Сергей Дышев - Почти живые

— Не давали ли вы кому-либо обещания выйти замуж?

— Давала, — спокойно отвечает она.

Крест опускается. Священник смотрит на невесту с недоумением. Глеб поворачивает к ней лицо. Шафер перестает жевать, глупо моргает, а потом чиркает зажигалкой, чтобы зажечь свечу Ольги. Но зажигалка не срабатывает. Отлаженный сценарий дает сбой.

— Не понимаю, — произносит священник очень тихо. Он еще надеется на то, что Ольга не поняла его вопроса, что недоразумение сейчас разрешится. — Вы собираетесь стать женой Глеба по своей воле?

— Нет, не по своей, — упрямо отвечает Ольга, ибо это правда.

— Ты что несешь? — сердито произносит Глеб и трогает ее за плечо. — Тебе плохо?

— Да, плохо!

Священник отходит от них, закрывает Евангелие, кладет на него крест. Хор замолкает. В церкви повисает гробовая тишина.

— Я не могу продолжать обряд венчания, — говорит священник.

— Что значит не можете?! — возмущается Глеб. Все, скандал обеспечен. — Я же все оплатил!

— Свои деньги вы получите обратно, — заверяет батюшка.

— Не слушайте вы ее! — Глеб срывается на крик и сильно сжимает Ольге локоть. — Она не соображает, что несет! У нее бзик! Она переволновалась! Может, вам еще дать баксов? Сколько надо? Двести? Триста?

— Это невозможно, — спокойно отвечает священник.

Ольга с облегчением кладет свечу на маленький столик, похожий на подставку для нотной тетради. Шафер начинает жевать с удвоенной силой. Кажется, он с трудом скрывает улыбку. Такого прикола он еще не видел.

Глеб хватает Ольгу под руку и выводит из церкви. Она едва не наступает на подол платья. На ступеньках у нее подворачивается каблук. Она снимает туфли и идет босиком.

— Ты вела себя как идиотка! — сквозь зубы произносит Глеб. Его лицо красное, злое. — Я убью тебя, понимаешь? Убью!

— Мне больно! — отвечает она. — Отпусти мою руку!

— Тебе еще не так больно будет! — угрожает Глеб.

Две старушки в белых платках с любопытством смотрят на них. На асфальте пузырятся крупные капли дождя. Ольга вырывается и с удовольствием выбегает под ливень. Босиком по лужам — это такое наслаждение!

Глеб на мгновение задерживается под козырьком, затем поднимает воротник пиджака, втягивает голову в плечи и бежит за ней. Он наступает ей на фату, которая волочится как тряпка. Ольга срывает ее и закидывает в кусты. Останавливается под деревом, чтобы перевести дух.

Глеб берет ее за плечи и прижимает спиной к шершавому стволу. Его лицо мокрое и растерянное. Он тяжело и часто дышит. Похоже, будто он только что плакал навзрыд. Галстук съехал в сторону, на мочке уха дрожит мутная капля.

Ольге вдруг становится его жалко. Она опускает глаза.

— Зачем ты так? — тихо произносит Глеб. — Неужели не могла сказать, что ничего никому не обещала?

— Семейную жизнь нельзя начинать со лжи, — отвечает она. — Бог накажет нас за это. Прости меня…

Он сжимает зубы. Его скулы напрягаются. Но возразить Глебу нечем.

— Черт с тобой! Ограничимся загсом.

Ухмыляясь, к ним подходит шафер. Он открывает шампанское, разбрызгивая пену вокруг себя, и с жадностью прижимается губами к горлышку.

Катя берет тонкими пальцами чашечку с кофе, подносит ее к губам и, обжигаясь, делает глоток. Потом еще один, еще… Она нервничает. Она не знает, зачем Ольга пригласила ее в кафе и о чем собирается с ней говорить.

— Ну? — произносит Катя, напряженно улыбаясь, и поднимает на Ольгу пытливый взгляд. — Я тебя внимательно слушаю!

