Андрей Баширов - По ту сторону Гиндукуша

— Его жена мне названивает каждые полчаса, Виктор Иванович, — сказал атташе. — Она осталась одна с малыми детьми и ждет, что ее саму возьмут с минуты на минуту. Что с ними будет? Надо действовать немедленно — я обзвоню сейчас всех военных атташе и уговорю их предпринять коллективный демарш перед пакистанцами, чтобы его отпустили.

— Толку-то? — буркнул посол и спросил у Андрея Васильевича: — Что у вас? У Рахмата были? Рассказывайте!

Андрей Васильевич рассказал, упирая на то, что надо немедленно запрашивать разрешение у Москвы и вывозить Рахмата вместе с семьей, вечером или хотя бы на следующий день, пока до него еще не добрались пакистанцы. Дождавшись, пока Андрей Васильевич не начал увлеченно, но довольно сумбурно излагать возможные способы незаметного вывоза Рахмата, посол поднял руку и сказал:

— Хватит, хватит, погодите минутку, не мечите зря икру… Лучше меня послушайте. Хорошо, что вы оба здесь вместе, так что два раза повторять мне не придется. Запрос я, друзья мои, уже послал.

— Ну и что, что? — в один голос воскликнули атташе и Андрей Васильевич.

— Что, что? Чего вы раскудахтались, словно яйцо снесли? Дайте мне досказать. Да, послал, и, представьте, Москва с непривычной резвостью сразу же ответила. — Виктор Иванович сделал эффектную паузу и продолжил: — Ответила она следующее, — я вам не дословно, а по сути сообщаю: «Знать ничего не знаем и ко всем этим разборкам больше никакого отношения иметь не желаем. Пусть афганцы выбираются сами, как хотят». Вот так! Награда нашла героев! — Виктор Иванович длинно и нехорошо выругался.

Терпеливо послушав еще пару минут теплые замечания обоих присутствующих в адрес московского начальства, посол подвел итог:

— Словами горю не поможешь, а слезам Москва не верит, как гласит народная мудрость. Вашему другу атташе мы уже ничем помочь не сможем — поздно! Как быть с Рахматом, вы спрашиваете? Ясное дело, что лично мы теперь повязаны по рукам и ногам последними инструкциями — сидеть и не рыпаться! Но все же ничто нам не мешает попробовать вот такой вариантик — съезжу-ка я к послу… или к послу… — Виктор Иванович назвал фамилии послов одной азиатской и одной европейской стран. — Поговорю с ними — у них ведь отношения с Кабулом были неплохие, и Рахмата вашего они привечали. Может быть, они его вывезут. Это единственное, что мы можем для него сделать. А вы, товарищ атташе, не торопите меня — я сам знаю, что его «моджахеды повесят», если мы не успеем. Да, повесят, но не сразу, потому что сначала будут долго пытать, Андрей Васильевич! Соедините меня с обоими послами и сразу условимся с ними о встрече. И последнее, коллеги, — если у нас получится его спасти, то ни сейчас, и никогда потом не рассказывайте никому, как было дело. Ясно? Соединяйте!

«Куда ему столько воды?» — удивлялся Манзур, глядя на адъютанта премьер-министра, лейтенанта Махмуда, который уже в третий раз с озабоченным видом трусил по залу кабульского аэропорта в сторону туалета, держа — в руках несколько больших пластиковых бутылок с минеральной водой.

Выждав, пока адъютант поравняется с ним, Манзур, будто случайно, сделал шаг вперед, преградив дорогу Махмуду.

— Извините, господин генерал, — пробормотал адъютант, останавливаясь в своем разбеге.

— Что это вы, Махмуд? — спросил Манзур, показав подбородком на бутылки.

Слегка покраснев, Махмуд сконфуженно кашлянул и, быстро осмотревшись по сторонам, сообщил:

— Небольшой несчастный случай, можно сказать, господин генерал. Видите ли, там, в туалете, уважаемый мулла Ахмед Саид… Он немного перенервничал, когда во время посадки нашего самолета по аэродрому попали эти ракеты, и у него схватило живот. Водопровод и место для омовения не работают, вот я и бегаю с бутылками по личному указанию премьер-министра.

«Тьфу!» — мысленно сплюнул Манзур и заметил с участливым видом:

— Понятно. Такое может случиться и с закаленными бойцами. Продолжайте, господин Махмуд, но все же попробуйте деликатно поторопить его святость — премьер-министр вот-вот закончит интервью с журналистами и нам надо будет немедленно выезжать.

Через некоторое время, утирая платком потный лоб, из туалета показался насупленный, бледный Ахмад Саид. Сухо ответив на приветствие Манзура, Ахмад Саид поправил съехавшую на бок коричневую смушковую шапочку и, строго уставив на Манзура седую бороду, требовательно спросил:

— Как это могло случиться?

— Что, ваша святость? — не понял Манзур.

— Как это могло случиться, господин генерал, что какое-то безбожное, подлое шайтаново отродье обстреляло наш самолет? Вы ведь гарантировали нам полную безопасность в Кабуле! Кто стрелял, вы это хоть знаете?

— Мои люди уже выясняют это. Когда они найдут виновных, тем придется горько раскаиваться, уверяю вас, ваша…

— Одним раскаянием они не отделаются! — нетерпеливо перебил Ахмад Саид. — С них с живых шкуру спустить — и то мало будет!

«Вот ведь как лют!» — с досадой подумал Манзур, готовясь выслушать немало свирепых предложений и замечаний почтенного старца, разъяренного от только что пережитого им унизительного страха. К большому облегчению Манзура, в этот самый момент небольшая группка одетых в военную форму и штатскую одежду людей, обступивших премьер-министра, зашевелилась, негромко зашумела и двинулась к выходу. Впереди неторопливо вышагивал сам премьер-министр, прибывший в Кабул вместе со своей свитой, чтобы отслужить в главной мечети города благодарственный молебен по случаю взятия моджахедами афганской столицы. Извинившись, Манзур почтительно взял под локоть умолкнувшего старца и, направив его к выходу, сам поспешно выскочил на улицу, где прибывших уже поджидала кавалькада автомобилей.

— Приветствую вас в освобожденном Кабуле, господин премьер-министр, — ловко козырнул Манзур и приоткрыл дверь массивного черного «Мерседеса». — Прошу в автомобиль — нас с нетерпением и радостью ждут в мечети наши афганские друзья.

— Спасибо, — кивнул премьер и грузно опустился на сиденье. С другой стороны к нему подсел министр иностранных дел, а Манзур, аккуратно прихлопнув дверь, устроился рядом с водителем.

— Кстати, господин генерал, где вы были все это время? — угрюмо заметил премьер. — Нам пришлось пережить при посадке несколько тревожных минут, и я ожидал услышать от вас немедленный доклад об этом обстреле.

— Я задержался именно потому, что поторопился отдать необходимые распоряжения своим офицерам найти и жестоко наказать преступников. Это заняло у меня некоторое время, ваше превосходительство.

— Ну, ладно! — немного смягчился премьер. — Досадно, конечно, но хорошо, что обошлось без потерь. Главное — подумать только! — мы наконец-то в Кабуле. Сбылась моя мечта!