Франтишек Фрида - Опасная граница: Повести

— Над этим анекдотом не смеялся уже мой дедушка, — одернул его Стейскал. У него не было настроения шутить.

Расписание сто одиннадцатого было согласовано с расписанием поездов на Прагу. В основном поезд ходил точно, ведь формировался он в Шлукнове. Стейскал вновь подошел к телефону и набрал номер. Телефон молчал. В комнате воцарилась тишина, только на оконном стекле назойливо жужжала муха. Юречка вертелся на стуле, видно хотел что-то сказать, но серьезное лицо Стейскала его останавливало. Шлукнов молчал.

Стейскал снова посмотрел на часы:

— Проклятие, такого еще не было. Так опаздывать!

— Спят, наверное! — засмеялся Юречка.

Никто из присутствующих его не поддержал. Стейскалова только вздохнула, а Ганка пересекла комнату, приподняла чемоданы и снова поставила их на место. Юречка проводил ее влюбленным взглядом.

— Отец, позвони в будку у Карлов-Удоли, — подсказала Стейскалова.

Едва железнодорожник набрал другой номер, как тут же ему ответил коллега Патейдл.

— Привет, Пепик! — с облегчением вздохнул Стейскал. — Что происходит в Шлукнове? Я не могу туда дозвониться. Никто трубку не берет. Сто одиннадцатый опаздывает уже на десять минут. Пражский определенно уйдет. Так долго он ждать не будет. Если и ты не дозвонишься, то съезди туда на мотоцикле. Я хотел отправить жену и дочь к своим, они уже собрались. Сто одиннадцатый всегда ходил точно по расписанию. Что? Когда ты это слышал? Минут пятнадцать назад? Ладно, съезди туда и сам посмотри. Потом позвони мне. Спасибо. — Стейскал положил трубку и повернулся к присутствующим: — В Шлукнове что-то случилось. Патейдл слышал выстрелы.

Биттнер переступил с ноги на ногу, и его сапоги противно скрипнули. Он, видимо, хотел что-то сказать, но сдержался и еще плотнее сжал свои узкие губы.

— Пан Стейскал, попробуйте позвонить в Румбурк! — спохватился Юречка.

Железнодорожник снова повернулся к телефону, с минуту раздумывал, наморщив лоб, потом пожал плечами и нервно набрал номер. Откашлялся, как будто готовился к ответственному выступлению, но голос его все равно прозвучал хрипло:

— Говорит Вальдек! Попросите начальника станции.

На том конце провода взяли трубку, но ответили не сразу. Сначала доносились какие-то голоса, звуки шагов, кто-то разговаривал по-немецки.

— Черт возьми, что эти люди там делают? — воскликнул озадаченный Стейскал и заметил на мальчишеском лице Юречки волнение. Скользнул взглядом по Биттнеру. Напряжение, которое овладело всеми, никак на нем не отразилось. Понятное дело, он же не отправлял дорогих ему людей в Мельник. Бог знает о чем он сейчас думал. Ни для кого не было секретом, что он гулял с Лизой Циммерман, дочерью одного из функционеров судето-немецкой партии.

— Может, спят и в Румбурке? — усмехнулся Юречка.

Эта усмешка неприятно задела Стейскала, и он уже хотел было ответить резкостью, но тут в трубке раздался скрипучий голос. Понять что-либо было трудно, потому что говорили по-немецки, точнее, на каком-то наречии, похожем на немецкий. Стейскалова подошла к мужу и, услышав голос в трубке, побледнела. Ганка испуганно взглянула на Юречку, будто именно у него искала ответа на вопрос, что, собственно, произошло, почему станция оказалась вдруг отрезанной от всего мира. Она заметила, что он увлечен ею, только в последнее время. Раньше она думала, что он просто поддразнивает ее, как школьницу. Теперь же, когда Юречка бросал на нее пылкие взгляды, она смущалась.

— Что? Да вы, наверное, с ума сошли! — взорвался Стейскал. — Что за глупые шутки? Мне сейчас как раз не до них. Почему не отправили из Шлукнова сто одиннадцатый? Пражский уже ушел? Что, собственно, происходит? У меня повреждена линия. Наверное, какая-нибудь дрянь перерезала провод. Это Стейскал из Вальдека с вами говорит.

Он напряженно вслушивался в хриплый голос. Человек на другом конце провода слишком громко кричал — видимо, говорил по телефону впервые.

— Что происходит? — спросила Стейскалова.

Он посмотрел на нее, поколебался, потом перевел взгляд на остальных:

— Мне только что сказали, что вокзал в Румбурке занят орднерами.

— Аншлюс? — растерянно произнес Юречка, но тут же взбодрился: — Глупости! Над вами кто-то пошутил,— Он схватил трубку, которую Стейскал почти брезгливо повесил, и яростно покрутил ручку.

— Что ты собираешься им сказать? — устало спросил Стейскал. — Их угроза, что «придет день», осуществилась. Мы не принимали этого всерьез, думали, что у нас есть укрепления, армия, и вот пожалуйста!

— Не может быть! Не может этого быть! — упрямо твердил Юречка, вращая ручку телефона.

Наконец в трубке послышался каркающий голос. Юречка не слишком хорошо знал немецкий, но сразу понял, что Стейскал говорил правду. Человек, снявший трубку, представился как член вокзальной команды Румбурка и резким голосом потребовал говорить по-немецки, потому что с сегодняшнего дня фюрер взял Судеты под свою защиту.

— Но ты-то по-чешски понимаешь, не правда ли? Так вот, говорит командир роты местной охраны. У меня три танка и я направляюсь к вам!

— Брось эту. бессмысленную болтовню!. — резко сказал Биттнер.

— А что имеет смысл? — обрушился на него юноша.— Пусть хоть немного подрожат от страха.

— Господи, что же теперь делать? — вздохнула Стейскалова.

Все молчали, погруженные в свои безрадостные мысли. А Юречка все не мог понять, как это орднерам удалось совершить переворот в приграничной зоне и захватить вокзал, ведь достаточно было двинуть сюда незначительные силы, чтобы подавить мятеж. Угрозы орднеров до сих нор никто всерьез не воспринимал. Скорее ждали какой-нибудь вылазки из-за границы, вооруженных банд «корпуса свободы», их налетов на жандармские участки или пункты местной охраны. Они уже неоднократно переходили границу и своими террористическими акциями нагнетали напряженность в пограничных районах. «Где-то, видимо, была допущена ошибка, — печально думал молодой таможенник. — Эти господа наверху вели переговоры с Генлейном и готовы были согласиться на любые условия, которые ставил им этот пройдоха, а надо было прижать главаря судетских фашистов к стенке и ликвидировать его движение. Ведь все понимали, чего добиваются генлейновцы. Майская мобилизация заставила членов судето-немецкой партии приутихнуть, но летом они опять обнаглели. «Пятая колонна» вновь подняла голову. Захват важнейших объектов в пограничной области был, видимо, первым шагом. Но ведь в Румбурке расположен военный гарнизон, там есть отряд жандармов, инспекция таможенной службы, подразделения местной охраны. Это же большая сила. Неужели все сбежали?»

— Черт возьми, что делает наша армия? — взволнованно обратился Юречка к Биттнеру, как будто хотел начать одну из тех бесконечных дискуссий, которые они вели постоянно. — Она что, позволила разоружить себя?