Ее нервы натянуты до предела. Молчание и спокойствие Ольги заставляют ее сжаться в ожидании сильного и точного удара.

Но Ольга вовсе не собирается испытывать ее терпение. Она просто не знает, с чего начать.

— Прости меня, — говорит она и опускает ладонь на холодную руку Кати.

Катя с подозрением смотрит на нее. В ее взгляде — настороженность. Она ждет от соперницы какого-то подвоха. Чтобы как-то скрыть свою нервозность, Катя торопливо достает из пачки сигарету и чиркает зажигалкой, пытаясь прикурить. Сигарета все время гаснет. Катя кидает ее в пепельницу.

— Я была не права, — с трудом произносит Ольга и чувствует, как к горлу подкатывает комок. — Я отобрала у тебя парня. Я думала, что смогу заменить тебя. Но получилось так, что… что…

Нет, надо держаться. Нельзя давать слезам волю. Никто не поймет ее так, как Катя. Ольга должна спокойно и последовательно рассказать ей обо всем.

Катя смотрит на нее уже с удивлением. В ее взгляде гаснут последние искры недоверия.

— Что получилось? — поторапливает она Ольгу, от нетерпения теребя зажигалку.

Ольга делает глубокий вздох.

— Получилось так, что я не могу быть с Сергеем. Ты просила, чтобы я оставила его в покое. Так вот. Я его оставляю.

Чтобы не разрыдаться, она решительно встает и направляется к стойке. Она заказывает бокал коньяка и выпивает его залпом. Она десятки раз повторяла в уме слова, которые только что сказала Кате. Но стоило их произнести вслух, как почувствовала невыносимую боль.

«Она сойдет с ума от радости, — думает Ольга, глядя в пустой бокал. — Она, наверное, сейчас встанет и быстро уйдет. Она побежит на почту, чтобы написать Сергею письмо. И в нем будут одни восклицательные знаки. Торжество справедливости…»

Ольга оборачивается. Катя продолжает сидеть. Она не сводит с нее глаз… «Почему я раньше так холодно относилась к ней? — думает Ольга. — Я была самоуверенной, я считала, что для счастья достаточно любить и быть сильной. Я презирала Катю. А теперь… теперь… У нее красивые глаза. У нее прекрасная фигура. Она искренняя. Такая девушка достойна Сергея».

Ольга возвращается за стол. Достает сигарету, неумело закуривает.

— Ты что! — шепчет Катя, глядя на Ольгу широко раскрытыми глазами. — Ты же убьешь его!

— Почему? — мягко возражает Ольга. — У него теперь будешь ты.

Ее удивляет поведение Кати. Вместо того чтобы прыгать от радости, она с состраданием смотрит на нее.

— Ты с ума сошла, — шепчет Катя.

— А разве не ты просила меня забыть его? Разве не ты угрожала?

Катя сдавливает ее руку и смотрит на Ольгу с мольбой. Она хочет, чтобы та замолчала. Ей невыносимо слышать эти слова.

— Да, да, — шепчет она и покусывает губы. — Так было. Так было… Но теперь я понимаю… Ничего не вернешь. Мой поезд ушел. Он не любит меня, вот в чем вся беда. Засохшую розу не оживить…

Она закрывает глаза. По щеке скатывается слеза. Кажется, у нее начала плыть тушь. Некоторое время девушки молчат. И тут Катя снова хватает Ольгу за руку.

— Но почему? — едва не срываясь на крик, спрашивает она. — Что случилось?! Как ты можешь отказаться от него?!

Ольга ждала этого вопроса. И начинает подробно рассказывать о своей жизни. Про Глеба, про маму, про операцию стоимостью тридцать тысяч долларов, про неудавшееся венчание. Катя слушает молча, ни на мгновение не сводя с Ольги глаз. С каким облегчением Ольга рассказывала ей о своей боли! Как долго ей не хватало человека, который мог выслушать не перебивая.