Александр Камянчук - Детство, опалённое войной

Когда началась война, братьям было по полтора года, а возраст отца — 40 лет. Поэтому его призвали не в самые первые месяцы после начала войны. Со времени призыва вся забота о детях легла на маму. Заработка она не имела, семья получала на детей пособие по 150 рублей в месяц. Старшая сестра в 1941 году училась в первом классе, остальные сидели дома. Матери приходилось сажать картофель, заготавливать дрова и корм для коровы, выстаивать очередь за хлебом, получая по карточкам мизерную норму. Хлеб пекли из ржаной, овсяной муки, да еще и с добавкой в виде отрубей или мякины.

Жили впроголодь. С малых лет «добывали» все съедобное: ягоды, грибы, пестики (хвощ). Ели листья липы, кислянку (дикий щавель), собирали мороженую картошку, желуди. Супы варили из лебеды, крапивы, красной травы (щирицы). Весной старались посадить как можно больше картошки, которой никогда не хватало до нового урожая. Дети были незаменимыми помощниками во всех домашних работах. Вся еда была очень вкусной, так как чувство голода не покидало нас никогда. В хозяйстве была корова, но молока на нашу долю доставалось немного. Надо было выплатить налоги молоком и мясом, сколько-то продать, чтобы купить хлеб.

Жили очень бедно. Летом бегали босиком, зимой сидели дома — обуви, одежды не хватало. Учиться начали — нет тетрадей, карандашей, чернила — самодельные. Учебники выдавали в школе на несколько человек. сделать домашние задания надо засветло — вечером не засидишься, керосина нет. Но учиться хотелось, все мы приносили домой хорошие отметки и даже получали похвальные грамоты.

Эпизод 2. Летом 1943 года удалось увидеться с папой. После ранения он лечился в госпитале в Красноярске, и выздоровев, отправлялся на фронт. По счастливой случайности поезд проходил через наш город. Эшелон стоял на станции несколько часов. Отцу удалось сообщить об этом маме, и старший по теплушке отпустил его на короткое время увидеться с семьей. Пробыл папа дома считанные минуты, успел выпить простокваши да подержать на руках братишек. Левая рука после ранения все еще болела. К сожалению, он тогда отстал от поезда, пришлось с трудом догонять эшелон. А отпустивший его старший по вагону получил дисциплинарное взыскание.

Отец провоевал до января 1945 года. В феврале мама получила извещение о том, что «…ее муж Люцко Алексей Васильевич в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был ранен и умер от ран 26 января 1945 года. Захоронен с отданием воинских почестей в с. Хорст, Германия». Теперь это Верхняя Силезия, Опольненский район (Ополе), Польша. На фронте был папа три года, в том числе прошел через свои родные места в Белоруссии (семья была родом оттуда). Имел награды. Одна из них — медаль «За отвагу». Рядовой, затем младший сержант… Не стало главного человека в нашей семье.

Главной помощницей маме стала наша старшая сестра, которая в 15 лет после школы-семилетки пошла работать. А когда в 1950 году не стало мамы, на плечи сестры легла забота о нас, троих младших. Всех вырастила и выучила.

В городе Аше на обелиске Славы высечено имя отца среди других имен погибших земляков.

Эпизод 3 .Помню 9 мая 1945 года. С утра отменили занятия в школе. Взрослые говорили просто: «Война кончилась». Но как радовались, обнимались и плакали одновременно!

Наша семья, уже Демаковых, приехала в город Ирбит летом 1961 года. С тех пор прошло 53 года, и этот город стал для меня второй родиной. Работала в школе. Ученики, поздравляя меня, пишут:

Данило Андреевич Вепрев в 1917 году служил в охране Смольного в Петрограде. После демобилизации из Красной Армии вернулся домой в деревню Еремина Ирбитского района. Ходил по деревням, делал в домах печи. Внезапно, по чьему-то доносу, Данило Андреевича арестовали и увезли в город Омск. По приговору «тройки» он был расстрелян. Место захоронения неизвестно. В 1997 году Данило Андреевич был реабилитирован.

Надежда Яковлевна, жена Данила Андреевича, оставшись одна с больными стариками и шестью детьми, работала в овощехранилище на сортировке картофеля.

22 июня 1941 года по радио сообщили, что началась война с Германией.

Из семьи Вепревых ушли сразу два сына.

Провожая их, Надежда Яковлевна, причитая, как в забытьи говорила:

— Костинко, я тебя больше не увижу. А ты, Митянко, ко мне придешь!

Бабушка Парасковья Андреевна подошла к Константину и надела на него свой небольшой крестик:

— Храни крестик и, дай Бог, придешь домой.

Константин Данилович попал на Ленинградский фронт, где стал наводчиком 37-мм зенитной пушки. Там же, под Ленинградом, на железнодорожной станции Жихарево получил первое боевое крещение. Налетели немецкие бомбардировщики и начали бомбить стоящие на станции эшелоны с топливом, солдатами и военной техникой. Люди, прячась от осколков и шквального огня, стали разбегаться в разные стороны: критическая ситуация. Константин не растерялся и развернул зенитную батарею в сторону врага, заставив противника отступить.

В августе войска под командованием генерала Власова пошли в наступление, чтобы с боем выйти из окружения, но под селом Синяево, встретив преобладающие силы противника, вынуждены были отступить. Армия понесла огромные потери, генерал Власов был взят в плен.

Восемнадцать суток батарея находилась в окружении. Многие солдаты, отчаявшись и боясь попасть к немцам в плен, сожгли партийные билеты. Константин Данилович сохранил свой партийный билет, спрятав его под подметкой солдатского ботинка.

Разобрав орудия и закопав стволы, солдаты и офицеры попытались выйти из окружения по озеру. Брели по грудь в холодной воде. У командира батареи была рация, и он вызвал огонь артиллерии на себя. Переплывая реку Ворону, Константин был контужен: взрывом снаряда его выбросило на берег и завалило землей. Земляк Сенька Шадрин, увидев торчавшую из земли руку, на которой шевелились пальцы, раскопал Константина и перетащил его в медсанбат полка.

Благодаря стараниям медиков Константин пошел на поправку. Убедившись, что больной может отвечать на вопросы, специалист политотдела устроил ему допрос:

— Расскажи, как попал в окружение? — достав папку, спросил майор. — Где твой партбилет?

С трудом, вытянув руку, Константин показал на ботинок. Майор, внимательно осмотрев ботинок, обнаружил спрятанный в нем партбилет. Улыбнувшись, гаркнул через дверь землянки: