Александр Чаковский - Блокада. Знаменитый роман-эпопея в одном томе

Настроение у людей было приподнятым: 22 декабря Президиум Верховного Совета СССР принял Указ об учреждении медалей «За оборону Ленинграда», «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Сталинграда». С особым чувством восприняли этот Указ бойцы и командиры новой, 67-й армии, которым предстояло совершить свой главный подвиг — прорвать блокаду.

В последних числах декабря войска, предназначенные для прорыва, стали скрытно подтягиваться к Неве…

Однако и противник не сидел сложа руки.

В ночь на 28 декабря Звягинцев, находившийся в одном из батальонов, услышал непонятный шум с той стороны реки. Казалось, что там работают какие-то странно всхлипывающие машины.

Он приказал комбату выслать на лед разведчиков. Разведка была обстреляна, едва выползла на лед. По-видимому, немцы вели за Невой тщательное наблюдение.

Ночь была лунной, но даже в бинокль не удавалось разглядеть источник неясного шума. Звягинцев поспешил к автомашине, дожидавшейся его примерно в полутора километрах от Невы, и поехал в северном направлении, в район занятого немцами Шлиссельбурга. Там опять вышел к берегу и снова услышал тот же странный шум, не похожий ни на гудение моторов, ни на клацанье танковых гусениц.

От бойцов, дежуривших в первой траншее, Звягинцев узнал, что шуметь немцы начали с наступлением сумерек.

«Надо ехать на командный пункт», — решил он.

По мере удаления от реки все чаще возникали другие звуки. Появившиеся здесь с неделю назад саперы строили командные пункты, рыли траншеи, в которых прямо с марша размещались полевые войска, прибывающие каждую ночь на автомашинах и в пешем строю. А километрах в двенадцати восточнее оборудовался огромный блиндаж для ВПУ Ленинградского фронта.

Звягинцеву иногда казалось, что сюда, к Неве, перемещается весь фронт. Все предвещало приближение серьезных событий…

С думой об этом Звягинцев и прибыл на командный пункт укрепрайона.

Малинников спал. Ночью он всегда чередовался со Звягинцевым: если тот бодрствовал, комендант ложился спать и, наоборот, когда укладывался Звягинцев, непременно вставал Малинников.

Сейчас Звягинцев потормошил коменданта за плечо и сказал встревоженно:

— Шум какой-то на том берегу.

— Шум? — не понял спросонья Малинников, однако рывком приподнялся и свесил с топчана ноги. — Танки, что ли?

— Нет, это не танки, — уверенно ответил Звягинцев. — Танковый шум я в ста любых шумах различу. Тут что-то вроде компрессора. Или насосов каких-то. И по всему берегу. Я почти с фланга на фланг проехал.

— Едем вместе, — решительно сказал Малинников, всовывая ноги в валенки. — Младший! — крикнул он так, чтобы слышно было в переднем отсеке. — Подъем!..

Да, действительно, это был странный методичный, хлюпающий звук, напоминающий работу десятков насосов. К нему прислушивались теперь все: бойцы в траншеях, командиры, выходившие туда же из своих землянок…

— Разведку! — решил Малинников. — Надо посылать разведку.

— Посылали уже, — вполголоса ответил Звягинцев. — Немцы засекли ее и обстреляли. Впрочем, теперь, — он посмотрел на небо, — луна исчезла…

Над Невой висела предрассветная мгла. Часы показывали половину шестого. До рассвета оставалось не менее двух часов.

— Можно успеть добраться до того берега и возвратиться незамеченным, — заключил Малинников. — Капитан Ефремов! — повернулся он к стоявшему тут же командиру батальона. — Двух человек, быстро! На сборы — десять минут, на остальное — час. Ровно через тридцать минут с момента выхода на лед разведчики должны повернуть обратно. Где бы ни находились.

Комбат молча приложил ладонь к ушанке и исчез в темноте.

Разведчики появились в срок. Капюшоны маскхалатов почти полностью прикрывали их лица.

— Пошли! — скомандовал Малинников и, спрыгнув в один из ходов сообщения, направился к берегу.

Звягинцев последовал за ним. За Звягинцевым бесшумно двигались разведчики. Цепочку замыкал комбат Ефремов.

У самого берега Малинников поставил разведчикам задачу:

— Слышите, качают? А что качают? Надо узнать. Но жизнью не рисковать. До рассвета вернуться. Часы есть у обоих?

— У меня нет, товарищ полковник, — ответил один из разведчиков, и Звягинцев узнал его по характерному голосу с хрипотцой.

— Ты, Степанушкин?

— Я самый, товарищ подполковник.

— Тебе же агитацией заниматься положено, а не в разведку ходить.

— Сейчас не словами агитируют, товарищ подполковник…

— На, держи, — прервал его Малинников, снимая с руки свои часы. Но предварительно посмотрел на циферблат и сказал: — Пять пятьдесят. В шесть двадцать повернуть обратно. Дистанцию держите метров пятьдесят один от другого. Не меньше…

В течение нескольких минут было видно, как разведчики ползут по льду, точно плывут брассом. Потом пропали, стали неразличимыми.

— Капитан, — сказал, обернувшись к комбату, Малинников, — прикажи всем постам наблюдения следить неотрывно. Если их обнаружат, прикрой артиллерией и пулеметным огнем. Как только вернутся, немедленно доложи о результатах. Я буду на КП.

В семь тридцать комбат Ефремов доложил по телефону:

— Один разведчик метрах в ста от нашего берега попал в полынью, — очевидно, лед там был поврежден снарядом. Не утонул, но промок насквозь и вернулся. Зато второй прополз почти до самого левого берега. Там немцы пробили проруби. Из прорубей тянутся наверх шланги. По ним моторы гонят воду, которой заливаются все спуски к Неве.

— Благодарю, — сказал в ответ Малинников. — Все ясно: это на случай нашего наступления.

— Так точно, — подтвердил комбат и добавил: — А ваши часы, товарищ полковник, высылаю сейчас со связным.

— Отставить! — приказал Малинников. — Как фамилия разведчика, который добрался до того берега?.. Степанушкин? Ну и пусть часы остаются у него. Заслужил.

Положив телефонную трубку, комендант повернулся к Звягинцеву:

— Чуешь, что надумали фрицы? Берег и так крут, а они еще в каток его превращают. Надо предупредить армейское начальство…

…В штаб армии, расположенный километрах в шести к северо-востоку, Малинников и Звягинцев поехали вместе.

Первым, кого они увидели, войдя в землянку оперативного отдела, был майор, назвавшийся помощником начальника этого отдела. Ему и стал докладывать Малинников о том, что делается на противоположном берегу.

— Докладывайте командарму, — сказал майор.

Лишь после этого Малинников и Звягинцев заметили, что у врытого в землю стола спиной к выходу сидит здесь еще один человек в накинутом на плечи полушубке.

— Товарищ командующий, разрешите обратиться! — громко произнес Малинников.

Спина, прикрытая полушубком, шевельнулась, генерал встал.