Теодор Гладков - Легенда советской разведки - Н. Кузнецов

Обер-лейтенант Зиберт чрезвычайно быстро вжился в среду оккупантов. Он стал завсегдатаем лучшего в городе ресторана «Дойчегофф» на центральной улице города Дойчештрассе (она же после войны Ленинская и Соборная), немецкой столовой Фрица Якобса на той же Дойчештрассе, офицерского казино на улице Словацкого, казино рейхскомиссариата в «Дойчехаузе» («Немецком доме»), на улице Новый Свет, ресторанов в парке Любомирского и на вокзале, иных мест, где проводили свободное время немецкие офицеры и чиновники и куда местным жителям, если только они не занимали видные посты в учреждениях оккупантов, вход был заказан.

Ресторан «Дойчегофф» имел два уровня. На первом располагался главный зал с площадкой-кругом для танцев (примечательно, что в самой Германии на время войны танцы в общественных местах были запрещены), ряды столиков и два отдельных кабинета. Второй уровень представлял собой балюстраду со столиками, здесь же имелся и банкетный зал.

Кузнецов научился непринужденно входить в ресторан, рассеянно обводить взглядом зал, быстро намечать удобный столик — такой, за которым сидел одинокий посетитель, или расположенный вблизи шумной, подвыпившей компании. В первом случае облегчалась задача знакомства с соседом, во втором Кузнецов просто прислушивался к пьяным разговорам, извлекая из шелухи пустой болтовни зерна полезных сведений. Обер-лейтенант Зиберт был тактичен, неназойлив, но общителен, для представления выбирал самые подходящие моменты, лишь после того как убеждался, что случайный сосед сам не прочь вступить в разговор.

Естественность. Терпение. Выдержка. Любой слишком рано или в неудачной форме поставленный вопрос мог привлечь к нему внимание или пробудить в собеседнике подозрительность. Ни в коем случае нельзя было спрашивать о вещах, должных среди офицерства быть общеизвестными. С этой целью Зиберт в первые же недели просмотрел весь немецкий репертуар ровенских кинотеатров. Теперь он бы уже не спутал любимицу публики рослую и статную Зару Леандер, шведку по национальности, с тоненькой австриячкой Ла Яной, исполнительницей главной роли в нашумевшей ленте «Индийская гробница». Регулярно и внимательно он смотрел и еженедельные выпуски фронтовой кинохроники «Вохеншоу» в кинотеатре на СС-штрассе (после войны Червоноармейской).

Первые недели были ко всему прочему и неделями напряженной учебы. На настоящей практике Кузнецов внимательно изучал нравы, обычаи и манеры немецких офицеров и немедленно принимал к сведению десятки мелочей, о которых не прочитаешь ни в какой книге, но столь важных для разведчика, выдающего себя за своего в чужой, враждебной среде. Нельзя было проявлять несвойственную среднему немцу щедрость, угощать малознакомых людей выпивкой, даже предлагать им сигареты из своей пачки, нельзя было оплачивать счет в ресторане, предварительно не проверив его до копейки. И ни в коем случае, если речь заходила о кино, нельзя было восторгаться гением еврея Чарли Чаплина.

Иван Приходько, на квартире которого часто останавливался Кузнецов, рассказывал автору, что однажды он застал того за странным занятием. Стоя перед большим зеркалом в гостиной, Николай непрерывно снимал и надевал фуражку. Приходько прошел мимо, особо не обратив на это внимания. Минут через десять он вернулся в комнату — Грачев по-прежнему как заведенный снимал и надевал фуражку, снимал и надевал… Тут уж Иван Тарасович не выдержал и полюбопытствовал, в чем дело. Грачев совершенно серьезно объяснил… В большинстве местных кафе не было раздевалок, посетители вешали пальто и головные уборы на крючки возле столиков. Так вот, сидя как-то в кафе довольно долго, Грачев заметил, что немецкие офицеры снимают и надевают фуражки не так, как это делали военнослужащие Красной Армии. Он постарался запомнить характерные жесты и движения и теперь перед зеркалом, словно балерина в репетиционном классе у станка, отрабатывал подмеченную манеру. Мелочь? Как сказать…

Работая на слух, Кузнецов в должной степени оценил свой природный дар (подкрепленный, впрочем, и собственными усилиями) — отличную память, поскольку делать какие-либо записи он, разумеется, не мог. Информация, намертво отпечатывавшаяся в его памяти, была чрезвычайно разнообразной по характеру и ценности. О гарнизоне Ровно. О дислокации и передвижениях войск. О расположенных в городе оккупационных учреждениях и штабах, их функциях и порядке работы. О деловых и личных качествах их руководителей, сотрудников, техническом персонале.

И верным помощником Зиберту было его владение несколькими диалектами немецкого языка. Он хорошо помнил (и пополнял копилку памяти каждый день), что берлинцы произносят не «их» (я), а «ика», что саксонцы вместо «пфенниг» и «Ляйпциг» говорят «пфенниш» и «Ляйпциш», не «натюрлих», а «натюрлиш». Это знание не только помогало, но и порой выручало. Поговорив две-три минуты со случайным соседом по столу, Кузнецов мгновенно определял, из какой земли Германии тот родом, и начинал говорить с оттенком диалекта земли, расположенной в другом конце страны. Это позволяло ему избегать встреч с «земляками», которые могли бы легко выяснить, что на самом деле он в том же Лейпциге или Гамбурге (в котором Фрицев принято сокращенно называть «Фите») никогда не был…

Довольно скоро обер-лейтенант Зиберт обзавелся большим числом приятелей во многих кругах военного и чиновничьего аппарата Ровно, в том числе в таких его ключевых звеньях, как РКУ, некоторых штабах, даже в спецслужбах, коих в городе хватало с избытком. Что значит «столица»!

В Ровно в период оккупации на Дойчештрассе, 26 функционировал местный орган службы безопасности СД, возглавлял его штурмбаннфюрер СС и майор войск СС Карл Питц. Здесь же размещалось и главное управление фельджандармерии.

На Кенигсбергштрассе (она же Халлера, Коммунистическая и 16 Липня) одно время находился разведывательный орган абвера «Абверштелле» под командованием полковника Наумана. Затем он перебрался в Здолбунов, где шифровался воинским подразделением «фельдпост № 30 719», потом снова вернулся в Ровно, на сей раз обосновавшись в парке Любомирского. «Абверштелле» имел филиалы и самостоятельные резидентуры во многих городах Украины. Они проводили активную контрразведывательную работу по выявлению советских разведчиков, партизан и подпольщиков.

На улице Сенкевича имелось еще одно военное учреждение — «Верк-Динст». Формально его задача состояла в демонтаже и вывозе промышленного оборудования с оккупированной территории Украины, но попутно оно занималось карательными операциями против партизан и массовым уничтожением еврейского населения. Перед отступлением немецких войск команды «Верк-Динст» производили взрывы заводов и мостов.