Захар Сорокин - Крылатые гвардейцы

Николай рвался в бой. Он мечтал открыть счет сбитых фашистских самолетов. Ведомому не всегда удавалось драться с врагом. Основная задача ведомого — охранять ведущего, быть его надежным щитом. Бокий всегда помнил это. Борис Феоктистович отметил дисциплинированность молодого летчика с первых же боевых вылетов. А сейчас Сафонов решил предоставить Бокию полную самостоятельность.

— Только не горячитесь, Бокий, — напоминал Сафонов, — больше выдержки, хладнокровия.

Корректировщик кружился над позициями наших наземных войск на высоте полутора тысяч метров. Был он не один: метров на двести выше его летели два «Мессершмитта-109».

День выдался тихий, безоблачный, видимость была замечательная.

Николай Бокий обнаружил «раму», когда та легла в вираж. Он был зол. Еще бы, он — истребитель, ему бы встретиться с равным себе или еще лучше с бомбардировщиком, а тут всего-навсего «фокке-вульф»!

Но сбить «раму» оказалось не так-то легко.

Подавляя вспыхнувшее волнение, летчик-истребитель ринулся в атаку. Наперерез ему бросились «мессершмитты», но их отогнал Сафонов. «Фокке-вульф» волчком развернулся вокруг своей оси, и к самолету Бокия потянулась огненная строчка. Снаряды прошли над самой головой младшего лейтенанта. И странное дело: огонь с корректировщика успокоил молодого истребителя. В сетке оптического прицела показалась кабина фашистского летчика. Бокий дал очередь из пулеметов, но пули прошли мимо. Гитлеровский летчик резко положил машину на спину и ушел под самолет Николая Бокия.

— Не уйдешь! — Бокий так потянул на себя ручку управления, что даже потемнело в глазах.

И-16, повторив маневр «рамы», оказался у нее в хвосте. Сетку прицела закрыло полностью. Дистанция — сто метров. Бокий вновь нажал на гашетку электроспуска. От фонаря кабины стрелка «фокке-вульфа» полетели обломки. Стрелок замолчал, но «рама» вновь ускользнула. Фашистский пилот оказался опытным, ловким и хитрым.

А Сафонов, подбадривая молодого ведомого, неустанно вел бой с вражескими истребителями. И вот один из них загорелся и камнем рухнул вниз, другой трусливо ушел на запад.

Только с шестой атаки Бокий поджег мотор корректировщика. «Рама» вспыхнула, вошла в крутую спираль и, оставляя за собой клоки густого черного дыма, ударилась о скалистую сопку.

Бокий облегченно вздохнул. Однако радость первой победы была омрачена: долго пришлось провозиться с проклятой «рамой»!

— Весь боекомплект израсходовал, — смущенно сообщил он Сафонову уже на аэродроме.

Летчик ждал, что командир эскадрильи сейчас отчитает его за допущенные ошибки, но Борис Феоктистович, крепко пожав ему руку, улыбнулся:

— Молодец, младший лейтенант! От души поздравляю с победой! «Рама» — орешек не простой. Расколоть его с наскоку не всегда удается. Спросите Реутова, как он «расправлялся» с «рамой» месяца два тому назад. Атаковывал много раз. А «рама», хотя и подбитая, села на своей территории. Вас, Бокий, возьму теперь в любое воздушное сражение.

Николай был счастлив. Неожиданная похвала командира говорила о многом.

Сафонов учил летчиков-истребителей каждый воздушный бой вести так, чтобы он вносил что-нибудь новое в боевой опыт морской авиации. Все устаревшие боевые правила воздушных схваток смело ломались сафоновцами. Гитлеровцы терялись, они не знали, что противопоставить нашей активной тактике.

Небо прочертили две красные ракеты: сигнал дежурной группе самолетов подняться в воздух. Командир группы капитан Борис Сафонов первым выруливает на взлет.

Один за другим поднимаются в воздух летчики-истребители: Коваленко, Максимович, Животовский, Семененко, Соколов и я. Сафонов делает разворот влево и берет курс к линии фронта.

— Следуйте за мной! — приказывает он нам. — Немецкие бомбардировщики приближаются к линии фронта в районе реки Большая Западная Лица.

Какая сегодня низкая облачность — метров шестьсот, семьсот, не больше. Мы идем над самыми сопками Заполярья, маскируясь рельефом местности. Как только мы увидели Большую Западную Лицу, сразу же обнаружили первые группы «юнкерсов». Мы разглядели их зеленые плоскости, разрисованные желтыми, белыми и черными полосами. Это был камуфляж: на значительном расстоянии фашистские самолеты сливались с фоном местности. До чего они были отвратительными с их полосатыми боками. Казалось, не самолеты летят, а ползут ядовитые гадины.

С земли радируют:

— Атакуйте самолеты противника!

— Все за мной! — скомандовал Сафонов.

Наши самолеты стремительно вошли в облачность. Я успел заметить, что за ведущей семеркой гитлеровцев шли еще несколько групп «юнкерсов». Их прикрывали десятки «мессершмиттов». Да, бой будет жарким!

— Прикройте меня, атакую, — предупредил Сафонов и, дав полный газ, ринулся на ближнего «юнкерса».

Первой же пулеметной очередью самолет врага был подбит. Охваченный пламенем, он, скользя, сбивал огонь с горевшей плоскости и в то же время старался уйти на запад. Но его попытки спастись были тщетны: потеряв управление, самолет разбился на одной из сопок.

Строй вражеских самолетов был нарушен. Бомбардировщики беспорядочно рассыпались в воздухе. А мы, окрыленные победой нашего командира, используя преимущество внезапного нападения, настигали груженные бомбами «юнкерсы» и навязывали им бой. Вскоре Александр Коваленко — один из лучших учеников Сафонова — сбил Ю-88. Погнался еще за одним бомбардировщиком и Сафонов.

Напряжение боя росло. Даже десятые доли секунды вносили изменения в расстановку сил. Главная наша задача — не дать возможности гитлеровским бомбардировщикам бомбить наши позиции — пока выполнялась успешно. «Юнкерсы» были связаны боем нашими истребителями, и им было не до бомбежки. Некоторые из них в панике освобождались от бомбового груза, сбрасывали его на свои же позиции.

Но вот на помощь бомбардировщикам подоспели «мессершмитты». Их было несколько десятков. Теперь нам пришлось избрать новую тактику.

Слышу, радирует Сафонов:

— Будьте внимательны. Не отрывайтесь, прикрывайте друг друга. — И тут же: — Внимание! Входим в облачность. Атакуем врага с разных направлений.

Все семь наших боевых машин исчезли в густых тучах. А тучи плывут низко-низко над землей. Маневрировать на такой высоте очень сложно.

Тактика неожиданных атак из облачности оправдала себя. Наши летчики вели только прицельный огонь, разили врага насмерть. Вот на хвост «мессершмитта» «сел» летчик Семененко. Мгновение — и в эфир несутся слова:

— Еще один стервятник пошел на тот свет!

Но не успел Семененко поделиться с нами радостью своей победы, как его атаковал другой «мессершмитт». Быстрым маневром Семененко ушел из-под удара врага, а «мессершмитт» нырнул вниз и неожиданно оказался прямо у носа моего «мига».