Руднева Максимовна - Пока стучит сердце

Яша сравнил нашу жизнь в десятилетке с пароходом, который вышел в плаванье 10 лет тому назад и теперь достиг цели. Я причислила себя к матросам. Люсик возразил: «Ты — может быть, а я определенно был пассажиром». Нам подали чай. Сначала Павел Васильевич роздал аттестаты и грамоты. Как и в 7-м классе, я первая получила грамоту и аттестат. У нас 6 отличников: 4 + Лиля и Валя. В том классе — 5 человек. Отдавая аттестат Ане Семендляевой, Павел Васильевич пожал ей руку и сказал: «Поздравляю вас, Анна Петровна».

3 августа

Я боялась этого момента, когда аттестат очутится в моих руках: ведь раньше я могла думать и передумывать сколько угодно, теперь же аттестат нужно отдать, и не сразу во все, а в какой-нибудь один вуз. К 25 июня у меня не были готовы фотокарточки, 26-го — день выборов в Верховный Совет РСФСР. Почти все мои соученики — избиратели, я же еще не доросла. Написать свою автобиографию оказалось трудным делом для окончившей десятилетку. Дома утром 27 июня я переписывала начисто заявление и в конце его написала «атестат», разорвала и решила, что у тети Мины напишу и автобиографию и заявление. Вот они, мелкие неполадки нашей заново устраивающейся жизни: у тети не оказалось тетрадочной бумаги, и я, пробегав без пользы по магазинам, вынуждена была поехать к Жене и взять у него бумаги. Если я когда-нибудь расскажу об этом своим детям, они будут удивляться. Но это мелочь по сравнению с тем, чему удивляюсь я, читая книги о прошлом. Я прочла «Айвенго» Вальтера Скотта. Какие дикие нравы, какие ужасные порядки! Айвенго и Ровена, Исаак и Ревекка, Ричард Львиное Сердце и Джон, Буагильбер и шут, Седерик и Робин Гуд вызывают жалость и восхищение, больше всего — удивление.

Придя в приемную комиссию, я спросила, сколько подано заявлений. «Сорок восемь». — «А сколько из них отличников?» — «Сорок». Н-да!

Мама уехала 29 июня. Я окунулась в хозяйственную жизнь, и — странно! — она меня очень увлекла. Я научилась почти все делать. Когда были цветы, мы с папой каждый выходной ходили в лес и приносили много цветов. 4 июля я проходила медосмотр. Что они со мною, беднягой, делали! Я была в трех кабинетах, заставляли даже носки снимать — смотрели форму ступни, взвешивали (56 кг), измеряли рост (160 см), заставляли 15 раз приседать... Прошла.

На другой день я получила извещение из МГУ, что прохожу беседу 22 июля в 11 часов утра.

Кроме того, мне пришла странная открытка. Написана она Сашей Степановым, а говорится в ней о том, чтобы я 15 июля приехала в школу за премией от роно. Я позвонила в школу — никто не подошел. И вот настал день 4-го ежегодного московского карнавала в ЦПКиО. С утра я поехала в школу узнать, за что это я 30 копеек доплатила. Оказывается, 10 июля районный вечер все-таки состоялся и там премировали всех отличников. Я была очень приятно удивлена: мне дали небольшую скульптуру Ильича и книг на 31 рубль Особенно я довольна философскими сочинениями Чернышевского. Со всем своим богатством я поехала к Ксене. Мы ходили с ней фотографироваться, карточки будут готовы 17 августа. Эту ночь мы провели чудно. Пройдя через аллею препятствий, мы имели возможность купить «антигрустин» и «карнавальный разговор». Все там хорошо сказано, только слова Лебедева-Кумача «Живем мы весело сегодня, а завтра будет веселей» в этот вечер были несправедливы, так как сегодня нам было весело, а назавтра нужно было думать о вузе. Едва все сошлись, стали говорить о том, кто куда поступает, кто чего боится. Затем решили: кто сегодня заговорит о вузе, с того штраф. Шуваев проговорился, но отказался от уплаты штрафа, так как он сказал слово «академия», а не «вуз». Нас было семь человек: Люся, Левочка Выгодский, Женя Колибернов, Коля Шуваев, Вадик Цыпленков, Ксения и я. Были еще две девочки, но они все время обособлялись. Это были прекрасные часы. Сколько сожжено бенгальского огня, сколько пущено фейерверков! Ксения живет близко от парка, и все же мы попали домой только в 4 часа. Трамваи ходили всю ночь с надписью «Маршрут на карнавал».

Наступило 22-е... Я приехала в университет на 25 минут раньше срока. Была первой. Беседа, которой я так боялась, была, по-моему, малосодержательной. Заместитель декана (я довольна, что не декан, профессор Тумаркин!) спросил меня, почему я подаю к ним, что я читала по астрофизике, что слушала, кто читал лекции. Затем спросил, знаю ли я какой-нибудь язык. Нет, не знаю. Кого я люблю больше всего из русских писателей? Некрасова. Удивился, почему я не сказала о Пушкине, и спросил, кого еще из писателей я люблю. Из западных я назвала Шекспира.

Вечер 19 августа

Вот уже два года и два месяца с тех пор, как я в комсомоле. Но не этим сегодняшний день отметится в истории моей жизни (пышно сказано?!). Сегодня я ездила в МГУ и своими глазами видела в списке принятых на первый курс: Руднева Е. М. Теперь все уже определенно, сомнений быть не может, я принята в университет. И именно сейчас, когда окончательно решен мой путь вступления в новую жизнь, мне все время вспоминается школа, школа, в которую я никогда уже не вступлю равноправным членом. Что со мной? Почему-то так щемит сердце. Вот наступит 1 сентября. Если бы я была ученицей, то с первого бы часа окунулась с головой в бурную ученическую жизнь. А теперь? Я уверена, что студенческая жизнь не менее интересна, чем ученическая, и я стремлюсь к ней, неизведанной. Расставаться же со старой жизнью жалко (да, жалко!) не от страха перед будущей — нет! — а оттого, что школа оставила по себе только хорошие воспоминания. Я люблю школу.

25 августа

Сегодня я еду с Ксеней и Надеждой Николаевной по каналу Москва-Волга в Калинин.

11 часов ночи. На пароходе

Химкинский вокзал — это чудо искусства, замечательное произведение человеческой мысли и рук. Мы имели достаточно времени, чтобы его осмотреть: пароход прибыл без десяти восемь. В четверть девятого мы отчалили. И вот мы плывем по широкому каналу, «по строенному на века»... Сидели на носовой части. Там ветер, ветер. Мы благодаря Ксениной выдумке едем и во втором и в третьем классах. Так один билет у нас во второй класс. Ксения и я поместились в восьмиместной каюте; кроме нас, едут трое девушек и трое мужчин.

26 августа

Проехали последний шлюз. Всего на собственно канале семь шлюзов, на Волге один и на Москве-реке три. Спуск в общем на 38 метров. На шлюзах № 6 и 5 вода изменяет уровень на 8 метров. Смотришь и поражаешься величием человеческих дел. Шлюзы — это техника, техника и техника. Чувствуется, что строились на века: вот только деревянную обшивку у шлю­зовых ворот придется менять. Скоро Московское море.

Мы на Волге. Московское море осталось позади. Не создается впечатления моря — берега, хотя и далеко, но видны. Московское море занимает площадь 327 квадратных километров. У входа в него около при­стани «Большая Волга» стоят монументы Ленина и Сталина — по 25 метров высоты. Какая грандиозная работа здесь проделана! Даже не верится что-то.