Франтишек Фрида - Опасная граница: Повести

— Ей-богу, пан Марван, это правда!

— Я знаю, почтмейстер, ты с ними заодно, по почему тебе именно сейчас поручили завлечь нас в западню? — грустно спросил Марван.

— Пресвятая дева, я повторяю только то, что мне приказали!

— Ты ведь тоже чех, — с упреком произнес Юречка.

— При чем здесь это? — вздохнул почтмейстер. — Для меня сейчас главное — выжить. Семья на шее, дюжина детей, вы понимаете... мое положение...

— Вы нам так и не сказали, чего хотите от нас, — заговорил Пашек. — Из вас приходится все тащить клещами.

— Ну... вы должны немедленно сложить оружие. Не только вы, но и фуковский и шлукновский отряды...

— Следовательно, ты думаешь... — начал Пашек, но Марван сильно сжал ему плечо и тот замолчал.

— Да, мы все здесь и ждем вас. Тридцать человек, три пулемета и много гранат. Вы зубы о нас обломаете. Все!

— Иди, скажи это своим собратьям! Всех перестреляем! — Гневный голос Пашека был слышен даже в лесу.

— Они меня послали, чтоб по-хорошему...

— Значит, мы должны сложить оружие? — переспросил Марван.

— Стало быть, вы боитесь, что утром сюда придут паши солдаты?! — воскликнул Пашек.

— Никто вам на помощь не придет. Солдаты сидят в укреплениях. Вы остались одни. Но вы должны уйти отсюда, как и другие чешские отряды. И вы это знаете.

— Это ты хорошо сказал, почтмейстер, — с горечью проговорил Марван. — Ты, оказывается, уже считаешь себя одним из них.

— Не важно, кем я себя считаю, — устало отозвался Карлик. Ему было холодно, но он был обязан выполнить задание. — Подумайте о людях, которые могут погибнуть. Сложите оружие и отправляйтесь домой.

— А почему нельзя уйти с оружием? — спросил Марван.

— Это приказ: чехи должны сложить оружие и уйти!

— Я знаю, чего вы хотите: уговорить нас сейчас, а потом хвастаться, будто сыграли важную роль в ликвидации чешского отряда.

— Я ничего не хочу. Утром сюда придут отряды «корпуса свободы». У них гранаты, пулеметы. Вы все погибнете. Но зачем? Люди, опомнитесь!

— Плевать мы хотели на ваш «корпус свободы»! — воскликнул Юречка. — Утром здесь будут наши танки с солдатами. И вы еще побежите от нас!

— Нас здесь достаточно. Тридцать человек, три пулемета. Так и передай, Карлик, — сказал Марван.

— Передам, пан Марван.

— А теперь уходи, иначе мы повесим тебя на каштане у костела.

— Люди, люди, не сходите с ума! У меня жена... дети...

— А кто нам гарантирует безопасность, если мы сдадимся? — спросил Пашек.

Он все еще не отказался от мысли о капитуляции. Думал о том, что Карлик прав, что сопротивление бесполезно. Но можно ли доверять немцам?

Почтмейстер молчал, соображая, что ответить. Он знал, что никакой гарантии нет.

— Чтобы нас отделали, как Гентшеля? Покорно благодарю! — воскликнул Юречка.

— Что ты нам посоветуешь, Карлик? — тихо спросил Марван. — Как чех и как порядочный человек, ведь ты всегда был порядочным человеком.

Карлик испуганно оглянулся назад, с минуту молчал, потом сказал еле слышно:

— У нас много убитых. И бабы из деревни натравливают мужиков, чтоб отомстили. Плохи дела, пан Марван, лучше уходите.

— Спасибо, Карлик.

— Вы убили зятя сапожника. Он теперь как безумный, готов уничтожить весь свет.

— Теперь мы хоть знаем, что нас ожидает в случае сдачи, — так же тихо ответил Марван. Потом повысил голос, чтобы его услышали на лугу: — Передай своему командиру, что мы не сдадимся. Нас здесь много, и мы будем защищаться. А еще скажи, если все спокойно разойдутся по домам и сдадут оружие в жандармском участке, мы никого не тронем.

