Николай Гомолко - Лесная крепость

— Тата, дай-дай, — и засунула в рот кулачок.

— Видишь, она хочет есть, — Вадим Николаевич вздохнул. — Чем же, детка, мы тебя накормим?

Но тут же вспомнил:

— А ну, Алесь, тащи сюда свой сухарь.

Увидела девочка хлеб, заплакала и потянулась к нему.

— Во какая голодная. — Алесь отдал сухарь Вадиму Николаевичу.

Учитель размочил сухарь, завернул его в тряпочку и завязал сверху узелком. Получилось подобие соски, он протянул ее малышке и сказал Алесю:

— Пусть сосет — ей надолго хватит, голод пока хоть не так будет донимать. А там что-нибудь придумаем.

Потом он достал из кармана желтый платок и старательно повязал его на голову девочке.

— А это мама тебе передала. Просила, чтобы росла ты большая-пребольшая!

Девочка сосала свою «соску», громко сопела и причмокивала.

Держа в руке остаток сухаря, приметно уменьшившегося за утро, Вадим Николаевич сказал:

— Мы, Алесь, теперь на сухарь никакого права не имеем!

— Ясно, — согласился мальчик. — Разве не понимаю?

— Держи его у себя в сумке. Будешь кормить девочку.

Алесь кивнул.

— Теперь нас трое, — задумчиво сказал учитель, — видишь, хлопец, что делает война. Еще совсем недавно жива-здорова была мать этой девочки. Куда-то хотела убежать с дочкой, пряталась в лесу и очутилась вот так же, как мы, на плывуне… Потом шальной осколок — и вот у нас на руках сирота… Давай-ка подумаем вместе, с чего начать нашу новую жизнь.

Весь район болота Комар-Мох, в том числе и это озеро, в блокадном кольце. Значит, и сюда могут заглянуть враги. Поэтому прежде всего решаем: лишний раз на берегу не торчать, малышку от себя не отпускать ни на шаг. Любой солдат случайно наведет бинокль на плывун — и пожалуйста, — мы на мушке…

— Все правильно, — вздохнул Алесь. — Увидят и забросают нас минами. Тогда конец. А как быть с девочкой?

— Каким-то образом переправить на землю. Но пока еще об этом рано думать. Надо осмотреться. Не исключена возможность высадки врага на плывун…

— Я буду драться до конца! — твердо сказал Алесь.

Учитель покачал головой:

— Это уж оставь на самый крайний случай. А пока надо наблюдать не только за немцами, но и за девочкой. Не успеешь оглянуться, она уже на берегу — и бултых в воду! — Вадим Николаевич повернулся к девочке: — Что ты нам на это скажешь? А?

— До-да! — протянула девочка, будто поняла, что говорят о ней. Она жадно жевала соску и чмокала от удовольствия.

— Вот тебе и Дода! Будь умницей, мы тебе шалашик сделаем. Станешь спать в нем и от дождя прятаться.

— А вы говорили, Вадим Николаевич, что нельзя построить на плывуне домик…

— Это было раньше, хлопец. А теперь обстоятельства не те. Наша барышня в два счета простудится.

— Давайте тогда сегодня и начнем, — обрадовался Алесь. — Правда, топора нет, да и нож бы пригодился.

— А про штык ты забыл? Но первая проблема на сегодня — это еда. А то волками взвоем от голода.

Алесь нерешительно предложил:

— А если рыбы попробовать наловить? Ее в озере небось много. Или птичьих яиц насобирать.

— Ну уж ты это фантазируешь! — засмеялся учитель. — Эдак я, пожалуй, захочу, чтобы манна небесная нам на голову посыпалась! Так и ты с птицами. Сейчас осень. Откуда же яйца?

— А может, какие несутся и осенью?

— Таких, брат, я не знаю. Конечно, неплохо насобирать яиц да угостить нашу красульку. — Учитель наклонился к девочке: — Любишь яички, маленькая?

