Давид Алексеев - Начдив Иван Грязнов

Красноармейцы молчаливо подпускали неприятеля ближе. Еще ближе. Время. Иван Парамонов дал новую очередь. И враз заговорили все огневые средства. Атака врага провалилась. Их выкошенные цепи повернули вспять.

Во второй раз противник двинулся на Песчаную перед самым рассветом. Этой атаке предшествовала сильная артиллерийская подготовка. Неприятельские батареи буквально засыпали позиции красноуфимцев снарядами и шрапнелью. Но отрытые в полный профиль окопы спасли бригаду от больших бед.

Красные батарейцы сработали лучше. Едва наступило затишье, они снялись с закрытых позиций и на руках выкатили орудия за линию обороны стрелковых полков. Предрассветные сумерки и туман скрыли их перемещение.

Артиллеристы первыми встретили цепи врагов. Они расстреливали их прямой наводкой. В разгар боя у одного из орудий оборвался спусковой шнур. Наводчик Иван Бабушкин зацепил пальцем разводное кольцо и потянул на себя.

— Оторвет ведь!

— Не голова, не единственный, — отозвался Бабушкин, делая резкий рывок.

Грянул выстрел. Наводчика тряхнуло, но все обошлось благополучно.

— Заряжай! Воюем дальше, — крикнул он товарищам.

Занимался рассвет. Фигуры врагов виделись, как мишени в тире. Красноармейцы даром патроны не теряли.

В девять утра комбригу доложили: на левом фланге дивизии достигнут успех. Красные казаки Верхнеуральского кавалерийского полка под командованием Семена Галунова отбили у белогвардейцев Молебский завод. По команде Грязнова из засады вышли володарцы и Карташев. Разинцы на широком галопе устремились в обход правофланговой группировки врага.

Выждав несколько минут, Иван Кенсоринович вымахнул на бруствер (не пережил в себе ротного). Бойцы рванулись за комбригом.

— Ура-а! — загрохотали красноармейские роты.

«Отбив все атаки неприятеля, полк по приказанию старшего командования перешел в наступление, — говорилось впоследствии в представлении 1-го (262-го) Красноуфимского стрелкового полка к награждению Почетным революционным Красным знаменем. — Несмотря на усталость и потери, стремительным ударом сбил противника и занял линию Александровск — Ачит. Затем в течение двух дней полк форсированным маршем вышел на линию Красноуфимск — Ялым. Таким образом, упорной обороной и лихим ударом полк выполнил возложенную на него задачу, разбив противника в составе Иркутской дивизии Гривина и Красноуфимского добровольческого отряда поручика Рычагова».

1-й Красноуфимский полк положил начало. Он пробил брешь в боевых порядках белогвардейцев.

Дивизия развила успех. Белые были отброшены от Кунгура за линию рек Сылвы, Балтыма, Бисерти и Уфы. На пятые сутки наступления полки бригады Грязнова первыми вошли в родной Красноуфимск. Это событие командующий 3-й армией Р. И. Берзин отметил специальной телеграммой.

«Приветствую в лице вашем ваши доблестные войска за новую победу, взятие Красноуфимска, — телеграфировал он В. К. Блюхеру. — Результаты этой победы наш заклятый враг скоро почувствует. Вперед без страха и сомнения, славные герои революции. От лица службы благодарю».

Шел первый день нового 1919 года.

1-я Красноуфимская бригада отступала. Бойцы тяжело шагали переметенным Осинским трактом. Рядом под белыми шапками дремали мохнатые ели. В лесу тишина, стужа даже ветрам крылья прихватила.

Бригада спешила к Каме. Грязнов отдал коня раненым и грелся ходьбой. Думалось разное. На память пришла слышанная еще от деда Назара примета: как встретишь Новый год, так и проживешь его. Стало не по себе. Иван Кенсоринович сердито ругнул себя: «Поддался побасенкам».

Вышел из колонны, свернул на обочину. Поплясав на снегу, утоптал крепкую площадку. Расправил под ремнем складки шинели и приосанился, как на смотру. Бойцы видели обращенное к ним живое открытое лицо и с удовлетворением отмечали, что комбриг, как и в добрые времена, энергичен и бодр.

— Подтянись, подтянись, ребята! — звонко выкрикнул он. — Иль не вас командарм орлами Урала величал? Выше головы, земляки!

Люди зашагали четче, перестали супиться, цепляться за пятки идущих впереди.

Комбриг смотрел на бойцов и думал: сколько же в них силы, полгода в боях, и в каких… Ушедший год был нелегким. В Красноуфимске долго не продержались, соседи не помогли закрепить успех. Вернулись в старые окопы на склоны Песчаной.

В обороне простояли шестьдесят суток. Во второй половине декабря был сдан Кунгур. Начдив издал строжайший приказ: «Отступать медленно, задерживаясь на каждом рубеже и селении». Так и отходили бойцы Грязнова.

Под селом Орда вновь встретились с Иркутской дивизией полковника Гривина. 24 декабря колчаковцы цепями пошли на снежные окопы бригады. Отбиваться пришлось целый день. А когда наступила тьма, контратаковали сами, навязав рукопашную на улицах села.

Но праздновать победу не пришлось: в ту же ночь на севере случилась катастрофа, части 29-й дивизии оставили Пермь и отступили за Каму. На левом берегу остались только полки 30-й (такой номер 4-я Уральская получила после включения в нее частей 3-й дивизии).

Под Новый год Блюхер приказал бригаде Грязнова совершить марш в район Осы и закрепиться так, чтобы противник не смог с ходу форсировать Каму и вклиниться в стык между частями 2 и 3-й армии.

…Грязнов давно сошел с обочины и теперь шагал рядом с бойцами. Тревожные мысли не отпускали его. Начдив предписывал «ни в коем случае не отрываться от флангов соседей». Как ни заботились об этом, правый фланг оставался обнаженным.

Но комбриг был тем собранней, чем сложней обстановка. Он максимально ускорял движение бригады, чтобы вырвать время для подготовки обороны на новых рубежах.

Полки вышли к Каме. Без спешки заняли оборону. Толково распределили огневые средства, наладили надежное взаимодействие. Не опоздала и артиллерия. А сколько хлопот было с ней на марше! Особенно с гаубицами, которые вначале похода разобрали. Стволы приспособились везти на дровнях. Для лафетов мастерили и сани, и лыжи всяких конструкций, но ничто не выдерживало, все рассыпалось. Тогда гаубичники снова собрали орудия, подпряглись к лошадям и потянули гаубицы своим колесным ходом.

Что и говорить, артиллеристы в бригаде — народ особый, каждый второй — коммунист. Тут и ветераны партизанских боев, тут и канониры Кронштадтской береговой во главе с комбатам Аркадием Сивковым.

Да вот он и сам.

— Орудия на местах, — доложил комбригу. — Позиции оборудованы и НП подобрали хороший.

— Спасибо, друг, — сказал Грязнов и покрутил пуговку с якорем на черной шинели артиллериста. — Только боюсь за вас. Уж больно ребята ваши заметны. Как галки на снегу…