Александр Чаковский - Блокада. Знаменитый роман-эпопея в одном томе

«Ваш отец погиб, умер от голода!» — чуть было не крикнул Звягинцев. Но промолчал, почувствовав еще большую неприязнь к этому человеку. То, что Анатолий, которого Вера когда-то любила, совершенно не интересуется ее судьбой, то, что также, по-видимому, безразлична ему судьба собственного отца, потому что до сих пор не знает о его смерти, не могло вызвать у Звягинцева ничего, кроме отвращения и злости.

Он попытался подавить в себе эти чувства. Подумал, что, может быть, несправедлив к Анатолию. Десятки тысяч бойцов не знают сейчас о судьбе своих родных и близких…

— Извините, — совсем не по-военному сказал Звягинцев. — Я просто думал, что…

Он не успел досказать, что именно думал. В этот момент послышался голос Малинникова:

— А я тебя возле машины ищу… Черта лысого, а не часы в этом военторге купишь! Подворотнички вот взял. И на твою долю тоже…

Анатолий не упустил этого момента.

— Разрешите быть свободным, товарищ подполковник! — отчеканил он, обращаясь к Звягинцеву.

— Да, да. Идите, — сказал в ответ Звягинцев.

Анатолий четко повернулся и моментально исчез в лесу, слегка помахивая топором.

— Кто такой? — глядя вслед ему, спросил Малинников.

— Так… знакомый.

— Служили, что ли, вместе?

— Нет, — покачал головой Звягинцев. — Вместе мы не служили…

Генерал Жуков вернулся из войск в штаб Воронежского фронта далеко за полночь. Ему доложили, что звонил Сталин и будет звонить снова в два часа.

На подготовку к докладу Верховному оставалось всего двадцать минут. Фактически же звонок аппарата ВЧ раздался через девятнадцать, то есть в два часа без одной минуты.

— Соединяю с товарищем Сталиным, — послышался в телефонной трубке густой бас Поскребышева.

А еще через мгновение до слуха Жукова донесся другой, хорошо знакомый ему голос:

— Здравствуйте, товарищ Жуков. Есть мнение, что вам следует выехать на Волховский фронт.

Сказав это, Сталин умолк, давая собеседнику возможность осознать смысл услышанного. В такой паузе действительно была необходимость: мысли Жукова занимал сейчас не Ленинград, а юг России — там, в районе Сталинграда, агонизировала окруженная советскими войсками 6-я немецкая армия под командованием генерал-полковника Паулюса.

…Гитлер требовал от Паулюса продолжать сопротивление, чего бы это ни стоило. Пытался поднять дух генерала, посылая ему одну за другой телеграммы о дивизиях и корпусах, якобы идущих на выручку окруженным. Настанет день, и фюрер произведет Паулюса в фельдмаршалы, но по иронии судьбы лишь для того, чтобы тот мог сдаться в плен именно в этом качестве. А пока что другой фельдмаршал, Манштейн (который тоже по иронии судьбы получил вещественный символ своего высокого чина — маршальский жезл — после крупной неудачи под Ленинградом), действительно пытался пробить брешь в кольце советского окружения. Однако безрезультатно…

Но задачи Красной Армии на юге не исчерпывались разгромом немецких войск под Сталинградом. В конце декабря сорок второго года велась интенсивная подготовка к окружению и уничтожению другой мощной группировки противника — острогожско-россошанской.

Операцию эту предстояло провести командованию двух фронтов — Воронежского и Юго-Западного. А координация их действий была поручена заместителю Верховного главнокомандующего генералу армии Жукову.

И вот теперь он получил неожиданный приказ выехать на не близкий отсюда Волховский фронт. К манере Сталина сразу объявлять свое решение, без каких бы то ни было вступительных слов, Жуков привык. И все-таки то, что он услышал от Верховного сейчас, на какие-то мгновения повергло его в состояние недоумения. Где-то в мозгу Жукова все еще звучала фраза, которой он собирался начать свой доклад Сталину о ходе подготовки Острогожско-Россошанской операции.

— …Необходимо на месте убедиться, — снова заговорил Сталин, — все ли сделано для того, чтобы на этот раз Питер был бы наконец избавлен от блокады.

И опять умолк, как бы ожидая, что скажет Жуков.

В подобных случаях объяснения между Сталиным и представителями Ставки всегда бывали предельно лаконичны: «Да — да», «Нет — нет». Согласие или возражение.

Возражений не последовало. Жуков только спросил:

— А как быть с подготовкой к операции здесь?

— Что вы предлагаете? — в свою очередь спросил Сталин, делая ударение на слове «вы» и этим подчеркивая, что он готов выслушать совет Жукова.

— Думаю, что в курсе дела Василевский. Он лучше других сможет завершить операцию. А в районе Сталинграда справится Воронов.

— Согласен, — ответил Сталин. И, вопреки своей обычной привычке не возвращаться к уже исчерпанной теме, продолжил разговор: — В Питер выезжает в качестве представителя Ставки Ворошилов. Но… — Сталин чуть запнулся, подыскивая слова поточнее, и, видимо не найдя таких слов, сказал неопределенно: — Мы полагаем, что вам все же необходимо поехать на Волховский. Вы меня поняли?

— Да, — подтвердил Жуков.

— Ждем вас в Москве, — сказал Сталин, и в трубке послышался сухой щелчок.

Всюду, куда ни посылал Верховный Жукова, ему, как правило, сопутствовал успех. Разумеется, дело было не только в самом Жукове. События, в которых он играл руководящую роль, были обусловлены множеством объективных обстоятельств — военных, политических, экономических и чисто психологических. Но командовал-то войсками, громившими врага, Жуков, и с его именем история по праву связала многие крупные победы Красной Армии над немецко-фашистскими захватчиками.

Имя Жукова было одним из первых среди полководцев Великой Отечественной, да и всей второй мировой войны.

Только, пожалуй, под Ленинградом в сорок первом ему не удалось добиться решающего успеха. Впрочем, само понятие «успех» на том этапе войны было весьма относительным. То, что провалился генеральный штурм Ленинграда, предпринятый фон Леебом в сентябре, воспринималось как несомненный успех, и с этим опять-таки было накрепко связано имя Жукова. Но враг тогда не был разгромлен и даже не был отогнан с ближних подступов к Ленинграду. Блокада осталась не прорванной, и Ленинград оказался обреченным на страшные жертвы.

Жуков никогда не забывал об этом.

Вряд ли он мог обвинять себя в том, что чего-то не сделал тогда или сделал не так. Очевидно, сделать для Ленинграда больше за те три недели, в течение которых Жуков командовал Ленинградским фронтом, было вообще невозможно.

И все же…

В те минуты, когда Сталин приказал ему выехать на Волховский фронт, чтобы обеспечить успех операции «Искра», Жуков, наверное, подумал об оставшемся за ним долге перед Ленинградом.

…Обычно при переездах с фронта на фронт Жуков пользовался самолетом или автомобилем. На Волховский фронт он в первый раз за все время войны поехал поездом. Железнодорожное сообщение с Малой Вишерой, где располагался тогда штаб Волховского фронта, было наиболее надежным и самым быстрым.