Юрий Пересунько - Военные приключения. Выпуск 5

Чем занимается у С. Каледина воинская часть? Это, как видно, военная тайна, и автор не решается ее разгласить. Зато он красочно расписал, как бедный еврей Фишель Ицкович и цыган Нуцо Владу копают яму для туалета; а Костя Карамычев («дембель»)| «месяц назад… вконец оборзев, понес куда не надо лоток да и загазованный уже был, прямо на стражу нарвался. Стража сообщила в часть». Он «пахал на хлебокомбинате грузчиком. Ясное дело, не просыхал» и занимался воровством. «Командир роты капитан Дощинин предложил Косте на выбор: или он заводит на него дело, или Костя срочно, до активного потепления, чистит все четыре отрядных сортира».

Конечно, в воинской среде не изжито сквернословие. Да и туалеты существуют. Все как в гражданской среде. И поскольку армия — слепок общества, стало быть, по С. Каледину, такое общество? А поскольку С. Каледин член этого общества, то… Впрочем, все, вероятно, как раз наоборот. Образ общества и, следовательно, армии С. Каледин, скорее всего, списывает с себя. Потому-то нет у него в повести ни одного порядочного человека и лица. Все «герои» умственно недоразвитые уроды с физическими дефектами.

Капитан Дощинин, вымогающий у солдат деньги, — «при Сталине… сажал других»; еврей Ицкович — «глаза подслеповатые»; даже библиотекарь с «кривыми ножками Люсенька не скрывала, что пошла работать в армию в поисках жениха», «Быков хотел было прогнать ее за блуд с личным составом», но сжалился. О других тоже можно привести из повести самые нелестные характеристики. Создается впечатление, что в СССР найти других невозможно.

А чем у С. Каледина заняты военные строители? Они чистят сортиры и копают ямы для новых, ночами вдыхают через челим «замечательный дым», дерутся рота на роту и т. д. — не армия, а одурманенная водкой и наркотиками неуправляемая, развращенная банда. Опять же с кого списано? С натуры, с общества или со своего, калединского, окружения?

С. Каледин явно перещеголял В. Войновича, собрал такой букет отвратительного и карикатурного, что и под сильным увеличением во мраке не видно просвета. А что же редакторы? Такое впечатление, что они задались единственной целью — запугать допризывную молодежь. Не рассчитана же подобная «литература» на зарубежного читателя, чтобы пугать его Советской Армией. Во-первых, ее перевести на другой язык не так просто. Как объяснишь, например, что такое «кусок паскудины», «чеши репу», «хахаль кособрюхий», «дурь сосу», «бабу в роте черепажу», «петушня помойная» и т. д. и т. п. А ведь таким языком написана почти вся повесть, герои которой, как и Чонкин, рвутся теперь на театральные подмостки. Нет, не герои В. Войновича и С. Каледина представляют людей, говорящих на русском языке. Прочитав такое, Александр Сергеевич Пушкин едва ли сказал бы: «Чтение — вот лучшее учение»; а Фридрих Энгельс не воскликнул бы: «Как красив русский язык!» Не наше ли время имел в виду Николай Семенович Лесков, говоря: «Надо беречь наш богатый и прекрасный язык от порчи».

Может быть, Б. Сарнов и прав, что с В. Войновичем «природа сыграла особенно злую шутку, наделив его сатирическим даром». Да автор Чонкина и сам просил читателей, что, мол, если его вещь «покажется не интересной, скучной или даже глупой, так плюньте и считайте, что я ничего не рассказывал». Плюнуть, конечно, можно. Но на Руси говорили: «Тот в слове стоит твердо, кому слово дорого!» Дорого ли оно В. Войновичу и С. Каледину, а с ними вместе и редакциям? Как видно, все они, вместе взятые, ломанулись действительно не в ту сторону!

В 1990 году была опубликована вторая книга про Чонкина, а теперь, если прочно журнальное обещание, читателей ждет встреча и с третьей. А возможно… Тема-то неисчерпаемая. Да и Центральное телевидение 9 марта 1991 года показало, как А. Дементьев с микрофоном в руках собирает кадры бывших авторов «Юности» не в родном Отечестве, а на зарубежной ниве, рассыпая перед ними комплименты, сманивая под знамена «своего» журнала. Что ж, каждому свое. Но Советская Армия существует и будет существовать. И едва ли Россия забудет ратные дела своей заступницы. Как бы ни изворачивались в словоблудии ее хулители, старающиеся вновь перекроить историю.

На этом можно было бы поставить точку. Но впереди третья книга. Ведь в деревню Красное, как сообщается во второй книге, пришли уже немцы, и «освобожденный» «Чонкин, увидев, что стоит на крыльце конторы худой длинный немец в черном мундире и в очках», позабыл о своей Нюрке и, «никем не замеченный, покинул деревню». Значит, приключения его продолжатся. Что будет дальше? Вдруг Чонкин подастся в партизаны, вдруг да выйдет в победители? Победа сорок пятого года все же исторический факт. А может, и ее анекдотской грязью? Теперь гласность, теперь все можно, теперь подобным писёрникам все разрешено. Читая их сочинения, невольно задаешься вопросом: почему они в почете у некоторых издателей? Не потому ли, что идет откровенное шельмование русской истории? Перестройка породила толпы русофобов, стремящихся убить память народную. А без памяти — нет и самого народа. Русофобы бьют упорно, исступленно, уверенные, что капля камень точит. Чей выполняется заказ? Беспардонное, массированное шельмование армии, вообще русской нации поддерживается не только на митингах, в «демократической» прессе, но и по радио и телевидению. Подключились к этому постыдному делу и некоторые писатели, не только живущие в пределах СССР, но и так называемые «люди мира», шипящие злобно на свою бывшую Родину за то, что она не создала шикарных условий для них.

А в какие условия теперь поставлено большинство литераторов, которые не желают писать подобное? Они вообще исчезли со страниц многих изданий. Зато разливается половодьем грязь, пошлость, разврат.

Можно ли себе представить, что В. Войнович, наделенный, как он сам утверждает, даром все видеть только в черном цвете, снизойдет до того, чтобы понять, что в СССР живут люди, не только носящие русские фамилии. Или для сатиры, по его мнению, подходят только русские фамилии? Мне могут возразить, что Войнович упомянул даже Сталина, Берия, Гитлера… Да, это так. Но что касается руководства фашистской Германии и командования вермахта, то они поданы как бы с доброй улыбкой. Да и Москву, оказывается, они не захватили только лишь из-за сердобольности фюрера. Остановил он танки Гудериана, заставил фельдмаршала фон Бока повернуть бронетанковую армаду от советской столицы…

Вот как это произошло в «романе-анекдоте»: танки уже у Москвы, а фюрер узнал, что в стороне от главного направления в заточении находится русский князь Чонкин-Голицын, и он не смог не оказать ему помощь. Несмотря на слезы Гудериана, который осмелился заявить фюреру:

«— До Москвы осталось всего восемьдесят километров. Мои танки ворвутся в нее с ходу.