Андрей Колганов - Йот Эр. Том 2

Летом, с наступлением каникул, выезды стали особенно частыми, поскольку были сопряжены не только со служебными делами. На охоту выезжали довольно редко. К удовольствию Нины, ее отец, хотя и любил теплую генеральско-офицерскую компанию, все же не имел пристрастия к охоте с загонщиками. Ему не нравилось стрелять в волков, оленей или косуль, которых выгоняли на охотников егеря. В охоте Якуба влек риск и азарт единоборства, поэтому, например, он любил выйти на кабана с одним кинжалом. Но если генерал Речницкий уважал не все виды охоты, то вот рыбалку он любил и время от времени, когда позволяла служба, вырывался на Мазурские озера.

В сезон на Мазурах, представлявших собой россыпь озер разного размера и глубины, связанных между собой сложной сетью речек, проток и каналов, великолепно ловился угорь, весьма почитаемый многими деликатес, особенно в копченом и маринованном виде. И вот Якуб на небольшой лодочке, взяв с собой дочку, отправился на одну из заток озера Ожиш, чтобы наловить угря. Генерал держал в руках удочку, а вот Нине держать удочку было лень. Чтобы не отвлекаться, она просто намотала леску с крючком и наживкой на руку, а сама стала спокойно нежиться на солнышке, расслаблено созерцая окрестности. В конце концов, следить за окружающей обстановкой входило в ее служебные обязанности.

По закону подлости именно на ее крючок угорь не замедлил попасться, да такой здоровенный, что его рывок повалил Нину в воду, заодно опрокинув лодку. Генерал стал в первую очередь выуживать угря (в котором оказалось полтора метра длины), а его дочка преспокойно начала тонуть… К счастью, с угрем удалось справиться довольно быстро, так что отец успел нырнуть за Ниной и вытащить ее на поверхность. Однако ему пришлось потрудиться, откачивая юную рыбачку, потому что воды она успела нахлебаться изрядно.

На Мазурские озера она нередко выезжала в компании своих подружек, беря с собой то Люсю Хвалей, то Томку Купшу. Янек с Казиком, Нина да еще адъютант отца, неизменно сопровождавший их в поездках, — место оставалось только еще для одного пассажира.

Авантюрный характер, невзирая на дефект вестибулярного аппарата, лишавший ее способности плавать, нередко толкал Нину к рискованному поведению на воде. С Тамарой Купшей она отправилась в надувной лодочке без весел собирать водяные лилии. Разумеется, они все время старались держаться у самого берега, что позволяло им вполне успешно передвигаться, хватаясь за росший у берега тростник или подгребая руками. Единственное, что возмещало им отсутствие весел, — одна ракетка для пинг-понга, неизвестно по какому случаю завалявшаяся на дне лодки. Однажды над Ожишем неожиданно поднялся довольно сильный ветер, и надувное плавсредство стало относить от берега. Подруги не сразу обратили внимание на опасность своего положения. Отсутствие весел в этой ситуации, однако, было еще не самое страшное — вдобавок ко всему посредине озерка лодка стала стравливать воздух. Плавать же, как уже было сказано, Нина была не в состоянии.

Ее подруга Томка, которая как раз вполне умела плавать, подняла истошный визг и стала метаться в лодке, грозя перевернуть ее еще до того, как та сдуется. Нине стоило немалых трудов как-то успокоить ее. В конце концов она просто прикрикнула:

— Сиди на месте, дура! А не то дам сейчас по шее и выкину за борт!

В способности Нины накостылять кому угодно ее подружка не сомневалась и как-то сразу успокоилась. После чего начались упражнения в гребле при помощи ракетки для настольного тенниса. Сидевшие на берегу люди поначалу не обращали внимания на крики девушек, пытавшихся привлечь к себе внимание, — отнесло их далековато, шум ветра заглушал слова, все были заняты своими делами, да и никакой видимой опасности не наблюдалось. Подруги сумели из последних сил кое-как подгрести против ветра поближе к берегу, и когда лодка совсем уже стала пускать пузыри, их все же заметили и выудили из воды как раз тогда, когда Нина уже собиралась уйти под воду с головой…

С наступлением весны, а за ней и лета перемены произошли также в личной жизни Нины. Если раньше у нее хватало поклонников из числа молодых офицеров, желавших на всякий случай завязать знакомство с девицей, отец которой был не кто иной, как сам «пан довудца» (господин командующий), то теперь объявились претенденты, начавшие последовательно и настойчиво стараться завоевать ее благосклонность. Их нисколько не смущало, что объекту их притязаний недавно исполнилось всего лишь пятнадцать лет. Первым среди них был поручник Локай из штаба округа — лощеный красавчик из родовитой семьи потомственных офицеров, любимец женского общества, всегда окруженный вниманием поклонниц. Ухаживать он умел весьма галантно и демонстрировал столь пылкие чувства, выглядевшие так искренне, что девушке как-то неудобно было его осаживать.

В конце концов все эти устремления, которые никак не задевали сердце Нины, стали ей надоедать. И когда Нина попыталась во время ужина в ресторане по какому-то торжественному случаю, наконец, максимально тактично объяснить поручнику, что его изъявления чувств не находят у нее отклика и все его хлопоты останутся напрасны, офицер, раздосадованный неудачей своего предприятия, сорвался:

— Чувств? — с сарказмом переспросил Локай. — Каких еще чувств? Матка бозка Ченстоховска, — он всплеснул руками, — ну какие могут быть у меня чувства к девице со столь невзрачной внешностью? Не будь у тебя отец командующим… — подвыпивший поручник понял, что сболтнул лишнего, в злости сделал резкий жест, отвернулся и быстро вышел из зала. Вот так и выяснилось, что целью его ухаживаний было банальное стремление сделать карьеру, женившись на дочке командующего округом. Этот разговор, ясное дело, оставил у Нины крайне неприятный осадок, вызвав, помимо всего прочего, чересчур критическое восприятие достоинств собственной внешности.

А поручник Локай, к слову сказать, все же добился служебного роста, но другим способом — сделавшись осведомителем какой-то из советских спецслужб, чьи представители без труда завербовали этого проныру и карьериста.

Ухаживания поручника Локая, как и их обескураживающий — для обеих сторон, хотя и по разным причинам — конец, повлекли за собой еще один эпизод в жизни Нины, начинавшийся весьма увлекательно, но оставивший после себя неприятный осадок. Генерал Речницкий, узнав от дочери обо всем случившемся, серьезно заметил:

— Опять у тебя пробел в подготовке, — и, видя недоумение на лице девушки, пояснил: — Не умеешь ты в отношениях с мужчинами инициативу захватывать. Это ты им должна голову кружить, а не они тебе. А если задание так будет поставлено? Ты не думай, что если тот сочинитель песенок на все был готов, так это твоя заслуга. Старый козел! Он за любой юбкой побежал бы сломя голову.