачал головой.

— Я его строил, друг, — тепло проговорил китаец, — кто лучше меня может?

Карпов не расслышал, но понял, что сказал Ван Ю, и молча пожал ему руку.

Огненная лента доползла уже до середины моста. Слышались крики японцев, брань, возгласы и непереставаемая трескотня выстрелов.

Ван Ю скрылся в темноте. Тускло сверкала спокойная гладь реки, отражая отблески пожаров. Окровавленными языками тянулись они к мосту, теряясь в камышах.

Потянулись минуты ожидания. Карпов приказал не жалеть патронов и гранат. Пусть японцы чувствуют упорное сопротивление.

В ружейно-пулеметные выстрелы ворвались глухие разрывы гранат. Близко засвистели пули.

На мосту осталось человек двадцать. Они залегли у перил, готовые каждую минуту бежать на берег. Ждали только ракету Вана.

К Карпову подбежал сопровождавший Вана солдат комендантского взвода с куском запального шнура в руках.

— Товарищ старший лейтенант, — заговорил он взволнованно, — китаец шнурок оторвал! Оставил самый пустяк! На полминуты, не больше. Говорит, «японец огонек увидит»...

Карпов не успел ответить — над мостом взвилась ракета. Черные тени мелькнули и пропали. Это партизаны перебежали в щели около моста. Почти сейчас же грохнул взрыв, осветив развалины домов. Река закипела, посыпалась щебенка.

Совсем рассвело, когда партизаны принесли Вана. Он дышал редко и тяжело. Крови не было видно. Спокойная улыбка застыла на его лице, словно уснул этот беспокойный человек после утомительного, но нужного труда.

В скорбном молчании стояли партизаны возле Вана. Японцы тоже смолкли, поняв, что вырваться из города им теперь невозможно.

Короткую тишину нарушил гром пушек: батареи Харченко обрушили огонь на самураев. В панике они кинулись в реку, здесь их стали добивать партизаны...

По наведенному понтонному мосту первой ушла машина с ранеными. С ней партизаны проводили Вана и Ченя. Следом за этой машиной двинулись остальные — с продуктами. К складам приехал майор, только что назначенный постоянным комендантом города.

Наступило туманное утро.

По реке и склонам сопок стлался дым пожаров. Кроваво-красным пятном тускло светилось солнце.