— Кока! — встрепенулась девчушка.

Алесь показал ей пустые ладони.

— Нет коки, нет. Вот я поищу. Может, его птичка потеряла.

— Дай, дай! — закричала девочка и заплакала. Соска вывалилась у нее изо рта.

— Смотри-ка, — растерялся Вадим Николаевич. — Ухватилась за слово. Дай, и все тут!

Алесь поднялся с кочки.

— Пойду в лозняк. Гляну туда-сюда. Может, что и отыщу…

Казалось, день никогда не кончится. Вадим Николаевич и Алесь не отходили от девочки. Она плакала до хрипоты, исступленно звала мать. Не помогали ни уговоры, ни сказки про репку, курочку-рябу и про страшного пыха, который завелся у бабки в огороде…

— Может, у нее что-нибудь болит?

Вадим Николаевич раздел девочку, осмотрел ее. Только ножки были в синяках и ссадинах, но не могут же так болеть синяки. Видно, это желудочное. Может, от соски — от черного сухаря.

А девочка не успокаивалась, кричала, вырывалась из рук.

Вадим Николаевич не на шутку встревожился. Если ребенок захворал, то как и чем лечить его?.. Черт занес их в эти камыши, досадовал он, нашли бы другое место, и не было бы хоть этой заботы! Но тут же мысленно одергивал себя: «Солдат, партизан, где твоя выдержка, терпение, мужество? Нужно трезво поразмыслить. Плачет девочка. Но жара у нее нет, скорей всего этот плач временный и случайный… на то и ребенок, чтобы плакать».

Алесь заметил, что в камышах малышка успокаивается. Пришлось по очереди таскать ее на руках вдоль камышовых зарослей. К вечеру оба ног под собой не чуяли. Когда начало темнеть, девочка внезапно смолкла и уснула. Она ровно дышала, даже сладко почмокивала во сне.

— Утомилась, бедняга, — сказал Вадим Николаевич. — Сама себе небось не рада была! Ну, пусть спит, во сне все болезни пройдут. Проснется здоровой.

— День прошел, а мы ни с места. Я спать хочу, есть хочу, с этого проклятого плывуна сбежать хочу, — признался Алесь.

Вадим Николаевич усмехнулся невесело:

— Много ты, хлопче, чего захотел! А получить можешь пока только одно — сон. Выбирай себе место и укладывайся. А я уж побуду с малышкой.

Уснул Вадим Николаевич глубокой ночью. Под боком теплым комочком мирно посапывала девочка. Где-то рядом громко вздыхал во сне Алесь. «Семья-то моя растет», — засыпая, подумал учитель.

Первым проснулся Алесь. Солнце уже поднялось, по-осеннему неяркое, ласковое. Волны света затопили землю. Не хотелось шевелиться, опять ощущать разбитость во всем теле — хотелось подольше продлить состояние этого блаженного покоя.

Плывун, казалось, не двигался. И ветер не обдувал лицо. Кругом тишина. Алесь поднялся, лениво потянулся и осмотрелся. Поспать бы еще, но голод давал себя знать.

На пригорке, на камышовой «постели», крепко спал Вадим Николаевич. Малышка сквозь сон что-то бормотала, над зареванным личиком кружились мухи. Алесь вспомнил вчерашний день — нечего сказать, веселый был денек! Хорошо помотались они вдоль берега! Измерить бы, сколько это выходит километров. Ай да малая! Задала им страху! А теперь вот спит спокойной даже улыбается во сне! Наверно, снится что-то хорошее, может, с мамой играет в лесу! Ой, хоть бы не разбудить. А то опять начнется!

Осторожно, на цыпочках мальчик ушел с полянки. Повернулся и ахнул. Совсем рядом, с южной стороны, за стеной камыша темнел густой лес. Неужели берег, суша? Сердце заколотилось от радости. Скорей будить Вадима Николаевича!