Шон Горн - Исповедь тайного агента

Главное мне было не понятно:

— Зачем такая масса вопросов?

— Что мне хотят предложить?

— Неужели мне предложат работу в разведке?

Вопросы сыпались один за одним без перерыва. Помимо Посла вопросы начал задавать и человек сидящий у меня за спиной. Каждый его вопрос был очень трудным и зачастую носил явно провокационный характер.

Он как бы провоцировал меня. Мне это ужасно не нравилось, но я старался не показывать вида и продолжал спокойно отвечать на вопросы. Для того, чтобы взять паузу я иногда пил воду. Это давало мне возможность осмыслить ответ.

Началась целая серия вопросов о национально-освободительных и революционных движениях в мире. Для меня эти вопросы не представляли большого труда. В этой области, как я считал я мог дать фору многим. Ведь я опубликовал целый цикл статей по этим вопросам. Я почувствовал, что мои познания их удивили. Видимо они не ожидали от меня, совсем молодого человека такой компетенции. Прямота суждений всегда была присуще мне. Это для них было неожиданностью. Мое мнение не всегда было таким, как это представляли многие газеты и журналы. Оно было независимым, но всегда более принципиальным и аргументированным. Ибо оно формировалось во мне по моим четко выработанным мной критериям:

— справедливо

— не справедливо

У меня не было средней позиции. Когда вопрос коснулся одной из латиноамериканских стран у нас возник спор, но судя по реакции моих оппонентов и по тому как оба они засмеялись. Я понял, что я его выиграл. Слова человека, который сидел у меня за спиной, обращенные к Послу:

— Видишь иногда молодость может давать уроки нам старикам.

Подтвердили это. Я понял по тону этого человека, что он выше Посла. Но кто он я не догадывался. Наконец были произнесены слова:

— Наша беседа закончена. Ты нам подходишь.

Мне очень хотелось задать вопрос:

— Кому нам?

Но я сдержался. Решив, что они сейчас сами скажут ответ на этот вопрос. Но этого не произошло. Мне порекомендовали в течении последнего года обучения взять дополнительные лекции по международной экономике, финансам и банковскому делу.

Второй рекомендацией было продолжать мои публикации по вопросам национально-освободительного и революционного движения.

Мне предлагалось как можно больше публиковать статей в газетах и журналах. Стать своим в журналистских кругах Европы, но в тоже время продолжать мои научные публикации. Для этой цели мне выделялась специальная стипендия.

Фраза которой закончил беседу человек, сидящий у меня за спиной поразила меня:

— Если твои статьи по вопросам национально-освободительного и революционного движения не будут совпадать с официальной точкой зрения нашего государства по этим вопросам — это будет только на пользу делу, которым ты будешь заниматься в будущем.

Человек встал подошел ко мне и сказал:

— Мы с тобой встретимся через год, когда ты закончишь Университет. Никаких планов и решений на дальнейшую жизнь не строй. Твоя жизнь принадлежит нашему вождю и твоей Родине. Тебе дали все образование, культуру, воспитание. Теперь мы в праве потребовать от тебя работы на пользу нашей великой страны. Встречаться будешь только со мной. Я понял, что мне предназначена какая то очень важная миссия, но какая я не мог понять. Вот тут то я задал один вопрос, который рассмешил всех:

— Я согласен со всем. До нашей встречи через год не строить никаких планов.

— Но жениться то я могу?

Все рассмеялись и человек назвал имя моей избранницы и сказал:

— Юноша становиться мужчиной. На ней можешь.

Я понял, что они обо мне знали все. Особенно этот человек с холодным лицом и пронизывающими душу глазами. Нет он был красив, очень привлекателен, но одновременно от него исходила какая-то сила. Эта сила требовала беспрекословного подчинения его приказам, она как бы парализовала тело. Да и сам этот человек олицетворение внутренней энергии и силы.

Кто же он — этот таинственный незнакомец. Я смотрел на него и старался хорошо запомнить черты его лица, чтобы потом нарисовать и показать отцу. Только он один мог мне помочь найти ответ на этот вопрос. Обращаться к другим людям в том числе к послу было опасно, излишнее любопытство в такой ситуации опасно.

Тем более после этой беседы я понял, что мне будут давать ровно столько информации, сколько будут считать нужным. Да и вести себя мне надо было очень осторожно, ведь они знали обо мне все. Значит они будут продолжать изучать или проще следить за всеми моими действиями и поступками.

Он смотрел мне в глаза. Очень трудно было выдержать этот взгляд. Мне стало понятно, что мое государство назначило для меня какую-то сверхсекретную миссию. Теперь от моих действий и поступков зависела не только моя жизнь, но и жизнь моих близких. Это для меня было неожиданно и страшно. Я почувствовал, что на спине холодный пот. Беседа закончилась словами:

— Надеюсь ты понял, что все о чем мы говорили — это государственная тайна и о ней знают только три человека я, ты и посол. Если это станет достоянием еще кого-то, то тот по чьей вине это произойдет и его семья будут уничтожены, как и тот кто узнал эту информацию.

— Интересы государство превыше всего!

Я вышел из здания Посольства и пошел к дому. Меня охватила какая-то слабость, чувствовалось, что внутреннее напряжение постепенно уменьшается.

Подойдя к скамейке я присел. Впервые в жизни мне стало по настоящему страшно. Я задавал мысленно себе массу вопросов, но не находил на них ответов:

— Кем я буду?

— Что мне предложат через год?

— Каким образом они знают все обо мне?

— Значит за мною и моей семьей ведут постоянное наблюдение, прослушивают все наши разговоры, а может даже читают все наши письма?

— Будет ли моя работа с этим человеком соответствовать моим принципам, хотя о каких принципах может идти речь, когда на карту поставлены интересы нашего великого государства?

— Почему папа говорил о том, что от моих ответов на вопросы будет зависеть не только мое будущее, но и благополучие моей семьи?

Мне было запрещено рассказывать детали нашей беседы и на все вопросы родных отвечать, что мою кандидатуру рассматривают для работы в Министерстве Иностранных Дел. Но я твердо решил рассказать обо всем отцу и выслушать его совет. Мне надо было облегчить душу, а кроме отца я ни с кем не мог поговорить откровенно. А самое главное разобраться в этой запутанной ситуации. Дома я застал отца. Мама с детьми и моей любимой пошли гулять в парк. Папа посмотрел на меня и ничего не говоря подошел к холодильнику, вытащил из него какие-то продукты. Взял из бара бутылку виски. И после этого сказал:

— Сынок мы едем на пикник.

— Твое интервью прошло успешно?