Николай Скоморохов - Служение Отчизне

Боевая работа продолжается, немцы в воздухе встречаются все реже и реже и, как правило, большими группами.

В один из апрельских дней шестеркой, одну из пар которой возглавлял летчик эскадрильи Якубовского — Юрий Бутенко, вылетели на прикрытие войск.

С земли нас предупредили: впереди до 25 «фоккеров». Вскоре я увидел их, пошел вниз, чтобы себя замаскировать на фоне земли, а врага лучше видеть.

Все идет нормально, но тут ни с того ни с сего вмешивается Бутенко:

— Вижу «фоккеров», атакую!

Слышу, Горьков ему внушает:

— Не лезь вперед батьки в пекло…

Сам командую:

— Бутенко, займи свое место в строю!

Бутенко занял свое место выше группы. Я левым боевым разворотом приблизился к цели и короткой, как удар хлыста, очередью свалил ее на землю. Ребята взяли в оборот остальных. Летчик из сбитого самолета выбросился на парашюте, его взяли в плен. Оказалось, он — инструктор высшей школы воздушного боя. Последние резервы Гитлер бросает в огонь войны…

В начале апреля наша эскадрилья пополнилась новичками — младшими лейтенантами Алексеем Бесединым, Николаем Бобковым, Дмитрием Сохой. Крепкие, задорные, рвущиеся в бой ребята. До этого они находились в запасных полках, истомились по настоящему делу. По возрасту все на год-два моложе наших старожилов. А что касается боевого опыта — разница между нами неизмеримая. Собрав эскадрилью, я рассказал им о каждом из наших летчиков, о том, кто, где, когда и чем отличился. Повел речь о самых памятных воздушных боях — новички слушали затаив дыхание. О чем они думали? О том, что самое важное и интересное уже стало историей, пройдя мимо них? Или мысленно прикидывали, долго ли еще придется добивать Гитлера, успеют ли проявить себя?

Во всяком случае, глаза у них горели, что было добрым признаком. Прежде чем взять их с собой на задания, к каждому прикрепили надежных, умелых летчиков: к Беседину — Горькова, к Бобкову — Калашонка. Над Сохой я взял личное шефство.

Учили их технике пилотирования, приемам воздушного боя прямо над аэродромом, а затем стали осторожно вводить в строй: мы не простили бы себе, если бы сейчас, под конец войны, потеряли хоть одного из молодых.

Волнующими для меня были полеты с ними над Альпами: живо напоминали Адлер, Сочи, Кавказские горы. Я как бы заново переживал свою боевую молодость. Перед глазами вставали мои учителя — Микитченко, Евтодиенко, боевые друзья — Шахбазян, Лаптев, Девкин, Мартынов, Липатов… Всем нам тогда — и учителям и ученикам — было во сто крат труднее. Настоящей науки боя ведь почти никто не знал.

Сейчас совсем иное дело. И наши молодые это чувствуют — не так переживают и волнуются, знают: и научим, и защитим.

Каждый из нас щедро делился с новичками всем, что знал и умел, раскрывал им свои секреты.

Пока мы занимались молодыми, произошло одно необычное событие: к нам на аэродром случайно приземлился американский истребитель дальнего сопровождения. Нам крайне интересно было встретиться с живым американцем: как-никак союзники. Он оказался одних с нами лет, энергичный, разговорчивый, с деловой хваткой.

За обедом разговорились, американец очень сожалел о смерти Рузвельта, отрицательно отзывался о сменившем его Трумэне, поделился своими планами послевоенной жизни — стать фермером, делать бизнес.

— Сколько вы на фронте? — спросили мы у него.

— Год…

— Сколько у вас боевых вылетов?

— Тридцать.

Нам оставалось лишь переглянуться между собой. 30 вылетов! У каждого из нас за то же время их набиралось 150—200, а то и 300. Да, что и говорить, неравномерный вклад в победу над фашизмом.

Закончилась встреча обменом сувенирами. Потом мы с Горьковым сопроводили его километров за 250 и расстались навсегда.

…Приближается 1 мая 1945 года. Весна победы! Долгожданной, добытой в невероятных трудностях победы.

Идет штурм Берлина. Мы с нетерпением ждем вестей о его падении. Нас неожиданно перебрасывают в Фишемендорф — восточнее Вены. Это населенный пункт прямо на берегу Дуная, возле которого расположился отлично оборудованный аэродром.

Отсюда стали летать на прикрытие наших войск, действовавших в Чехословакии, под Брно. Именно здесь на наших картах был проложен последний боевой маршрут. Именно на этом маршруте я закрою свой счет сбитых фашистских самолетов. Мы с Дмитрием Сохой сопровождали штурмовиков. Недалеко от Брно нас встретила группа ФВ-190, попыталась помешать «илам» выполнить задание. А снизу к «горбатым» стали подбираться «мессеры». Ими занялась ударная группа, а мы с Сохой набросились на «фоккеров». Они вниз. На бреющем, ища спасения, входят в лощину. Мы за ними. Вот между нами 100, 50 метров. Впереди — небольшая возвышенность. Ведущий ФВ-190 стал огибать ее, ведомый — следом.

— Смотри, Усы (так мы звали Соху — обладателя густых усов), сейчас открою огонь.

Как только ведомый стал набирать высоту, я дал короткую очередь, «фоккер» врезался в возвышенность, взорвался. Потом предоставил Сохе возможность самому испробовать свое умение. Он долго пристраивался к цели, с большой затяжкой прицеливался, невпопад выпускал очереди.

Неужели и я когда-то был таким?

Конечно, был. Ведь били меня «фрицы», еще как били! Разве это можно забыть? Зато теперь я могу позволить начинающему воздушному бойцу пройти огневое крещение, не опасаясь за исход поединка, за его жизнь.

— Смелее, Дмитрий, решительнее, за прикрытие не беспокойся! — Ободренный Соха, увидя, что я никого к нему не подпускаю, стал действовать норовистее, энергичнее и в конце концов одержал первую победу.

Итак, я сбил последний, сорок шестой, самолет, Соха — первый. Я закрыл свой боевой счет, он открыл его.

Это было символично. Вступающее в жизнь новое поколение воздушных бойцов как бы подхватило и несло дальше эстафету боевых дел летчиков-фронтовиков.

…Все войны кончаются миром. Даже самые жестокие и кровопролитные, какой была Великая Отечественная.

В ночь с 8 на 9 мая улеглись спать. А на рассвете нас подняла на ноги стрельба. Мы соскакиваем с коек, одеваемся, хватаем оружие, вылетаем на улицу. Смотрим: кругом светло от ракет.

— Товарищ командир, победа! — радостно кричат летчики.

Победа!!!

После короткого молчания последовали вопросы:

— Сколько сбил самолетов?

— Когда и за что присвоили звание дважды Героя Советского Союза?

Пришлось держать ответ по всей форме. За время Великой Отечественной войны произвел 65 [2] Комментарий верстальщика: в книге написано 65, по википедии - 605 боевых вылетов, сбил 54 самолета врага, из них 8 в группе. Звание дважды Героя СССР присвоено 18 августа 1945 года.

Беседа затянулась допоздна. На следующий день на райкомовской видавшей виды «эмке» мы направились в родное село.