Николай Гомолко - Лесная крепость

А если все обернется гораздо хуже, чем он думает, есть у него шансы на побег? Хоть бы окно оставили открытым, проклятые фрицы. Силы ему не занимать, да и ловкости хватит. Сиганул бы в окно.

Нет, это несерьезно. Комендатура надежно охраняется, капитан вооружен. Около дверей стоит солдат с автоматом.

Так неужто конец? Примириться с судьбой — что будет, то будет? А там, в лесу, ждут его с нетерпением, с надеждой. Знают, что Федор Годун — человек смекалистый. Вот тебе и смекалистый! Как подвел своих! Ведь остаются считанные часы… Надвигается на блокадников катастрофа! Фашисты никого не пощадят, да никто и не примет их пощады. Будут вешать, расстреливать, бросать живыми в ямы, давить танками… Нет, надо действовать! Только действовать. Что-то немедленно надо придумать.

Федор пристально взглянул на Оксану. Если бы она поняла его! «Меня послали к тебе с письмом. От дядьки Андрея… Мы должны поговорить. Не будь равнодушной. Посмотри мне в глаза. Почувствуй мою боль и тревогу…»

И Федор вдруг решился.

— Слушай внимательно, — твердо, с отчаянием проговорил Годун. — Привет тебе от дяди Селивона. Он приказал… Знаешь, кто? Письмо у меня к тебе…

Девушка вздрогнула: вот оно, наконец! Нахмурилась. С досадой сказала:

— Да, я учила вашего сына, хорошо с вами знакома. Но, пожалуйста, держите себя пристойно. Учтите, за вашу грубую ругань вы ответите.

Комендант обеспокоенно сдвинул брови. Оксана повернулась к нему, объяснила:

— Господин Вильгельм, этот человек напомнил мне, что я учила в школе его сына, он считает, что я обязана помочь ему, попросить милости у господина коменданта. Видали, чего захотел?

— Фрейлейн Оксана. Я же вам сказал, что это не простой тип. Чувствую, что у него найдется немало интересного для нас. Видите, какие у него глаза? Как у тигра. Так продолжим допрос. — Капитану не терпелось вытянуть хоть что-нибудь у арестованного. Тогда он сразу позвонит полковнику Носке. Они сегодня договорились собраться вечером в ресторанчике, где будут танцы под радиолу. Носке обожает вальсировать с Оксаной. Конечно, капитану не очень приятно такое внимание к его переводчице. Да что сделаешь? Носке — командир карательной дивизии. Он на хорошем счету у берлинского начальства, сам фюрер знает его. Возражать ему в чем-либо просто неразумно. Впрочем, Носке будет здесь недолго. Разгром партизан в районе Буян-озера, кажется, близится к концу. По окончании операции ожидаются награды и повышения в чинах. Носке, конечно, не должен обойти и его, капитана Циммера, доложит в ставку фюрера. И тогда Вильгельм Циммер приладит к мундиру погоны майора. А там, пожалуй, недалеко и чин полковника…

Все это, конечно, мечты. Но как они заманчивы! Будь он полковником, не сидел бы он в этой дыре, название которой и не выговорить, а вполне мог быть комендантом большого города, скажем, Гомеля или Минска.

«Комендант Гомеля полковник Циммер», — неплохо звучит. Там масштабы деятельности совсем иные. Там у него все будет иначе, с настоящим размахом. Его будет сопровождать эскорт мотоциклистов, он будет инспектировать воинские части, выступать с речами перед офицерами. Он будет чувствовать себя в какой-то мере хоть и маленьким, но фюрером…

— Хайль Гитлер! — крикнул вдруг капитан Циммер, забыв про все на свете. Солдат у дверей вытянулся в струнку:

— Хайль!

Оксана вопросительно взглянула на взволнованного шефа. Что это с ним?.. Капитан пришел в себя, даже слегка сконфузился. И с прежней строгостью стал задавать вопросы арестованному.

А Федор тянул с ответами. Он понял, что Оксана толковала что-то фашисту про его сына. По ее лицу, правда, трудно было понять истинное ее отношение к нему, Федору, однако он приободрился — кажется, не выдала его Оксана, включилась в игру, им затеянную…

Ну конечно, она дает ему понять, что хочет узнать все. Что ж, надо и ей подыграть, чтобы сбить с толку этого фрица.

Федор, пристально глядя на переводчицу, заговорил быстро, как бы отвечая на вопросы коменданта:

— Говорю же вам, я не партизан. — И тут же, без перехода обращаясь к девушке: — Тебе приказано достать план блокады, ты сможешь. — И опять для перевода: — Я мирный человек, крестьянин. У меня же не нашли никакого оружия. Я никого не убивал. Про взрыв комендатуры первый раз слышу. — И снова перешел на свое, самое важное: — План не позже как через сутки пошли нам через моего Алешку. Скажи: его будут ждать за Буян-озером, в районе Лозовой хатки. Это приказ. Прими и выполняй. В тебя верят. Если не выполнишь… Об этом также знай: я сделал, что мог. А начальнику своему передай, ничего не скажу, потому что ничего не знаю.

Оксана спокойно выслушала Годуна. Лицо ее оставалось холодным, бесстрастным, чуть-чуть только побледнело. Кивнув при последних словах арестованного, она повернулась к Циммеру.

Федор замер. Неужели он ошибся в ней? Он очень рисковал, открываясь вот так, сразу, на первом же допросе. Конечно, он знал и уважал молодую учительницу своего сына. Но то было раньше, а теперь? Что стало с ней теперь? Неужели она окажется не той, прежней? Ведь в ее руках не только судьба его, Годуна, но и сына Алешки. Узнай обо всем комендант, несдобровать парню, тут схватят его, будут бить, пытать… Алеша, сынок… Где он теперь? Живет и не знает, какой отчаянный у него батька! «Может, отдал я его жизнь в чужие руки. Но другого выхода у меня не было… А если ошибся, простят ли меня дядька Андрей и товарищи — партизаны?..»

Они все еще долго стояли на берегу. Будто ждали кого-то. Алесю казалось, что человек в лодке не погиб, что он вот-вот покажется из воды, выйдет к ним на остров. Тогда бы они узнали, куда и зачем он так торопился, рискуя жизнью. Но вокруг все было тихо, только волны неторопливо накатывались на берег. Казалось, это славное утро наступило, чтобы принести радость. Но вот на северном берегу озера раздался пушечный выстрел. За ним последовал второй, третий… Вскоре все кругом загрохотало, задрожала земля.

Алесь увидел, что высоко в небе со стороны Митковичей шел по направлению к болоту самолет.

— Фашисты, — прошептал парнишка, — не спится им, не сидится. Интересно, бомбовоз это или разведчик?

— Сейчас увидишь.

Самолет был уже над самым болотом. Издали он казался огромной хищной птицей.

— Хоть бы наши сбили его, — шептал Алесь, — небольшая ведь высота, можно и из винтовки.

Вадим Николаевич вздохнул:

— Видно, партизаны берегут патроны. Да из винтовки его, пожалуй, не собьешь. Эти «юнкерсы» бронированные.

— А если в трос попасть, который хвостом управляет? Небось сразу клюнул бы носом.

— Конечно, клюнул бы. Можно сто раз целиться, а попадания не будет. Не так все просто, как кажется.