Роман Юров - Чужие крылья III

Шубин был не на КП, а в своей землянке. Землянка у командира полка была на зависть хороша: просторная, светлая, обшитая фанерой, разделенная крепкой перегородкой на две части. Вторая часть – она же спальня, была за постоянно закрытой дверью, это было царство Галки.

Шубин сидел за столом и имел вид самый недобрый. Перед ним лежали папки с личными делами, а в помещении витал заметный запах перегара. Слева от входа, на лавке, развалился незнакомый горбоносый лейтенант с аккуратными усиками на бледном лице. Командир кивнул на приветствие Виктора и глазами показал садиться. Потом он принялся нервно постукивать пальцами по столу, что-то обдумывая.

— Ларин, вы свободны, — наконец сказал он. Лейтенант вышел, и Виктору показалось, что запах перегара с его уходом стал куда как слабее.

— Видал, какой гусь, — сказал Шубин Виктору, — прислали на нашу голову. — И пояснил. — Племянник начальника отдела кадров нашей армии. На фронт ему захотелось, мать его, тута, так. До этого в ПВО под Ярославлем служил.

— Ночник? — спросил Виктор.

— Да ни хрена он не ночник, — вздохнул Шубин, — зато гонору выше крыши и дядя… Но не в этом дело, а в том, что его к нам на звено хотят поставить. Эх, надо было тебя, тута, на курсы отправить. Ладно…

— Какие курсы, Дмитрий Михайлович!

— Простые курсы, — буркнул Шубин, — только чего уж, поздно, тута. По-другому сделаем, — он снова забарабанил пальцами.

— Вот что, — сказал он, — завтра в девять утра проведешь учебный бой с этим, — командир показал глазами на дверь, — и чтобы его побил. Ясно?

— Ясно, — сказал Виктор, хотя сам еще ничего не понял.

— Не ясно, тута, — повысил голос командир, — а чтобы железно побил. Что хочешь делай. У тебя же мотор недавно меняли, так?

— Меняли. На той неделе. Только теперь после вылета весь фонарь в масле.

— Это ерунда, — Шубин слегка повеселел, — с новым двигателем управишься. На вертикали с ним попробуй, вряд ли он умеет на ней драться. Ну и голову включай, тута, — он пробарабанил по столешнице какую-то замысловатую дробь и прищурился размышляя.

— Так… прилетит в восемь, пока то да се. Потом завтрак. В девять или в полдевятого? Лучше в девять. Чтоб над аэродромом. Двух зайцев стрельнуть? — Командир бормотал это глядя в никуда, потом встрепенулся. — Все. Решено, тута. Завтра у тебя тренировочный полет с твоим Рябченко, тута. Полетаешь, разомнешься. А потом в девять учебный бой с Лариным. И смотри мне, если проиграешь – парашют, тута, съешь.

Виктор слегка ошалел. Зачем командиру все это нужно, он так и не понял.

— Теперь второе! — Шубин важно поднял вверх указательный палец. — Дело нужное и в чем-то, тута, полезное. Новеньких, думаю, уже видел, да? Пополнение, мать его етить. Прямо из ЗАПа, — командир скривился, словно проглотил нечто невообразимо кислое, — сосунки в общем. Ни хера не умеют, ни хера не могут, зато уже офицеры… Говно… Но, раз Родина, тута, приказала, то будем лепить из говна летчиков.

— А при чем тут я? — осторожно спросил Саблин. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше.

— А при том, Витя, — Шубин хмыкнул, — при том. Даю тебе три… нет, отставить, тута. Даю тебе две недели и этих новеньких. Делай с ними что хочешь, но чтобы подтянул за это время до уровня своего ведомого. Хотя бы в части теории. Я с ним на днях слетал – нормально у парня получается. Так что он будет теперь со мной летать, а ты себе нового подберешь.

— Это же грабеж, Дмитрий Михайлович, — возмутился Виктор.

— А то, — ехидно ухмыльнулся Шубин, — он самый. Да ладно. Шучу я, шучу. Никто на твоего Рябченко не покушается. А вот за пополнение возьмись. Бензин вам выделю, помещение тоже. Будет этакое учебное звено, с тобой во главе.

— А чему их учить?

— А всему, Витя. Всему что на войне нужно, — командир поглядел на его скептически вытянувшееся лицо и добавил. — Завтра их будут по эскадрильям распределять. Один в твое звено достанется. Так что можешь заранее присмотреться, утром шепнешь кого выбрал. И не строй, тута, из себя юную комсомолку, все равно не поверю. Делай что хочешь, но пацанов этих подтяни. Если будут как Рябченко, лично, тута, расцелую.

— А почему я, Дмитрий Михайлович? — приказ Шубина ему сильно не понравился, и Виктор предпринял последнюю попытку переубедить. — Это как бы комэсков работа. Да и ведущие все равно будут рассказывать и показывать.

— Это, Витя, так, — Шубин вздохнул, — но есть и другая сторона. Я на днях облетал наших рядовых летчиков, и у меня сложилось мнение, что твой Рябченко любому из них фору даст. Это меня радует. И я желаю, чтобы таких пилотов у нас стало побольше. Так что дерзай, — он засмеялся, — модельки тебе в руки и конспект на шею. Чтобы завтра утром план занятий принес.

— Вы таки шутите, товарищ майор? — попробовал поторговаться Виктор. — Этих орлов нужно откормить сперва, а вы мне две недели… Я с Рябченко два месяца не слазил, притом, что всего двоих учил, а вы мне целую ораву на шею посадить хотите и чуда требуете. Я таки вам не господь Бог.

— Ты, Витя, не старый еврей, поэтому торговаться я с тобой не буду! — отрезал командир. — Я приказываю! А ты научи… Кстати, — Шубин оживился, что-то вспомнив. — С тобой замполит по поводу приема в партию не общался? Сказал, что подумаешь? Ну ты, Витя, дурак. Я и сам-то крепок бываю задним умом, но ты меня переплюнул. Подумает он тута! Ишь ты… Слушай старших, а я бы тебе рекомендовал бы вступить…

Солнце уже клонилось к земле, подкрашивая горизонт алым. В синем небе там и сям висели облака. Крутобокие, тугие, ослепительно белые на востоке и розовые на западе. У столовой уже собирались летчики – прикидывая меню и строя планы на вечерние танцы. Виктор сегодня "пролетал мимо". Из землянки командира он вышел, кипя от злости. Походил кругом, порываясь вернуться и закатить скандал, но немного успокоившись, решил, что ругаться и отстаивать свои интересы уже поздно. Тогда Виктор направился к своим новоявленным подчиненным. Младшие лейтенанты имели настолько испуганно-восторженный вид, что ему даже стало их немного жалко. Идея выплеснуть на них свое негодование пропала втуне. И он, не говоря ни слова, ушел.

На стоянке царила идиллия. Мотористка с оружейницей расселись на пустых баллонах и что-то живо обсуждали, Палыч лениво курил в стороне. Судя по всему, к послеполетному обслуживанию самолета никто еще не приступал.

— Экипаж, становись.

Неторопливо построились, недоуменно поглядывая на начальника.

— Какого хрена? — начал Виктор, — вы на войне или на курорте? Истребитель не обслужен, весь в масле, а вы тут херней маетесь? Что думаете, что если я еще никого не отодрал, то на службу можно болт положить? А вот хрена!

Не ожидавшие столь внезапной и беспричинной вспышки гнева, девушки испуганно вжали головы в плечи. Палыч удивленно задрал брови.