Бернард Корнуэлл - Боевое Знамя

Майор Гэллоуэй, по натуре человек добродушный, нервничал в обществе знаменитого аболициониста и с облегчением вздохнул, когда преподобный Старбак объявил, что не планирует провести ночь на уютной ферме, а хочет вечерним поездом отправиться дальше на юг, в Калпепер.

- Мой друг Бэнкс был очень любезен, пригласив меня, - пояснил священник, имея ввиду генерала Натаниэля Бэнкса, который до своего назначения генералом являлся губернатором Массачусетса и полагал, что визит старого друга поможет приободрить его павших духом солдат.

Это приглашение чудесным образом повлияло и на настроение священника. В Бостоне он рвал и метал, черпая военные новости из газет и писем, но теперь собственной персоной мог узнать, что же в действительности происходит в Виргинии, ради чего выхлопотал себе свободу от кафедры на весь август. И он усердно молился, чтобы этот месяц оказался достаточно долгим, дабы он мог стать первым священником-северянином, произнесшим проповедь с ричмондской кафедры.

Но прежде чем присоединиться к Бэнксу, священник согласился на встречу с майором Гэллоуэм и его людьми. Он обратился с речью к полку Гэллоуэя на лугу позади фермы, призывал его стойко сражаться, но по его резкой отрывистой манере речи стало понятно, что ему не терпится как можно скорее закончить проповедь и продолжить поездку.

Майор Гэллоуэй тактично отменил запланированное представление с поединком на саблях и повел гостя к сельскому дому, оказавшемуся величественным зданием в тени больших дубов, окруженным широкими лужайками.

- Мой отец был преуспевающим адвокатом, - объяснил Гэллоуэй причину столь роскошного дома.

- И рабовладельцем в придачу? - свирепо спросил священник, указав своей эбеновой тростью на небольшие хижины к северу от дома.

- Я освободил всех своих рабов, - поспешил ответить Гэллоуэй. - Если бы я продал их, сэр, - продолжил он, - то мне не пришлось бы выпрашивать деньги на полк. Для сбора средств я заложил ферму, сэр, и потратил все деньги на оружие и лошадей, которых вы только что видели, сэр, но больше средств у меня не осталось. Я остался без гроша ради дела свободы.

- Ради которого мы все должны быть готовы пойти на жертвы, - изрек преподобный Старбак, проследовав за майором по ступенькам веранды в холл. Звуки шагов отдавались эхом, словно дом был заброшен, что впрочем так и было - за исключением необходимых предметов мебели Гэллоуэй отправил всю свою библиотеку, портьеры и картины на хранение на Север, чтобы мятежные соседи не смогли отомстить за его предательство, разграбив ценности.

А если вещи не разграбят соседи, пояснил он, то без сомнения растащит брат.

- Мой брат, увы, сражается за южан, - сказал майор Гэллоуэй священнику, - и ничто не может прельстить его сильнее, чем возможность отобрать у меня дом со всеми вещами.

На мгновение он умолк.

- Нет ничего печальнее на свете, сэр, согласитесь, чем представители одной семьи, сражающиеся по разные стороны баррикад.

Вместо ответа преподобный Старбак злобно заворчал, и этот сердитый звук должен был предупредить майора Гэллоуэя, что стоит воздержаться от продолжения беседы, но майор был не самым проницательным собеседником.

- Если я не ошибаюсь, сэр, - спросил Гэллоуэй, - то кажется, ваш сын сражается на стороне мятежников?

- Не знаю такого, - ответил, ощутимо помрачнев, священник.

- Как же сэр, ведь Нат... - начал Адам, но его сердито прервали.

- У меня нет больше сына Натаниэля, - зарычал священник. - Я не знаю человека, который называет себя Натаниэлем Старбаком. Он обречен на вечные муки, изгнан не только из семьи, но и из лона церкви! Нечестивец! - последние слова он проревел с такой яростью, что будь ветер посильнее, их можно было бы услышать за полмили.

Гэллоуэй, поняв, что вел себя бестактно, поспешил перевести разговор на лошадей и их достоинства, пока вел гостей к дверям библиотеки, где их ожидал высокий, плотного сложения капитан. Капитан улыбался заученной улыбкой и выказывал дружелюбие.

- Могу я представить вам своего заместителя? - обратился к священнику Гэллоуэй. - Капитан Уильям Блайз.

- Рад встрече, преподобный. - протянул руку Блайз.

- До войны капитан Блайз торговал лошадьми, - сказал Гэллоуэй.

- Джо, тебе не следовало говорить это священнику! - улыбнулся Блайз. - Все знают, что торговцы лошадьми - самый вороватый народец на этой грешной земле, но Господи помилуй, сэр, - он повернулся к священнику, - в торговле я пытался быть праведным христианином.

- Рад это слышать, - буркнул преподобный Старбак.

- В честном долларе - сто центов, сэр, вот мой девиз, - весело произнес Блайз, - и если я когда-нибудь обсчитывал покупателя, то уж поверьте мне, без умысла. И скажу вам еще одну вещь, сэр, - Блайз доверительно понизил голос. - Если священнику нужна была лошадь, сэр, я не только отказывался от прибыли, но и продавал с убытком для себя.

- Признаю, что к сожалению никогда не был набожным человеком, сэр, но мой отец всегда говорил, что набожность никогда никому не приносила вреда, а моя дорогая матушка, упокой Господь ее душу, протерла все колени на паперти. И без сомнения, она не отказалась бы послушать вас, сэр, ведь не зря говорят, какой силой обладают ваши проповеди.

Преподобный Старбак выглядел польщенным откровениями и дружеским поведением Блайза, настолько, что даже не выказал неприязни, когда высокий капитан, по-дружески обняв его за плечи, повел в почти пустую библиотеку.

- Вы сказали, что не слывете набожным человеком, - спросил священник, - но надеюсь, вы причащены, капитан?

Блайз ослабил объятья, повернув свое изумленное лицо к преподобному Старбаку.

- Омыт в крови Христа, преподобный, - сказал Блайз голосом, выражавшим потрясение от того, что кто-то мог принять его за язычника. - Окроплен драгоценной кровью, сэр. Моя матушка позаботилась об этом, прежде чем отдала Богу душу, хвала Господу и да покоится с миром ее любящая душа.

- А ваша матушка, капитан, одобрила бы она ваш выбор стороны в этой войне? - спросил преподобный Старбак.

Капитан Блайз нахмурился, выказывая этим свою откровенность.

- Моя дорогая матушка, благослови Господь ее простую душу, сэр, всегда говорила, что в глазах Господа душа ниггера и белого человека в одной цене. Конечно же, если ниггер крещен. Когда наступит царствие ангелов, говорила она, мы все станем белы как снег, даже темные как смоль ниггеры, хвала Господу за его благодать.

Блайз поднял глаза к потолку, исхитрившись из-за плеча ничего не подозревающего священника весело подмигнуть майору Гэллоуэю.

Гэллоуэй положил конец разглагольствованиям своего заместителя, усадив гостя за большой стол библиотеки, засыпанный кипами книг. Гэллоуэй, Адам и Блайз уселись напротив священника, и майор изложил цели и намерения своего кавалерийского полка - как они будут ездить по южным дорогам с уверенностью и знанием местности, с которыми не сравниться ни одному из северных кавалеристов.