— Сдавайтесь! Это бессмысленно! — воскликнул Карлик.

— Всех пересажаю! — прогремел бас Пашека.

Карлик повернулся и исчез в темноте.

— Быстро в дом! — приказал Пашек. — И чем меньше мы будем появляться на свету, тем лучше. Они считают, что здесь кроме нас люди из Фукова и из Шлукнова, поэтому и не отваживаются атаковать.

— Думаете, они ему поверят? — спросил Стейскал, когда они возвращались к дому.

— Они, вероятно, считают, что станция обороняется большими силами, а погибать им, конечно, не хочется, — произнес Марван.

Он задержался у входа в дом, шаря по карманам. Наконец нашел сигареты и спички. На мгновение пламя осветило его лицо. Со стороны шоссе, где только что исчез почтмейстер, треснуло несколько выстрелов. Нули защелкали по крыше и стенам дома.

— Подлецы! — воскликнул Юречка. — Даже не дождались своего парламентера.

Потом с шоссе раздалась автоматная очередь. Марван вскрикнул, сигарета выпала у него изо рта. Он хотел сказать что-то, но из горла вырвался хрип. Он выпустил карабин и начал тяжело оседать на землю.

Молодой таможенник подскочил к нему:

— Что с вами, пап Марван?

Следующая очередь заставила Юречку упасть рядом с бывшим командиром таможенного отделения. Одна из пуль срикошетировала от рельса и загудела, как оса. Юречка вбежал в дом, пролетел через сени, сбив кого-то по пути. Через мгновение он уже был у окна и прижимал к плечу приклад пулемета. Он услышал, как Стейскал и Гентшель внесли тело Марвана. Пашек ругался.

Юречка нажал на спусковой крючок и принялся поливать свинцом опушку леса, луг, шоссе. Запахло горелым маслом. Ствол пулемета быстро нагрелся. Тогда таможенник положил пулемет на подоконник и принялся набивать пустой магазин.

— Папа Марвана убили, — сообщил Стейскал.

Юречка услышал испуганный крик Стейскаловой и всхлипывание Ганки. По щекам его потекли слезы. Он вытер их рукавом и с решительным видом подошел к окну.

Утром одному из генлейновцев удалось пробраться к шлагбауму и бросить гранату в сторону дома. К счастью, в окно она не попала. Но взрыв разметал скамейку, на которой когда-то сидели пассажиры, повредил стены зала ожидания. Взрывной волной выбило окна в спальне. Женщины в тот момент были на кухне, так что никто не пострадал. Однако взрыв этот явился предупреждением — защитники станция опять проявили неосторожность. Ведь граната могла попасть и в дом. Последствия такого взрыва трудно было даже представить.

Разъяренный Пашек кричал, что все без толку шляются по платформе, а в нужный момент никого не дозовешься. Это была сумбурная речь, полная обвинений, будто таким образом можно было исправить положение. Он забыл, что командир должен сам следить за всем, а не сидеть за столом на кухне. Он же выходил наружу лишь на мгновение и сразу возвращался в дом.

Всегда спокойный Стейскал не выдержал:

— Нельзя ли потише? Вас слышно даже на лугу.

Гибель Марвана потрясла их, настолько она казалась нелепой. Его убила пуля, выпущенная наугад. Мысли об отступлении снова отошли на задний план. Теперь их стало на одного меньше. Безжизненное тело Марвана лежало в сенях, покрытое белой простыней. Пашек сидел за столом, вытянув перед собой сжатые в кулаки руки. Он был мрачен. Ну и ночь выдалась, черт бы ее побрал! Видно, судьба совсем отвернулась от них. Сколько времени немцы будут верить в то, что на станции полно людей и три пулемета? Если бы у них варил котелок, они бы в несколько минут расправились с осажденными. Представив такую возможность, Пашек даже дышать перестал. О, господи, что же делать? Как освободиться от этой петли? Ждать? Но чего? Пока немцы наберутся смелости и начнут штурм? Он застонал и опустил голову на руки.